Один был англичанином, говорил мало. Скромный такой. Зато другой выступал в качестве переводчика, язык – как помело.
Мне они не понравились. Нагловаты.
Но деваться некуда, работа. Поэтому вежливо поддерживала разговор. С разговорчивым переводчиком общаться не хотелось, в качестве потенциального клиента меня больше привлек англичанин.
Дабы миновать его друга, начинала говорить с ним по-английски. Переводчик сразу вклинивался, не давая ему и слова сказать. Давал за него ответы.
В то время в СМИ активно обсуждалась вирусная эпидемия в Англии, о чем я и поинтересовалась, желая узнать новости из первых рук. К моему удивлению, англичанин меня сначала не понял, а потом его переводчик ответил общими фразами, без каких-либо подробностей.
Что-то с ними было не то.
Они мне не нравились, поэтому я переключилась на разговоры с Наташей.
Ух, как это задело переводчика! Как я посмела их игнорировать.
Высказался в открытую:
– Мы же клиенты, давайте развлекайте нас!
От такой наглости у меня глаза на лоб полезли.
– Почему это я вас развлекать должна? Я что, клоун, что ли? Какие вы клиенты? Я еще денег от вас не получала. Развлекать каждого сюда входящего не собираюсь. Развлекалка отвалится.
Видя, что информация дошла, я добавила, уже более мягким тоном:
– Я понимаю, что вы тоже нас немного узнать хотите. Это нормально. Если хотите получить наше внимание, угощайте.
Скажу честно, с моей аллергией на алкоголь выпивка мне совершенно не нужна была. Дело в том, что уж если они сели к нам, бесцеремонно требуя внимания, то они должны были его оплатить.
Хотя бы в форме угощения.
А иначе тратить на них свое время и силы было просто неразумно. Если они требуют, но взамен ничего не дают, это не клиенты (или плохие клиенты, которые всю душу вынут, а заплатят копейки).
Переводчик задумчиво протянул:
– А-а-а…
И начал быстро говорить англичанину на ухо. Сидели мы рядом, поэтому я все слышала. Меня потихоньку начинало потряхивать. Наташа не очень улавливала английский и не поняла, с чего я вдруг взбесилась.
Я ей перевела:
– Он говорит, что сейчас мы начнем заказывать самые дорогие напитки, какие есть в баре. То есть крутить на деньги. А еще предупреждает, чтобы в номере от нас деньги спрятал, а то мы ограбить можем.
Фраза про ограбление была последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Не было клиентов, да и таких не надо. Не собираюсь с ними рядом сидеть.
К чертовой матери пошли!
– Вы меня сейчас оскорбили. Я к вам за стол не садилась, вы ко мне сели! И смеете утверждать, что я собираюсь вас разорять. Хотите нашего внимания, но не готовы девушкам угощение покупать – нечего подсаживаться! Это некультурно!
Да, и еще! Я не воровка, чужого в жизни не брала! И с людьми, говорящими мне такое, сидеть рядом не собираюсь!
Встала и пересела за другой столик. Забрала свою посуду.
Переводчик с англичанином сидели поджав хвосты, молча смотрели на меня. Игнорируя их, я села лицом к телевизору, демонстративно повернувшись к ним задом.
Наташу за собой звать не стала. В принципе, англичанин ничего плохого не сделал, она с ним вполне могла на заказ уйти.
Через минуту Наташа пересела ко мне:
– Наверно, ты права, даже ради денег таких козлов терпеть не стоит.
Я спиной чувствовала взгляды мне в спину. Когда вставала, чтобы пойти в туалет, столкнулась взглядом с переводчиком. Злобный такой взгляд.
Мысленно сказала: «Отвали, урод».
С гордым видом удалилась.
Вернувшись из туалета, обнаружила пустые диванчики. Значит, эти товарищи уже свалили. Села к Наташе, а она сама не своя:
– Света, как только ты в туалет ушла, ко мне подошел этот «англичанин», – она сделала ударение на слове англичанин. – И начал на чистом русском извиняться. Прошу прощения, мы некрасиво себя вели, извините нас. Нам неловко. Ты такое представляешь?
Я только руками развела:
– Зато теперь понятно, почему «англичанин» про эпидемию ничего не знал. Да и помалкивал в основном. Видать, боялся спалиться из-за акцента.
Наташа взволнованно продолжала:
– Это еще не все. «Англичанин»-то свалил на улицу, а переводчик наверх поднялся. По ходу, это ерепелицинская подстава. Господи, как хорошо, что ты проинтуичила и мы от них свалили. А ведь, начни они цены спрашивать, мы же как иностранцам лупанули бы!
Я сидела и переваривала. Так вот какая она, ерепелицинская подстава. Сразу видно – менты. Относились к нам как к грязи. Сами своей наглостью все и испортили. Веди они себя повежливей, мы бы с ними как с нормальными людьми общались.
И попались бы.
Спустя полчаса дзинькнул лифт, из которого вышли Ерепелицин и переводчик. Пожав друг другу руки, они пошли в разные стороны: Ерепелицин – к нам, переводчик – к выходу из гостиницы.
Точно, была подстава, уже без сомнений.
Ерепелицин сел к нам за столик и уставился на меня мутным глазом:
– Та-ак… – зло процедил сквозь зубы: – Ну ты можешь уже домой ехать… – повернувшись к Наташе: – А ты еще часик посиди.
Ооооо…
Даже просить не пришлось. Обычно, если народа нет, можно уехать домой пораньше, только отпроситься надо. А тут нате! Великодушно отпускают!
С недовольным видом ушел к себе.
Эх! Какую мы ему операцию сорвали!
Мы с Наташей довольно хихикали и потирали ручки!
Если в тот раз меня спасла интуиция, то впоследствии я уже просто вычисляла подосланных Ерепелициным мужчин. Алгоритм был довольно прост:
1) мужчина не с гостиницы, а с улицы;
2) сам проявляет активность к знакомству;
3) не угощает;
4) выказывает нездоровое волнение;
5) это смена Саши Ерепелицина;
6) с ними просто что-то «не то».
После недолгого разговора они спрашивали цены, никогда не брали (хоть я и называла минимум) и тут же уходили на улицу.
Проработала я в «Нептуне» недолго, в этот период ни одна попытка Саши Ерепелицина не увенчалась удачей.
Свободное плавание
Был в моей жизни небольшой отрезок времени, когда я стала работать сама по себе.
В «Октябрьской» наступили тяжелые времена. Начался ремонт, поэтому обслуживающих номеров резко поубавилось. Плюс ко всему начальство повело не совсем правильную ценовую политику – резко взвинтили цены, увеличив свой процент, а наша зарплата почти не изменилась.
