Положив руку на сердце, с глубоким поклоном посвящаю эту книгу Ричарду Парксу и Джо дель Туфо
[1]
1
ЛИЦОМ В СУФЛЕ
Привидение было влюблено в женщину по имени Фатер Ландис. Одно звучание этого необычного, завораживающего имени заставило бы затрепетать его сердце, если бы только оно у него было. Фатер должна была явиться менее чем через час, и поэтому привидение торопилось, чтобы успеть все приготовить. Оно было первоклассным поваром. Можно сказать — великолепным поваром, которому просто не было равных!
Из угла, со своей подстилки, за действиями привидения с интересом наблюдал черный со светло-рыжими подпалинами пес. Из-за него Фатер Ландис и торопилась зайти в эту квартирку. Пса звали Лоцман, потому что его хозяйка когда-то услышала стишок «о соленом псе на краю моря», и этот стишок запал ей в память.
Внезапно привидение оставило свои занятия и раздраженно уставилось на собаку.
— Что еще такое?
Лоцман помотал головой:
— Ничего. Я просто смотрел.
— Как это «просто»? Знаю, ты считаешь меня ненормальным.
Пес в смущении отвернулся и начал вылизывать лапу.
— Перестань… По-твоему, я нездорово, да?
Лоцман промолчал.
— Да или нет?
— Да, ты, по-моему, нездорово, но это не страшно. Мне бы только хотелось, чтобы она увидела, как ты для нее стараешься.
Привидение вздохнуло.
— Мне легче, когда я занимаюсь стряпней. Если на чем-то сосредоточен, не так расстраиваешься.
— Понимаю.
— Ничего ты не понимаешь. Куда тебе, собаке!
Пес выкатил глаза.
— Ты совсем свихнулось!
— А ты — животное.
Отношения у них были самыми сердечными. На собачьем языке разговаривают так же редко, как на исландском или финском. Если Лоцману хотелось поговорить, ему приходилось либо болтать с первым встречным псом, когда его выводили на прогулку, что случалось трижды в день, либо беседовать с этим привидением, которое теперь благодаря постоянным перепалкам с Лоцманом знало о нем больше всех собак на свете. Кроме того, в этих местах обитало не так уж много привидений, так что с общением тому в равной мере повезло.
— Мне давно хочется узнать, — сказал Лоцман, — откуда взялось твое имя?
Привидение намеренно проигнорировало вопрос и продолжило стряпать. Когда ему требовался тот или иной ингредиент, оно закрывало глаза и вытягивало перед собой руку. В тот же миг нужная вещь материализовывалась на ладони — зеленый лимон прямо из джунглей, щепотка красного кайенского перца или шафрана из Шри-Ланки. Это зрелище совершенно завораживало Лоцмана. Его не переставали удивлять проявления столь изумительного искусства.
— А что было бы, вообрази ты слона? Он тоже оказался бы у тебя в руке?
Шинкуя лук с такой скоростью, что движения невозможно было уловить взглядом, привидение усмехнулось.
— Да, если бы у меня была для этого достаточно большая ладонь.
— И все, что тебе требуется, чтобы явился слон, — это вообразить его?
— Ну нет, все гораздо сложнее. Когда кто-то умирает, его обучают подлинному строению материальных предметов. Не только тому, как они выглядят, но и тому, из какой сущности они в действительности состоят. Как только начинаешь это понимать, сотворить те или иные вещи становится просто.
Поразмыслив над этим, Лоцман сказал:
— Тогда почему бы тебе не создать ее своим воображением? В этом случае тебе не пришлось бы так с ней носиться. У тебя была бы своя собственная копия ее прямо здесь.
Привидение взглянуло на пса:
— Когда окажешься на том свете, сам поймешь, насколько глупо твое предложение.
В пятнадцати кварталах от кухни, где велись эти разговоры, по улице шла женщина с большой буквой «Д» в руках. Случись вам увидеть этот образ в журнале или телевизионной рекламе, вы улыбнулись бы, подумав: какая картинка! Женщина была миловидной. Больше всего ее красили глаза — большие, умные и чувственные. Остальные черты ее лица гармонировали друг с другом, только вот нос казался слишком маленьким. Ей об этом было известно, и она частенько застенчиво касалась своего носика, когда знала, что на нее смотрят. Но больше всего встречным прохожим запоминался ее рост. Высокая, под шесть футов, женщина с большой синей буквой «Д» в руках. Все, что теперь имелось у нее в карманах, состояло из ключа, пакетика собачьего корма и игрушечной гоночной машинки. Игрушку эту пятнадцать лет назад, когда она покидала родной дом, отправляясь в колледж, подарил ей отец — на удачу. Она искренне верила, что этот талисман обладает некоей доброй магией. Дорожа машинкой, как каким-нибудь сокровищем, она всегда держала эту вещицу под рукой, но готова была передать свой оберег одному не безразличному ей человеку, поскольку тот действительно нуждался сейчас в помощи, которая изменила бы направление его жизни. Она знала, что человек этот не верит ни в магию, ни в талисманы, так что собиралась спрятать свою драгоценность где-нибудь у него в квартире, когда он отвернется. Аура у машинки была сильная — она поможет ему, даже если он не станет брать ее в руки.
На ней были джинсы, серый свитер с желтыми буквами «Колледж Святого Олафа» и стоптанные туристские ботинки. Эти ботинки делали ее еще выше. Как ни смешно, рост никогда ей не докучал в отличие от носа и, иногда, имени. Нос и имя, да, но не рост, потому что в ее семье все были высокими. Жители Среднего Запада, уроженцы Миннесоты, они любили основательно поесть. Мужчины носили сапоги огромных размеров, и ноги у женщин были не намного меньше. У всех детей в семье были необычные имена. Родители обожали читать Библию, немецкую классику и шведские народные сказки, откуда и выуживали имена для своих детей. Ее брата звали Енох, ее — Фатер, а сестру нарекли Перниллой. Достигнув совершеннолетия, Енох сменил имя на Гай и ни на какое другое не отзывался. Он стал играть в панк-группе под названием Kidney Failure,
[2]
и родители пришли сначала в отчаяние, затем в уныние.
Фатер Ландис работала в школе учителем рисования. Буква «Д», которую она сейчас несла, была частью учебного задания. Учительницей она была первоклассной. Дети любили мисс Ландис, потому что она не скрывала своей любви к ученикам. Они чувствовали ее отношение, как только переступали порог класса. Коллеги не могли удержаться от комментариев по поводу того, как много смеха доносится из классной комнаты Фатер. К рисункам своих учеников она относилась с неподдельным восторгом. На одной из стен в ее квартире висела большая доска для объявлений, сплошь покрытая фотографиями работ ее подопечных.
