– Из офиса выпускать нельзя! – загорячился самый спокойный спецпомощник. – Могут ждать за дверью... Как же я об этом не подумал?
– С водителем связь есть? – спросил Ремез.
– В Греции все есть. – Абатуров уже звонил в машину Балащука. – Только без паники...
– Там принцип личной преданности фюреру, – напомнил Лешуков. – Водила у него неуправляемый...
– Знаем мы эти принципы, – с каменным лицом проговорил полковник.
Спецпомощник как-то по-ребячьи возликовал, однако пробросил лишь часть фразы:
– Неужели вам удалось завербовать?..
Абатуров показал ему кулак. Это была самая тревожная минута, от которой стыла кровь в жилах, как перед боем. А Лешуков все не унимался:
– Если наш драгоценный президент попадет в стан неприятеля... И если эти ушкуйники снова наденут ему на шею веревку... Мы зря здесь сидим. Можно собирать вещи и уходить. И прошу заметить, нам уже больше ничего не светит...
– Да замолчите вы! – рявкнул выдержанный и сильный духом бывший прокурор. – К чему эти комментарии?
– Шурка, ты в машине? – по-свойски спросил Абатуров, дождавшись ответа. – Вот и добро... А шеф что делает?.. Спит? Что, сел и уснул?.. Ну, добро, не буди. Вези его сразу на гору... Нет, не на ту гору! А которая за мостом на Малой! Выполняй, что сказано. Только бережно, чтобы не проснулся... Не волнуйся, Шур, там встретят... А ты рот закрой и рули, куда сказано, понял?
Балащук подбирал себе в кадры людей, может быть, в быту не очень-то удобоваримых, даже неуклюжих, но безошибочно угадывал их высокий профессионализм. Начальник службы безопасности работал не спеша и даже изящно. Он связался со службой разведки УВД, попросил, чтоб выслали негласное сопровождение автомобиля шефа до больницы, после чего дал задание оперативникам взять под наблюдение больничный корпус и конкретную палату, куда определят Балащука. И наконец, позвонил в патрульно-постовую службу и велел выставить пост возле двери, где будет находиться депутат городской думы.
Удовлетворенный, он швырнул телефон на стол, как оружие, от которого притомилась рука.
– Теперь твой черед. – Он панибратски толкнул спецпомощника. – Ты же корешился с начальником горздравотдела...
– Я? С чего вы взяли? – задиристо и совсем не дипломатично спросил тот.
– Ладно, некогда комедию ломать. Будто я не помню, как ты Веньку Шутова на эту самую гору затолкал, еще в восемьдесят пятом. Через него.
– Звоните, – надавил на Лешуков Ремез. – Потом разберетесь.
Чекист спорить не стал, вынул свой телефон, порылся в адресной книге и набрал номер. Игра шла в открытую, однако он все равно пытался конспирироваться и темнить, по крайней мере не называл имен и не обозначал напрямую, что следует сделать.
– Узнали меня? Замечательно! – будто бы радостно сказал он. – Мы к вам пациента направили, подозреваем шизофрению, сумеречное состояние... Да, печально, очень хороший человек, но вот беда приключилась... А какая, это вам решать. Но беда, полагаю, серьезная... Сами подумайте, человек утверждает, что попал в руки ушкуйников. И одного зарезал ножом... Это что-то вроде современных бандитов, которые жили в Великом Новгороде... Да, древние и крутые ребята. Однажды даже пошли в низовья Волги и разнесли в пух и прах столицу Золотой Орды... Ну я же исторический заканчивал... На горе Зеленой его схватили, да, и еще какая-то женщина была, по имени Айдора... И белая горячка не исключена, и черная, и зеленая... Надо постараться, мы очень переживаем за своего товарища... Отправьте вашего профессора, пусть обследует, установит диагноз. Мы в долгу не останемся... Профессор – женщина, это даже лучше... Более внимательная, проницательная и сообразительная... Надо бы уже научиться договариваться... А диагноз можно по электронной почте...
Триумвират сосредоточенно прислушивался к разговору и, кажется, оставался доволен, но Лешуков закончил говорить и печально уставился в стол.
– Там ведущий специалист женщина, профессор, – сказал он. – Неприступная особа, старая дева будто бы. Сложно будет... Но попробую сам.
– Пробуйте, – позволил бывший прокурор. – Вы же умеете обольщать самых неприступных. Деньги на представительские расходы у вас имеются.
Должно быть, время и перемены в обществе сильно подорвали профессиональное здоровье чекиста, ибо, помолчав, он сказал:
– Такое чувство, будто подлость совершил... А если Глеб Николаевич здоров? Ну, допустим, самое невероятное?
– А вы к гадалке сходите, – серьезно посоветовал Ремез. – После того, как встретитесь с профессором.
– Но вы же не смогли войти в музей! – напомнил Лешуков. – Что это было? Почему не бились стекла? Это же какой-то феномен. Скажу больше – чудо! Взрывчатка не берет оконное стекло...
– Чудеса и феномены изучите на досуге, – посоветовал бывший прокурор. – Вот сейчас, можно считать, триумвират состоялся. С чем я вас и поздравляю.
– Почему именно сейчас? – отвлеченный своими мыслями, спросил его начальник службы безопасности.
– Потому что мы теперь повязаны одним общим делом.
– Сдали Глеба Николаевича в дурдом, – совсем уж грубо добавил чекист. – Можно сказать, кровью повязаны, жертвенной.
– Мы связаны ответственностью! – строго заметил Ремез. – Общей, и ирония здесь неуместна. Поэтому прошу соблюдать правила: все принципиальные вопросы обсуждаются коллегиально.
– Триумвират... – проворчал Абатуров. – Слово какое-то допотопное. Команда, это я понимаю...
Бывший прокурор надавил голосом:
– Дело не в терминологии – во взаимодоверии. Предлагаю подумать вот о чем... Одной, даже самой белой, горячки будет недостаточно.
– Полагаю, диагноз зависит от суммы гонорара, – вставил Лешуков. – Ума не приложу, сколько она возьмет. Никто не знает, сколько берут старые девы?
– Не все измеряется деньгами, – деловито сказал начальник службы безопасности. – Белая горячка в сопровождении криминального факта – это уже аргумент.
– Балащук сказал, где-то на Зеленой ушкуйника зарезал, – напомнил Ремез.
Чекист недоверчиво поморщился:
– Это похоже на бред...
– Бред иногда самая лучшая информация, – мгновенно сообразил Абатуров. – Пошлю двух бывших оперов на гору. Пусть понюхают, послушают и пройдут с собаками. Возьмут у Воронца людей в помощь...
– Еще имя авторитета называл – Опрята. Пусть порыщут. Может, кто слышал, знает...
– Да на Зеленой прошли уже все вдоль и поперек, – опять не вдохновился Лешуков. – Вряд ли будет труп. Больше похоже на бред...
– Искали живого Балащука, – уже в дверях заметил начальник службы безопасности. – И не опера, а МЧС. Прошли, как бараны...
– И пошлите кого-нибудь в клинику! – вдогон уже добавил Ремез. – Как только пациента доставят в приемный покой, пусть сделают смывку и соскобы с конечностей! Он говорил, кровь ему на ноги хлынула. А она штука въедливая...
