С гигантского каркаса машины, с ее замысловатой рамы, он снимет двенадцать замкнутых друг на друга частей, без которых аппарат работать не сможет.
Вейд закрыл глаза.
– Двенадцать замкнутых друг на друга частей…
– Да, но в Дневнике говорится еще и о путешествии, – заметил Даррел. – Астролябии – не средство передвижения. Они никуда не ездят, и на них никуда не ездят. Они стоят на месте, и с их помощью проводят всякие расчеты.
– Нам нужно мыслить нестандартно, – сказала Лили.
– Согласна, – кивнула Бекка. – Давайте найдем побольше информации.
В витринах четвертого зала хранились книги и свитки.
– А вот и компьютеры! – обрадовалась Лили, увидев длинный стол с мониторами. – Сейчас посмотрим, что удастся выяснить про эту вашу «Розу в бульоне»…
Немедленно усевшись за компьютер, она яростно забарабанила пальчиками по клавиатуре.
Бекка склонилась над одной из витрин.
– Тут говорится, что это – одна из первых биографий Коперника, написанная всего через двадцать лет после его смерти. Жаль, что нельзя заглянуть в саму книгу. Вдруг там есть что-нибудь о путешествии 1514 года…
– Мы имеем копья, – отозвался старичок-смотритель, который как раз неспешно прогуливался по залу. – Оставьте себя на месте, пожалуйста. – Он резво крутанулся на каблуках и куда-то вышел.
Вейд рассеялся:
– Зачем нам копья? В кого мы их будем метать?
Но, повторив слова смотрителя вслух, догадался:
– Ах, копии!
– Если я права, – пробормотала Бекка, – эта биография поможет мне перевести больше из Дневника.
Старичок вернулся с толстым фолиантом в руках и с поклоном вручил его Бекке. В музее стали появляться первые посетители. Усевшись за стол напротив Лили, Бекка положила перед собой Биографию и Дневник. На соседний стул опустился Вейд.
– Я так рад, что… – заговорил он. Бекка подняла глаза. Зеленые глаза, немного заспанные.
– Что?
– …Что ты можешь для нас переводить. Без тебя и твоих мозгов мы бы тыкались как слепые котята.
В глазах Бекки мелькнул огонек, но уже через миг она сдвинула брови и уткнулась взглядом в тексты.
– Вот только прочитать мне удается далеко не все. Смысла некоторых выражений я вообще не понимаю. Жаль, что наши с тобой мозги не могут читать это одновременно.
Неужели она всерьез?
– Мне тоже, – произнес он через силу, заметив, как Лили стрельнула в него глазами из-за своего монитора.
Бекка листала обе книги, открывала новые страницы, возвращалась к уже прочитанным, то и дело закладывая их пальцами в нескольких местах сразу.
– Нашла что-нибудь? – спросил ее Даррел, который наконец закончил изучать астролябии.
– Пока неясно. Пытаюсь сопоставить даты с событиями. Биография и Дневник совпадают в одном: описывается некое странное событие, приключившееся с Коперником и его помощником Гансом после возвращения из путешествия.
– Странное? – нахмурился Даррел. – В каком смысле?
Бекка придвинула копию Биографии.
– Вот что пишется здесь: L’incidente dei due dottore identici – «Происшествие с двумя одинаковыми докторами». Бессмыслица какая-то. В Дневнике же Ганс переходит на итальянский: il momento fabulo di due Nicolaus. В буквальном переводе – «волшебный момент с двумя Николаями». И дальше Ганс пишет:
Через пять дней второй Николай исчез, и остался снова только один.
– Ну, и как это понимать? – спросила Лили.
У Вейда заныло в висках, и он сжал их ладонями, не давая голове взорваться. Вот она, истинная проблема. Та, которой он так страшно боялся с того мгновения, когда увидел в старинном Дневнике современную формулу.
– Двое сразу… проходимые временны́е дыры… Кажется, я понимаю, о чем там написано, но в реальности такого быть не может, – сказал он.
Даррел склонил голову набок.
– Чего быть не может? Амбалов, которые пытаются нас грохнуть? Или…
– Нет, послушай, – прервал его Вейд. – Предположим, Коперник действительно изобрел что-то вроде гигантской чудо-астролябии, забравшись в которую, можно путешествовать. Я, конечно, могу ошибаться с пространственно-временным туннелем, но мне кажется, это не ошибка… – Он поморщился: голова будто раскалывалась на части. – Все объяснимо, если не считать того, что это необъяснимо, и с точки зрения ученого, я…
В словах его звучало все меньше смысла.
Бекка покачала головой:
– Коперник был ученым. И дядя Генри. И твой отец ученый. И Кип Торн, который работает с временными дырами.
– Это да, но… – неуверенно пробормотал Вейд.
– Смотрите-ка! – позвала из-за монитора Лили. – Я угрохала кучу времени, просмотрела целую кучу карт города, даже очень старых – но улицы Виа Разаньоле в Риме никогда не было! Помните, я вам говорила, что есть сайт анаграмм? Я ввела там полный адрес, с римской цифрой «пять».
– Кстати, римские цифры изобрели в Риме, – улыбнулся Даррел.
Лили продолжала:
– В общем, я впечатала по буквам весь адрес. И – пабам-м! – получила целый список слов, большинства которых вообще не существует. Это на английском. Тогда я переключилась на итальянский. Таких слов стало меньше. Тогда я решила воспользоваться замечательной идеей Бекки и переключилась на латынь. Список стал совсем коротеньким.
Обступив Лили, все посмотрели в монитор.
– Стоп! – скомандовал Вейд. – Промотай-ка назад!
Лили послушно прокрутила список на несколько строчек вниз.
– Вот! ARGO… Арго…
– Название корабля из греческой мифологии, – задумчиво сказала Бекка. – Капитана звали Ясон. Лили, помнишь, мы проходили с миссис Петерсон?
– Конечно! – отозвалась Лили.
– И фильм такой есть, «Ясон и аргонавты», – вставил Даррел. – Ясон сражается со скелетами. Классика. Так, к сведению.
– Лили, убери эти четыре буквы и посмотрим, что останется, – предложила Бекка.
– V VI ASANLE. Пропустим через программу…
На экране появился короткий список получившихся слов.
– Может, там вовсе и не латынь? – засомневалась Бекка.
Вей чуть не подпрыгнул на месте, когда в списке нашлось второе знакомое слово.
– NAVIS! Вот оно! Боже мой! Части, образующие созвездия!
Он уже вытаскивал из рюкзака карту.
– А что такое «навис»? – спросил Даррел. – Что-то связанное с навигацией?
– Да нет же! Это название созвездия, оно есть на карте. – Вейд водил указательным пальцем по карте дяди Генри. – Argo Navis – название одного из созвездий Птолемея, оно напоминает очертания корабля аргонавтов. Да вот же оно!
