Ты не пожалеешь, обещаю.
Меня зовут Светлячок. Возьми меня с собой.
Я светила тебе во тьме.
Я ослушалась соломенных сандалий и принесла тебе солнцеплод.
Я чего-нибудь да сто́ю.
Сто двенадцать лет чего-нибудь да сто́ят.
Сентябрь сняла пиджак и платье. Посмотрела вниз на свои туфли – красивые, блестящие, сверкающие черные туфельки. Медленно сняла их, одну за другой, и поставила на песок. И долго смотрела, как они сияют черным посреди пляжа. Наконец она подняла их и, размахнувшись что было сил, швырнула в море.
Туфли секунду держались на поверхности, а потом пошли ко дну.
– Так будет лучше, – сказала Сентябрь. Она улыбнулась оранжевому фонарю. – Ох, Светлячок, знаешь что? Я забыла рассказать Леопарде, что встретила ее брата, Пантера…
Сентябрь подтолкнула плот в набегавшие волны. Светлячок торопливо последовала за ней, освещая ночь как крошечная осенняя луна.
Глава XVIII
«Одинокая Темница»
в которой Сентябрь наконец попадает на дно мира, где ее неожиданно ожидают.
* * *
Кольцо синих штормов танцует вокруг Одинокой Темницы. У них давно сложились свои светские привычки: весной они танцуют котильон, осенью – танец жатвы. Правильно подобрав скорость ветра и осадков, можно посетить штормовые свадьбы, похороны или крестины. Шторма живут счастливой жизнью. Ни тебе странствий, ни плаваний по океану, ни рискованных вторжений в далекие земли. Они не знают, почему сидят прижавшись друг к другу на дне мира, – просто они всегда там жили. Это место облюбовали их родители и прародители, вплоть до самого первого, первобытного шторма, который некогда бушевал на континенте.
Но я хитрый и коварный рассказчик. Если имеется какой-то секрет, который надо раскопать тебе на радость, Дорогой Читатель, то я готов нацепить налобный фонарь и взяться за кайло.
Главное течение Волшебной Страны огибает Одинокую Темницу с двух сторон. Оно просачивается через дыры в основании башен и выходит с другой стороны, чтобы продолжить путь вокруг Мыса Волшебной Страны. Этот безостановочный процесс и поднимает шторм, примерно как вы поднимаете пыль, если быстро бежите по проселочной дороге. И тут уж ничего не поделать. Где-то глубоко под Одинокой Темницей живет древнее чудовище, вроде дракона, или рыбы, или горного ручья. Оно старше Темницы и текущей воды, старше, наверное, само́й Волшебной Страны. Вдыхая, оно засасывает кристаллы из камней. Выдыхая, оно надувает в кристаллах пузырьки, раздувая их до огромных размеров. Море поливает и охлаждает это стекло, и оно все растет и растет. Возможно, чудовище спит. Возможно оно слишком большое и старое, и сил ему хватает только на то, чтобы дышать. Но именно так посреди моря появилась Одинокая Темница, которая вовсе не всегда была темницей. Ели вы прищуритесь – вот так, – то заметите среди ревущих волн красные вспышки его дыхания, мигающие подобно маяку.
Сентябрь как раз видела их, но не знала, что именно она видит. Этим роль героини невыгодно отличается от роли рассказчика. Она наблюдала за тем, как красный свет загорается и гаснет, вновь загорается и снова гаснет. Под пронзительное завывание шторма она покрепче перехватила медный гаечный ключ и направила плот к свету. Ливень хлестал ее по лицу. Кожа покрылась мурашками и посинела. Все тело саднило от борьбы с плотом, который норовил сойти с курса. Светлячок плясала над ее головой, отважно пытаясь показывать путь, но грозовой воздух невероятно сгустился и потемнел. Молния на мгновение залила все вокруг ослепительным белым светом. Когда глаза снова обрели способность видеть, Сентябрь посмотрела вверх и обнаружила, что по ее оранжевому платью расползаются большие дыры. Налетел порыв ветра и завершил работу: рукава платья оторвались, и оно скрылось в темноте. Шторм, довольный своими проказами, как и все бури, поглотил крик отчаяния Сентябрь.
Светлячок несколько раз мигнула над ее головой; оранжевая бумага промокла и обтрепалась.
Смотри!
Сначала Сентябрь не могла понять, что имела в виду Светлячок. Перед ней были только тени, окутанные тенями. А красный свет все мигал и мигал. Сентябрь до боли в глазах вглядывалась в бурлящие бурые тучи, пока наконец не заметила, что одна тень растет быстрее прочих и становится все чернее. Она вздымалась, огромная и неуклюжая, с гигантскими выпуклостями, шишками и бесформенными куполами. Бледные огни освещали окна на самом верху башен. При вспышках молний Сентябрь сумела разглядеть, что плесень, мох и лишайник покрывают нижние купола, подбираясь к верхушкам. Самые высокие башни оказались целиком стеклянными, и сквозь них можно было наблюдать фиолетовое буйство шторма.
Плот содрогнулся и разломился с отвратительным треском – он наскочил на мель. Острие стеклянной скалы вонзилось между серебряными скипетрами – бревнами плота, совсем рядом с ногой Сентябрь. Дождь все хлестал, и Сентябрь была рада, что остригла волосы, потому что иначе они бы облепили ей лицо и она бы ничего не видела. Трясясь от усталости, она вытащила промокший пиджак из трещины в плоту, которую он затыкал. О, как хотел пиджак обнять ее и ободрить, сказать, что небольшой дождик – это не так уж и страшно! Оставшись без платья, Сентябрь натянула изумрудный пиджак прямо на ноющее тело. Она отвязала пояс от Ложки, которая так верно служила мачтой, и крепко затянула его вокруг талии. Пиджак поспешил удлиниться и уплотниться, чтобы поскорее сделаться платьем, да еще и теплым. Ложку и Гаечный Ключ Сентябрь заткнула с двух сторон за пояс, как ковбойские пистолеты.
Светлячок протянула длинную бледную зеленую руку, Сентябрь ухватилась за нее и начала восхождение по скользким стеклянным выступам Одинокой Темницы.
Глубоко под ними существо, которое не было ни драконом, ни рыбой, ни горным ручьем, все вдыхало и выдыхало.
– Светлячок, – прошептала Сентябрь, – можешь полететь к вершинам башен и посмотреть, есть ли там красный виверн и синий марид?
Светлячок обрадовалась и оранжевой стрелой понеслась сквозь грозу. Сентябрь, притаившись за скользким илистым валуном, наблюдала за полетом. Думать о воротах она не хотела. Во всех тюрьмах есть ворота, и все ворота охраняются. Ворота Одинокой Темницы, запертые на железный засов, мерцали в отблесках грозы.
«Чтобы удержать их внутри, – подумала Сентябрь. – Потому что железо причиняет им мучения». Ворота охраняли двое синих львов, их гривы колыхались и вились, точно под водой, а на хвостах и шерсти сверкали серебряные звезды. Львы спали, но Сентябрь помнила, что даже спящими они утащили ее друзей в одно мгновение. Естественно, с ней они справятся еще быстрее.
Сентябрь лихорадочно размышляла. Сражаться с львами бесполезно – каждый был размером с дом! Если уж Аэл с ними не справился, то она подавно не сможет. Все, что у нее было, – Ложка, Гаечный Ключ и насквозь промокший пиджак. «И, кстати, мне нельзя пользоваться Ложкой. Она не моя. Я же не владею магией ведьм. С тем же успехом можно попросить меня испечь прямо здесь торт. С мороженым».
