— Витя, я знаю, что ты всегда смеялся над моим желанием увидеть ангелика… Так вот теперь я дарю эту возможность тебе.
— Чего? Мил, ты меня вызвала посреди ночи в такой дождь, чтобы подурачиться?
— А ты не торопись, и главное — т-с-с-с! Смотри сам, в-о-о-н туда, — Мила указала пальцем на люстру.
— Зачем туда, я уже здесь, — прозвенел нежный, как звук колокольчика, голосок.
— Глазам своим не верю! Я сплю, я точно сплю… — Витя смотрел на Габи во все глаза. Ангелик подлетел к крысе Фее и ласково погладил ее по мордочке.
— Мила, как это может быть? Откуда? — растерялся мальчик.
— Из той самой шкатулки… Здорово, правда? Ее зовут Габи, и она понимает язык животных.
Витя тоже просиял изумленной улыбкой.
— И я могу узнать, о чем думает Фея? — торопливо спросил Витя у Габи.
— Да, я сейчас прикоснусь к ней — и она заговорит. — Легкий взмах маленьких ручек — ребята даже раскрыли рты от изумления!
— Я бы съела сейчас пшеничных зернышек, — пропищал зверек.
— Вот это да! Фея, тебе нравится жить у меня?
— Да, у меня красивый домик и вкусная еда, только давай мне больше орешков, я их очень люблю, — продолжала крыса, умываясь своими розовыми лапками.
Увлеченные таким чудом, дети только сейчас заметили, как за окном забрезжил рассвет.
— Мне пора, — хрупким и мягким голоском сказала Габи.
Витя, еще раз погладив Фею, посадил ее на левое плечо и отправился в свою комнату обычным путем — через балкон Милы.
В комнату влетел свежий утренний ветерок, едва колыша легкие прозрачные занавески. Мила успела всем сердцем привязаться к Габи. Ей было интересно узнать, как можно больше про волшебный мир, в котором жила ее гостья. Но девочка понимала: нужно прощаться. Поэтому она лишь грустно улыбнулась и спросила ангелика:
— Что я теперь должна сделать, чтобы ты смогла вернуться? — Глаза стали влажными, но она не хотела показать это Габи.
— Сейчас, когда первый лучик солнца коснется меня, я снова стану фарфоровой статуэткой, ты положи меня в шкатулку и закрой ее на крючок. — Габи, казалось, тоже была огорчена этим расставанием.
— Это все? — с дрожью в голосе спросила Мила.
— Да, все. — Ангелик подлетел к девочке и поцеловал ее в носик. — Ты очень добрая, Мила, я тоже всегда мечтала иметь такого друга, как ты. Прощай! — При этих словах Габи, взмахнув ручкой, подарила девочке цветок — белую лилию. — Если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, просто положи волосок на шкатулку, и я появлюсь. Прощай, прекрасная Мила! — Едва Габи успела произнести эти слова, как на нее упал первый луч солнца, и она застыла. На изящную статуэтку падали теплые слезы Милы, но Габи уже не могла их чувствовать. Крепко держа шкатулку в руках, девочка укуталась в теплое мягкое одеяло и уснула.
Глава четвертая
Пробуждение демоника Инке
Мила точно плыла в белом мерцающем тумане, сквозь который ничего не было видно — только какой-то свет вдалеке… И вдруг девочка услышала голос — перед ней возникла грустная Габи.
— Мила, будь внимательна, нам всем грозит беда…
— Габи, ты вернулась, пожалуйста не оставляй меня, Габи!
Но вдруг свет начал меркнуть, а туман сгущался все больше.
— Н-е-е-ет! Габи, не оставляй меня!! Не уходи! — с надрывом кричала Мила.
— Милочка, что с тобой? Все хорошо, я здесь. — Открыв глаза, Мила увидела, что над ней склонилась бабушка. Прижав к себе девочку, Анна Никифоровна поглаживала ее по длинным волосам, пытаясь успокоить.
— Ба, это ты… Мне приснился страшный сон, — часто дыша, сказала Мила и уткнулась в плечо бабушки. — Как хорошо, что ты приехала! — Мила улыбнулась.
Вдруг она услышала чьи-то шаги на кухне.
— Ба, кто там ходит? — широко раскрыв глаза, спросила Мила.
— А, я еще не успела тебе сказать: у моей подруги, которая заболела, гостила внучка Катя. Пока бабушка неважно себя чувствует, она попросила меня приглядеть за Катей до конца недели. Так что до следующей пятницы та поживет у нас. Да и тебе не скучно будет, я думаю, что вы обязательно подружитесь. Катюша, детка, пойди сюда, я познакомлю тебя с Милочкой.
В комнату вошла девочка с темными волосами, туго затянутыми в конский хвост. Блестящие темно-карие глаза изучающе смотрели на Милу. Розовый свитер и синие джинсы были украшены стразами. Катя протянула руку Миле, сказав дежурное: «Привет!»
— Привет, — все еще разглядывая гостью, настороженно ответила Мила.
— Ну вот вы и познакомились! Ладно, девочки, вы тут поговорите, а мне надо заняться приготовлением обеда. — И бабушка поспешила на кухню.
— Я присяду на кресло? — чуть вызывающе спросила Катя.
— Садись, конечно. — Мила поджала ноги, сидя на кровати.
— У тебя здесь есть друзья? Твоя бабушка рассказывала про какого-то Витю…
— Да, Витя — это мой единственный друг здесь, настоящий. — Мила сделала заметное ударение на последнем слове.
— Как интересно! Я думала, что девочкам не пристало общаться с мальчишками, ну если только они не пацанки… — язвительным тоном сказала Катя.
— Ну так считай, что я пацанка! И мне нравится ею быть. Как настоящая пацанка, я могу с легкостью повыдергать волосы, ведь нам, девочкам-бойцам, это так свойственно, — смелым голосом предупредила Мила, уже вскочив с кровати и глядя в упор на Катю.
— М-да… Ты знаешь, я забыла свое зеркальце в сумке, а она в вашей прихожей… — Попятившись к двери, Катя начала нервно дергать ручку и, распахнув наконец дверь, помчалась прочь из Милиной комнаты.
Довольная тем, что дала отпор неприятной гостье, Мила улыбнулась своему отражению в зеркале.
— Только так! — И, подмигнув себе, девочка поспешила на кухню, из которой доносились аппетитные запахи. Бабушка, как всегда, красиво накрыла стол. Непременным атрибутом были белые бумажные салфетки с нежно-голубыми васильками по краям, в плетеной хлебнице лежали ломтики ржаного ароматного хлеба с тмином. Посреди стола стояла пузатенькая супница, в которую Миле не терпелось заглянуть. Впрочем, в следующее мгновение гороховый суп-пюре на говяжьем бульоне со специями и свежей зеленью был в Милиной тарелке. Кате, сидевшей по соседству с Милой, бабушкин суп тоже пришелся по вкусу — тарелка гостьи быстро опустела.
— А теперь второе! — провозгласила бабушка. На «солнечных» тарелках, как называла их Мила (они были ярко-желтого цвета и напоминали солнечный диск), лежал настоящий шедевр бабушкиного кулинарного искусства — тушеное овощное рагу с говяжьим стейком.
— Ба, ты просто волшебница! — воскликнула Мила, управившись со вторым. — Так все ВКУСНО! Жаль, что я уже больше не могу!
Бабушке было приятно слышать похвалы от внучки. А Катя тем временем вытирала губы салфеткой. Улыбнувшись Анне Никифоровне, она бросила еще одну дежурную фразу:
