Заниматься розыском БГ поручено новому вице-директору
Департамента полиции по политическим делам кн. Пожарскому. Это опасный
противник, который доставит вам много хлопот. В среду вечером между девятью и
десятью у него встреча с каким-то важным агентом на Аптекарском острове близ
дачи товарищества Кербель. Удобный момент, не упустите.
ТГ
Упустили, хотя момент и в самом деле был исключительно
выгодный. Пожарский проявил сверхъестественную ловкость – отстреливаясь,
растворился в темноте. Его спутник был менее проворен, и Рахмет достал его,
убегающего, пулей в спину.
Все равно акция оказалась полезной и наделала шуму, потому
что в убитом Грин опознал Стасова, члена ЦК и старого шлиссельбуржца, только
что нелегально прибывшего из Швейцарии. Кто бы мог подумать, что у полиции в
осведомителях такие люди.
А последнее, четвертое послание от ТГ, самое ценное из всех,
объявилось вчера утром. В доме было жарко натоплено, форточки на ночь оставили
открытыми. Утром Емеля нашел на полу возле окна бумажку, обернутую вокруг
камня, прочел и побежал будить Грина.
Вот и очередь Храпова. Сегодня он отправляется в Сибирь
одиннадцатичасовым курьерским в министерском вагоне. Удалось выяснить
следующее. В Москве Храпов сделает остановку. За его безопасность во время
нахождения в Москве отвечает статский советник Фандорин, чиновник особых
поручений при кн. Долгоруком. Приметы: 35 лет, худощавого телосложения,
высокого роста, брюнет, тонкие усики, седые виски, при разговоре заикается. В
Петербурге и Москве предусмотрены чрезвычайные меры охранения. Подобраться к
Храпову можно только между этими пунктами. Придумайте что-нибудь. В вагоне
будут четыре агента и еще сменный жандармский караул в обоих тамбурах (передний
тамбур глухой, с салоном не сообщается). Начальник охраны Храпова –
штабс-ротмистр фон Зейдлиц: 32 года, очень светлые волосы, высокий, плотный.
Адъютант Храпова – подполковник Модзалевский: 39 лет, полный, среднего роста,
волосы темно-русые, небольшие бакенбарды.
ТГ
Грин составил дерзкий, но вполне выполнимый план, сделал
необходимые приготовления, и группа трехчасовым пассажирским выехала в Клин.
Сведения ТГ опять оказались безупречны. Все прошло как по
маслу. Такой блестящей победы у Боевой Группы еще не было. Казалось бы, можно
дать себе поблажку – насладиться ощущением аккуратно исполненного дела. Спичка
еще не погасла, еще горит, и разожженное ею пламя занимается все сильней.
Но насладиться мешала непонятность. А непонятности Грин не
выносил. Где непонятность, там и непредсказуемость, а это опасно.
Надо этого ТГ вычислить. Понять, что за человек и чего
добивается.
Версия имелась всего одна.
Кто-то из помощников или даже самих членов Боевой Группы
имеет своего человека в тайной полиции, получает от него секретные сообщения и
анонимно передает Грину. Почему не заявляет о себе – ясно. Из конспирации, не
желая расширять круг посвященных (Грин и сам всегда вел себя так же). Или
прикрывает своего информатора, связанный честным словом, такие случаи бывали.
А вдруг это провокация?
Нет, исключается. Удары, нанесенные группой по
государственной машине при помощи ТГ, слишком серьезны. Никакой тактической
целесообразностью провокацию такого уровня оправдать невозможно. А главное – за
все минувшие месяцы ни разу не было слежки. На это у Грина имелось особое
чутье.
Две аббревиации: БГ и ТГ. За первой – организация. А что за
второй – имя? Зачем вообще понадобилась подпись?
Вот чем надо заняться по возвращении в Питер: составить
список всех, кто имел доступ в места, куда были подброшены записки. Если
исключить тех, кто мог попасть во все четыре места, перечень получится
коротким. Кроме членов группы всего несколько человек. Присмотреться к каждому.
Определить, кто и вызвать на откровенный разговор. Наедине, предоставив
гарантии конфиденциальности.
Однако уже четверть первого. Два часа миновало. Пора будить
Рахмета.
Грин прошел через гостиную в темную спальню. Услышал мерное
посапывание Снегиря, тихонько всхрапнул Емеля.
– Рахмет, вставай, – шепнул Грин, склонившись над
кроватью и протянул руку.
Пусто. Присел на корточки, пошарил по полу – сапог нет.
Ушел Рахмет, васильковый человек. То ли отправился за
приключениями, то ли вовсе сбежал.
Глава третья,
В которой демонстрируются издержки двойной субординации.
– Д-долго нас еще будут разглядывать? – скучливо
спросил Эраст Петрович, оглянувшись на Бурляева.
С тех пор как статский советник и подполковник (сменивший
синий мундир на цивильное платье) вошли в калитку скромного арбатского
особнячка и позвонили в колокольчик, миновало уже минут пять. Сначала
многообещающе качнулась занавеска в окошке надстройки, но далее ничего не
последовало.
– А я вас предупреждал, – вполголоса сказал
начальник Охранки. – Особа с норовом. Без меня незнакомому человеку и
вовсе не отворила бы. – И, задрав голову, крикнул – уж не в первый
раз. – Диана, это я, откройте! А со мной тот господин, о котором я
телефонировал!
Никакого ответа.
Фандорин уже знал, что особнячок этот, снятый через
подставное лицо, является конспиративной квартирой Охранного отделения и
предоставлен в полное распоряжение ценной „сотрудницы“. Все встречи с ней
происходят только здесь и непременно по предварительной договоренности, для
чего в доме специально установлен телефонный аппарат.
– Сударыня! – повысил голос и Эраст
Петрович. – Вы нас з-заморозите! Это, в конце концов невежливо! Хотите
рассмотреть меня получше? Так сразу и сказали бы.
Он снял цилиндр, поднял лицо кверху, повернулся левым
профилем, потом правым и – о чудо – приоткрылась форточка, из нее высунулись
тонкие белые пальчики, и прямо под ноги визитерам упал медный ключ.
– Уф, – облегченно вздохнул подполковник,
нагибаясь. – Дайте-ка я сам. Тут замок с секретом…
Разделись в пустой прихожей. Петр Иванович, отчего-то
волнуясь, причесался перед зеркалом и стал первым подниматься по скрипучей
лестнице в мезонин.
Наверху оказался коридорчик и две двери. Подполковник
коротко постучал в ту, что слева, и, не дожидаясь ответа, вошел.
