Странно, но в комнате было почти совсем темно. Эраст
Петрович вдохнул аромат мускусного масла, огляделся и увидел, что шторы плотно
задвинуты, а никакого светильника нет. Кажется, это был кабинет. Во всяком
случае, у стены темнело нечто похожее на секретер, а в углу серел письменный
стол. Не сразу статский советник разглядел, что подле окна застыла стройная
женская фигура с непропорционально большой головой. Фандорин сделал два шага
вперед и понял, что на хозяйке берет-амазонка и вуаль.
– Прошу садиться, господа, – приглушенным до
свистящего шепота голосом сказала женщина и изящно указала на кресла. –
Здравствуйте, Петр Иванович. Так что за срочность? И кто ваш спутник?
– Это господин Фандорин, чиновник особых поручений при
князе Владимире Андреевиче, – тоже шепотом ответил Бурляев. – Ведет
расследование по делу об убийстве генерал-адъютанта Храпова. Слышали уже?
Диана кивнула и, подождав, пока гости сядут, тоже села – на
диван, стоявший у противоположной стены.
– Откуда? Г-газеты об этом еще написать не успели.
Слова были произнесены самым обычным голосом, но по контрасту
с предшествующим шептанием прозвучали очень громко.
– Слухом земля полнится, – насмешливо прошелестела
„сотрудница“. – У нас, революционеров, свои телеграфы.
– А п-поточнее? Все-таки откуда? – не поддался
игривости статский советник.
– Диана, это очень важно, – пророкотал Бурляев,
как бы сглаживая некоторую резкость вопроса. – Вы даже себе не
представляете, до какой степени…
– Отчего же, представляю. – Женщина откинулась
назад. – За Храпова всех вас, господа, могут погнать с насиженных мест. Не
так ли, Эраст Петрович?
Фандорин подумал, что ее низкий, придушенный голос
несомненно обладает чувственным эффектом. Как и мускусный аромат, и ленивые,
грациозные движения узкой руки, небрежно поигрывающей серьгой в ухе.
Становилось понятно, почему в Жандармском и Охранном из-за этой Мессалины кипят
такие страсти.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – Он чуть
наклонился вперед. – Вам кто-нибудь про меня уже рассказывал?
Диана, кажется, улыбнулась – шепот стал вкрадчивой:
– И неоднократно. Вами, мсье Фандорин, в Москве многие
интересуются. Вы любопытный персонаж.
– А в последнее время кто-нибудь говорил с вами о
господине статском советнике? – встрял Бурляев. – Например, вчера?
Кто-нибудь у вас тут был?
Эраст Петрович недовольно покосился на непрошеного
помощника, а Диана беззвучно рассмеялась:
– У меня, Пьер, много кто бывает. Говорил ли мне
кто-нибудь про мсье Фандорина? Право, не припомню.
Не скажет, понял Эраст Петрович, мысленно отметив „Пьера“.
Пустая трата времени.
И подпустил в голос металла:
– Вы не ответили на мой первый вопрос. От кого именно
вы узнали, что г-генерал Храпов убит?
Диана порывисто поднялась, шепот из обволакивающего стал
резким, словно шипение обозленной змеи:
– Я у вас на жаловании не состою и отчетов давать не
обязана! Вы забываетесь! Или, быть может, вам не объяснили, кто я? Извольте, я
отвечу на ваш вопрос но на этом разговор будет окончен. И больше сюда не
приходите! Слышите, Петр Иванович, чтобы я этого господина здесь впредь не
видела!
Подполковник растерянно пригладил коротко остриженные волосы,
явно не зная, чью сторону принять, а Фандорин невозмутимо сказал:
– Хорошо, сейчас мы уйдем. Но я жду ответа. Женщина
переместилась к окну, серый прямоугольник которого стал обрамлением точеному
силуэту.
– Убийство Храпова – секрет Полишинеля. Вся революционная
Москва об этом уже знает и ликует. Сегодня будет даже вечеринка по этому
поводу. Я приглашена, но не пойду. А вы можете наведаться. Если повезет –
сцапаете кого-нибудь из нелегальных. У инженера Ларионова собираются.
Поварская, двадцать восемь.
– Почему вы прямо не спросили ее про
Сверчинского? – сердито спросил подполковник, когда ехали в санях обратно
в Отделение. – Я подозреваю, что он ее вчера навещал и вполне мог
проговориться. Вы сами видели, что это за особа. Играет с мужчинами, как кошка
с мышатами.
– Да, – рассеянно кивнул чиновник. –
Характерная д-дамочка. Ну да бог с ней. Что нужно сделать, так это установить
наблюдение за квартирой этого Ларионова. Отрядить самых опытных филеров, пусть
проследят каждого из гостей до дому и установят личность. Потом размотаем
контакты каждого из них, по всей цепочке. Выйдем на того, кто первым узнал о
Храпове, а там и до Боевой Группы будет недалеко.
Бурляев снисходительно обронил:
– Ничего этого делать не нужно. Ларионов – наш агент.
Квартира устроена нами, специально. Чтобы недовольные и сомнительные личности
были под нашим присмотром. Зубцов, умница, придумал. У Ларионова всякая
околореволюционная дрянь собирается. Поругать власти, попеть недозволенные
песни и, конечно, выпить-закусить. Стол у Ларионова хорош, наш секретный фонд
оплачивает. Берем болтунов на заметочку, заводим на каждого папочку. Как
попадется на чем серьезном – у нас уж на голубчика полная бухгалтерия.
– Но ведь это провокация! – поморщился Эраcт
Петрович. – Вы сами плодите нигилистов, а потом сами же их арестовываете.
Бурляев почтительно приложил руку к груди:
– Извините, господин Фандорин, вы, конечно, известный
авторитет в сфере криминалистики, но в нашем охранном ремесле мало что
смыслите.
– Так что же, слежка за гостями Ларионова не нужна?
– Не нужна.
– Что же вы п-предлагаете?
– Тут и предлагать нечего, и так ясно. Сейчас вернусь и
отдам приказание Евстратию Павловичу готовить операцию по задержанию. Заберем
всех голубчиков широким бреднем и поработаю с ними на славу. В чем вы правы,
так это в том, что от кого-то из них ниточка к нашей БГ тянется.
– Арест? Но на каком основании?
– А на том, дорогой Эраст Петрович, основании, что, как
справедливо заметила Диана, нас с вами не сегодня-завтра погонят с должностей к
чертовой матери. Нет времени слежку разворачивать. Результат нужен.
Фандорин счел необходимым перейти на официальный тон:
– Не забывайте, господин подполковник, что вам
предписано выполнять мои указания. Необоснованного ареста я не допущу.
Однако Бурляев перед нажимом не спасовал:
