Книга Статский советник, страница 47. Автор книги Борис Акунин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Статский советник»

Cтраница 47

– Перед тем как из вокзала к поездам выходить, обшарили меня по всей форме. А я чистенький, без багажа, и билет на Питер третьего класса. Что с меня возьмешь. Прохожу на платформу, встаю в сторонке, жду. Смотрю – Снегирек подплывает. С большущим букетом, физия румяная. На него они и не взглянули. Кто про такого херувима вообразит, что у него в букете бомба. Сошлись в месте, где потемнее. Я бомбу тихонько вынул и в карман. Время хоть и ночное, а народу полно. Пассажирский из Питера запоздал, встречающие ждут. На наш двухчасовой публика прибывает. Порядок, думаю. Никто на меня пялиться не станет. Помаленьку присматриваюсь к дежурке. А она, Гриныч, окном прямо на платформу выходит. Шторки раздвинуты, и все внутри видать. За столом наш именинник сидит, около двери офицерик молодой зевает. По временам кто-то заходит, выходит. Не спят люди, работают. Я прошелся мимо, гляжу – мать честная, а фортка-то у них нараспашку. Знать, натоплено сильно. И так это на душе тепло стало. Э, соображаю, Емеля, рано тебе еще помирать. Раз такая везень, может, еще и ноги унесешь. Снегирек, как уговорено, напротив окна стоит – шагах в двадцати. Я сбоку в тенечке жмусь. Раз колокол ударил. До отправления десять минут, девять, восемь. Стою, молюсь Николе-угоднику и Сатане-греховоднику: только б фортку не закрыли. Трень-брень – второй колокол. Пора! Прошел мимо окошка неспеша и коротко так, как кошка лапой, в форточку бульбу. Аккуратно легла, даже по раме не чиркнула. Успел еще шагов пять пройти, и тут как шарахнет! Что началось – матушки-светы! Бегут, свистят, орут. Слышу, Снегирек звонко: „Вон он, к путям побежал! В офицерской шинели!“ Всей толпой туда и затопотали, а мы легохонько, скромнехонько, через боковой и на площадь. А там давай бог ноги.

Грин слушал Емелю, а смотрел на Снегиря. Тот был непривычно молчалив и понур. Сидел на мешке с деньгами, подперев голову. Лицо несчастное, и на глазах слезы.

– Ничего, – сказал ему Грин. – Вы все сделали, как нужно. Что не получилось – не виноваты. Завтра придумаю по-другому.

– Я хотел крикнуть, но не успел, – всхлипнул Снегирь, по-прежнему глядя вниз. – Нет, вру. Растерялся. Боялся, крикну – Емелю выдам. И второй звонок уже был. А Емеле сбоку не видно было…

– Чего не видно-то? – удивился Емеля. – Выйти он не мог. Я как мимо окна проходил, глаз скосил – синий мундир на месте был.

– Он-то на месте, да как ты двинулся, в дежурную люди вошли. Какая-то дама и с ней мальчик, гимназист. На вид класс пятый.

– Вон оно что… – Емеля насупился. – Жалко мальца. Но ты правильно, что не крикнул. Я бы все равно кинул, только уйти бы трудней было.

Снегирь растерянно поднял мокрые глаза.

– Как все равно? Они же не при чем.

– Зато наши барышни при чем, – жестко ответил Емеля. – Если б мы с тобой замешкали, их бы агентура взяла с деньгами, и всё псу под хвост. Считай тогда, что Арсений впустую смерть принял, и Жюли с Иглой зря пропали, и наших в Одессе никто от веревки не спасет. Грин подошел к пареньку, неловко положил ему руку на плечо, и попробовал подоходчивей объяснить то, о чем сам не раз думал:

– Понять нужно. Это война. Мы воюем. Там, на той стороне, всякие люди есть. Бывает, что добрые, хорошие, честные. Но на них другой мундир, и значит, они враги. Вот все Бородино, Бородино. Скажи-ка, дядя. Помнишь, да? Там ведь стреляли, не думали, в хорошего или в плохого. Француз – значит, пали. Не Москва ль за нами. А тут враги похуже, чем просто французы. Жалеть нельзя. То есть можно и даже нужно, но не сейчас. Потом. Сначала победить, потом жалеть.

В голове все выходило убедительно, а вслух не очень.

Снегирь вскинулся:

– Я про войну понимаю. И про врагов. Они отца повесили, мать погубили. Но гимназист-то с дамой этой при чем? Когда воюют, ведь мирных жителей не убивают?

– Нарочно не убивают. Но если пушка выстрелила, кто знает, куда попадет снаряд. Может, что и в чей-то дом. Это плохо, это жалко, но это война. – Грин стиснул пальцы в кулак, чтобы фразы не сжимались комками – иначе Снегирь так и не поймет. – Разве они наших гражданских жалеют? Мы хоть по ошибке, ненарочно. Вот ты говоришь, мать. За что ее в каземате сгубили? За то, что отца твоего любила. А что они делают каждый день, год за годом, век за веком, с народом? Обирают, морят голодом, унижают, держат в свинстве.

На это Снегирь ничего говорить не стал, но Грин видел, что разговор не окончен. Ладно, еще будет время.

– Спать, – сказал он. – День был тяжелый. А завтра обязательно деньги отправить. Иначе и правда всё зря.

– Охо-хо, – вздохнул Емеля, пристраивая под голову мешок со ста тысячами. – Насилу добыли бумажки проклятые, а теперь не чаем, как их сбагрить. Вот уж в самом деле: не было заботы, купили порося.

Думал большую часть ночи, думал утром.

Никак не складывалось.

Шесть мешков – груз немалый. Незаметно не вывезешь, особенно после вчерашнего. Теперь жандармы и вовсе взбеленятся.

Как предлагала Игла, поделить между шестью курьерами? Это возможно. Но вероятнее всего, Жюли и Игла проскочат, а остальные четверо – нет. Молодые мужчины у филеров на первом подозрении. Терять две трети денег, да еще отдавать четверых товарищей – слишком большая цена за двести тысяч.

Послать только женщин, каждую с сотней тысяч, а остальные деньги пока задержать? Возможно, но тоже рискованно. Слишком много неаккуратностей вышло за последние дни. Самая худшая – Рахмет. Наверняка дал охранникам полное описание членов группы, а заодно и Иглы.

Как найти Иглу, Рахмет не знал, но несомненно выдал приват-доцента с Остоженки. Аронзон – еще одна неаккуратность. Через него Охранка может выйти на Иглу.

И еще Арсений Зимин. Труп из Сомовского тупика, конечно, уже опознан. Прослеживают связи и знакомства убитого, рано или поздно что-нибудь зацепят.

Нет, группа должна быть налегке, без груза.

Значит, от денег необходимо поскорей избавиться.

Трудная задача еще больше осложнялась тем, что нужно было отлежаться, восстановить силы. Прислушавшись к себе, Грин пришел к заключению, что сегодня к полноценному действию не приспособлен. После стычки с Козырем организм давал понять, что нуждается в поправке, а своему телу Грин привык доверять. Знал, что лишнего оно не потребует, и раз уж хочет передышки, значит, не может без нее обойтись. Если не придать значения, станет хуже. Если же подчиниться, организм придет в норму быстро. Лекарства не понадобятся, только полный покой и самодисциплина. Полежать без движения день, а лучше два, и сломанное ребро схватится, швы затянутся, отбитые мышцы восстановят упругость.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация