Вдруг черты его лица смягчились, и, бледно улыбнувшись, мой самый соблазнительный сон негромко заговорил:
Чого являєшся мені
У сні?
Чого звертаєш ти до мене
Чудові очі ті ясні,
Сумні,
Немов криниці дно студене?
Чому уста твої німі?
Який докір, яке страждання,
Яке несповнене бажання
На них, мов зарево червоне,
Займається і знову тоне
У тьмі?
[2]
Сначала я замерла, не в силах поверить своим ушам. Да и кто бы поверил, что загадочный и могущественный Сфинкс будет печально декламировать мне один из самых грустных стихов Каменяра?
[3]
Я настолько глубоко ушла в свои мысли, что слишком сильно провела гребнем, и рыжий декламатор зашипел:
– Полегче! Все волосы мне выдерешь!
Резкие слова заставили встрепенуться, а потом я внимательно посмотрела на сосредоточенное лицо Сфинкса:
– Откуда ты знаешь эти стихи?
Мне казалось, он молчал целую вечность. А потом явно нехотя процедил:
– Пока собирал о тебе сведения, немного ознакомился с поэзией вашей страны.
– Да, но это все равно не объясняет, почему ты выбрал именно эти! – горячо воскликнула я.
Взгляд Сфинкса стал злым и колючим.
– Потому что красивые, а я люблю все красивое.
На языке вертелась фраза о том, что в украинской литературе имеется множество красивых стихов, но почему-то же он выбрал именно «Чого являєшся мені у сні?»! Но я посмотрела на его застывшее лицо и прикусила своевольный орган. Потому что, чую, выльется мне это… Во что-нибудь нехорошее.
Неожиданно Сфинкс резко поднялся.
– Да и вообще я узнал много интересного. – Казалось, от этого ледяного тона вокруг падает температура и начинают съеживаться цветы. – Например, меня очень позабавило то, как кичится твой отец вымышленным родством с Богуном.
Я растерянно моргнула. А это-то тут при чем?
– Хотя на самом деле, – его губы исказила презрительная усмешка, – одна из твоих прапра– и так далее бабок всего лишь подливала ему водку в корчме. Ну и после позволила себя на сеновале зажать. Или соврала – кто ж ее знает?
Злые слова словно выбили из меня весь дух. Я даже вдохнуть была не в силах! Только с отчаянием смотрела на застывшее маской лицо моего мучителя и одного не могла понять – за что?! Что я такого ему сделала?! Раз он так со мной… И ведь нарочно хотел зацепить, чтобы побольнее стало!..
Горло сдавило, и я поняла – разревусь. Просто не смогу по-другому!
Но, до того как первые слезы смочили мои ресницы, Сфинкс раздраженно выдохнул и, не говоря ни слова, исчез. А я осталась одна. В дурацком купальнике, с гребнем в безвольной руке и дожаривающимися шашлыками неподалеку.
Следующие три дня прошли как в тумане. Не могу сказать, что была сильно расстроена тем, как унизил меня Сфинкс. Да, было неприятно, но это ведь не повод так сдуваться, не так ли? Но почему-то…
Казалось, меня попросту выключили. И я все делала механически. Просыпалась, готовила себе еды на целый день, а потом, прихватив ее, уходила в солнечный мир и до позднего вечера сидела на берегу озера. Думала ли я о чем-нибудь? Нет… Просто… существовала. Раньше я не понимала смысла этого слова, и поди ж ты. Жизнь не преминула ткнуть носом. Получите, распишитесь…
Честно говоря, потом, когда отошла, я так и не смогла понять, с чего меня так приложило. В самом деле, мало ли за своих двадцать два года я выслушивала оскорблений? Да и к тому же конкретно это задевало не столько меня лично, сколько мой род. Причем если учесть, как меня за всю жизнь достали с этими именитыми предками, такой выпад вообще не должен был вызвать никаких особых эмоций! Единственное объяснение, которое я для себя нашла, а потом в него и поверила – что сказалось нервное напряжение последних недель. Все же у любого человека есть свой запас прочности, а я себя никогда железной леди не считала.
На четвертый день я проснулась оттого, что кто-то – и кто бы это мог быть, не так ли? – осторожно гладил меня по голове. По глупой детской привычке прикинулась спящей – постаралась дышать ровно и тихо. Не думаю, что могла этим обмануть Сфинкса, но вот… Не хотелось мне его видеть. И слышать тоже…
– Прости меня, Алиса… – мурашками вдоль позвоночника прокатился печальный голос. – Прости…
После чего он положил руку мне на талию, притянул к себе и, зарывшись лицом в мои волосы, затих.
Честно говоря, я ожидала, что он начнет приставать. Ну хотя бы поцелует. Но – ничего этого не было. Сфинкс тихо дышал мне в макушку и даже не думал давать волю рукам.
Эй, он что, спит?!
Попыталась отстраниться, но мой рыжий обидчик только пробормотал что-то и прижал к себе еще крепче. А потом еще и ногу на бедро закинул, видимо, для верности. Делать нечего, пришлось лежать смирно. Был, конечно, вариант его треснуть… Но где гарантия, что у зеленоглазого безумца не сработают какие-то рефлексы и он не пришибет меня еще до того, как проснется?
Можно было поспать, тем более что в объятиях Сфинкса оказалось на диво уютно, но сон как-то не спешил принимать меня обратно в свои туманные сети. Так что я лежала, прислушиваясь к неровному дыханию за плечом, и думала, думала, думала… Для начала с удивлением осознала, что от моего заторможенного состояния не осталось и следа! Будто от тихих печальных слов Сфинкса мне стало легче. А потом я наконец-то задумалась над своей реакцией на него. Какая-то она ненормальная, честно говоря. Разве это правильно – плыть только от одного запаха солнца и ветра? Постоянно забывать об опасности, которая от него исходит? У меня что, классический стокгольмский синдром?! Или все же есть какое-то адекватное объяснение?
Мысли пошли по кругу, потом по второму, а потом я все-таки уснула.
А проснулась от яркого солнца, которое нахально светило прямо в глаза.
Хмуро прищурившись, я села и попыталась понять, где нахожусь. И на этом пути меня ожидало ой как немало сюрпризов! Во-первых, я валялась на берегу озера на все том же клетчатом пледе. И была одета во все тот же бирюзовый купальник, который, как превосходно помнила, сбросила в ванной и больше к нему не притрагивалась! А неподалеку от меня, насвистывая веселенький мотивчик, Сфинкс, во все тех же цветастых шортах, жарил шашлык. Дежавю, мать твою!
– О, ты уже проснулась, – радостно улыбнулся мне рыжий страж перекрестка. – Вовремя. У меня все почти готово…
С подозрением посмотрела на его безмятежную рожу. Интересно, он что, решил обставить все так, будто мне его вспышка приснилась? Нетушки! Ничего у него не получится!
