«Так и до шизофрении достукаешься», – сердито подумал он. Но решил пока на этом не зацикливаться. Мало ли, может, особенности адаптации к миру. Тем более что без сознания Блада, на одной памяти сейчас далеко не уедешь. Слишком сложна окружающая действительность. Чтобы в ней успешно ориентироваться, требуется реакция, характер, личность Акулы.
Дану же и без того было о чем заботиться. Например, Настя. Где она может быть? В первый раз портал выкинул их всех в одном городе, сейчас – космос вокруг. Как искать подругу? А еще ведь есть Сенкевич, скотина лживая. Его тоже необходимо найти, заставить наконец построить годный портал в нормальный, родной мир.
Тем не менее Дан не отчаивался. У него существовала собственная теория на этот счет. В Равенсбурге их троих постоянно как будто кто-то сталкивал друг с другом. Что, если это не случайность, а закономерность? Возможно, время отмечает чужаков, пытается очиститься от них. Тогда есть шанс на то, что он встретится с Настей, а там и до Сенкевича доберется. Во всяком случае, ничего кроме надежды у него пока не оставалось.
– Маргот прямо по курсу, – доложил Дитрих.
Хищный, похожий на акулу корабль скользнул на один из многочисленных коммерческих космодромов. Здесь, на Марготе, деньги зарабатывали любыми способами. Из-за своего месторасположения планета была перевалочным пунктом для путешественников на дальние расстояния. Сюда прилетали для дозаправки, ремонта, покупки запчастей, провизии. Решением межгалактической конвенции цивилизованных планет Маргот был объявлен зоной беспошлинной торговли.
Марготианцы, привыкнув в такому положению дел, превратились в исключительно пронырливую расу. Единственным принципом их было полное отсутствие принципов, единственной доблестью – успешный бизнес.
Марготианцы ничего не изучали, не изобретали и не строили – им было некогда, они лишь закупали и перепродавали. Поэтому города на планете представляли собой странную смесь средневековых реалий и прогрессивных технологий.
На космодроме толпились десятки торговцев, наперебой предлагая топливо, продукты, одежду, технику, киборгов и секс-киборгов, контрабандные внутренние органы и даже настоящих женщин-рабынь – на Марготе продавалось все. Акула связался с постоянными поставщиками, поручил присмотр за ними Дитриху фон Валленштайну. Выглянув из рубки, свистнул:
– Дуриан! Ты где там? Гулять!
Из бокового отсека стремительно выкатился серый ком, остановился, распрямился. При ближайшем рассмотрении он оказался небольшим толстым существом. Тварь, покрытая плотной бугристой кожей, опиралась на шесть коротких кривых лап. У нее была тяжелая крупная голова с плоской курносой мордой, круглыми удивленными глазами и широкой пастью, из которой выглядывали кривые зубы. Венчали всю эту красоту огромные треугольные уши, торчавшие чуткими локаторами. Животное наклонило голову набок, вильнуло маленьким поросячьим хвостиком и вопросительно всхрюкнуло.
– Гулять, говорю, пошли, – сказал Блад.
Дуриан радостно подпрыгнул и затрусил за пиратом.
Это существо бортмеханик и программист, китаец Сяо Ли, однажды купил на джангальском рынке и притащил на корабль. Сяо Ли утверждал, что из зверя получится отличное жаркое. Кухонный киборг КОК, трепетно относившийся к гигиене, вознамерился вышвырнуть бортмеханика прочь, вместе с его приобретением. Однако, пока разгневанный КОК спорил с китайцем, животное успело сожрать трехдневный запас овощной смеси, десять килограммов отходов и закусило пластиковым контейнером, в котором эти отходы хранились. Закусив, существо улеглось посреди камбуза, сыто рыгнуло и испортило воздух.
КОК возмутился и хотел было расправиться с прожорливой тварью. Но зверек оказался обороноспособным: от метательного ножа он увернулся, а увидев занесенный над ним тесак, подпрыгнул и вцепился в руку киборга.
Эту картину застал Блад. Злобность маленькой твари импонировала капитану, по его распоряжению зверь был поставлен на довольствие. Команда дала существу кличку Дуриан – за отменную вонючесть.
Акула шел по узким улочкам, где возле каменных с окошками-бойницами домов и глинобитных хижин стояли современные, привезенные с Земли, мощные аэроциклы и аэромобили. Здесь было множество лавочек, торговавших всякими мелочами – от контрабандных лекарств до поддельных банковских чипов. Хозяева – низкорослые, покрытые черной шерстью марготианцы, похожие на прямоходящих бобров, наперебой зазывали к себе. Дуриан обнюхивал каждую дверь, а если его пытались прогонять, презрительно поворачивался задом и выпускал из-под хвоста зловонную струю – метил территорию.
Отбившись от назойливых торговцев, Акула добрался до центральной площади, посреди которой возвышалось сверкающее, похожее на обращенную к небу сосульку, здание из стекла. Яркая голографическая надпись, обегавшая его по периметру, гласила: «Храм мира. У нас вы найдете общий язык с любым божеством».
Высокие прозрачные двери бесшумно разъехались в стороны. Акула с Дурианом вошли под аккомпанемент торжественно-благостной музыки. Храм поражал космическим величием: хозяин, богатый марготианец Кхар Тхикайи, проявил несвойственный его расе эстетизм и выписал для строительства архитектора с Веги. Изящные голубокожие существа славились творческими способностями.
Здание храма, легкое, воздушное, казалось, вонзалось в мрачное небо Маргота. Внутри к потолку уходили многочисленные прозрачные колонны, между ними, словно соты, светились комнаты-молельни. Сложные винтовые эскалаторы доставляли посетителей к обретению божьей милости и прощению грехов.
Акула встал на один из таких эскалаторов, уносившихся вверх по сложнейшей траектории. Вскоре устройство замерло перед свободной кабинкой. Едва Блад устроился в молельне, на нее опустилась звуко– и светонепроницаемая защита: в храме соблюдалась конфиденциальность. Дуриан комфортно свернулся у его ног и тут же захрапел.
«Выберите планету», – загорелась посреди молельни яркая объемная надпись. Рядом с ней медленно кружились синие шары с названиями планет. Акула коснулся Земли. «Выберите религию, – предложил компьютер и принялся перечислять: – Православие, католичество, протестантство, мусульманство, иудаизм, буддизм, индуизм, сатанизм…»
Акула никогда не видел расценок, поэтому любопытства ради выбрал «православие». Компьютер выдал прейскурант: «Исповедь – 50 кредитов, причастие – 50 кредитов, отпущение грехов – 50 кредитов, одна виртуальная свеча (за здравие либо за упокой) – 10 кредитов. Хотите сэкономить – купите полный пакет услуг, он обойдется вам всего в 99 кредитов». Надпись, сделанную в славянском стиле, окружали мерцающие свечки, пахло елеем и ладаном, прайс прокручивался под сладкоголосое пение псалмов.
В сатанизме все было еще забористее: предлагалась черная месса за 100 кредитов, виртуальная содомская оргия – за 200, виртуальное принесение в жертву петуха стоило 20 кредитов, собаки – 50, девственницы – 100. Здесь оформление было соответствующее: комната затянулась черным дымом, вокруг показательно умирали, дергаясь и хрипя, голографические девственницы и собаки с перерезанным горлом, звучала протяжная, древняя, как сам ад, песня:
