Надо же, какие здесь, на Архипелаге, скрытные гномы. На удивление просто.
– Харрис, иди сюда, быстро! – раздался голос капитана.
Песня стихла, выражение лица Калле изменилось с безмятежного на серьезное.
– Что-то не так? – спросил у него я.
– Определенно. – Калле, увидев, как Дэйзи отдала трубу Харрису и тот в нее уставился, обеспокоенно поцокал языком. – И даже наверняка. Что-то совсем не так, ты не смотри, что Харрис выглядит как какой-нибудь портовый грузчик, на самом деле он очень хороший стратег и лучший из бойцов, что я видел. Что старик Ингленд, что теперь Дэйзи – они всегда советуются с ним по вопросам ведения боя, и он всегда дает путевые советы. И если капитан что-то заметила и позвала Харриса – дело неладно. Или нечисто.
Дело оказалось и неладно и нечисто. Когда мы вошли в пролив между островами, то увидели следы недавнего боя, причем жесточайшего. На одном острове валялись части доспехов и оружие – сломанное и целое, а огромные ворота, ведущие вглубь горы, видимо, в тот самый город гномов, о котором говорил Калле, были сломаны, здесь явно поработали тараном.
Второй остров, Медузы, был совсем невелик, просто широкая полоса земли с пальмовой рощей и высоченной башней. Башне тоже досталось – двери в нее были выбиты, нижняя часть была закопчена, видать, ее подогревали, как банку с пуншем. В общем, невеселая картина, явно тут живые позавидовали мертвым…
– Что здесь случилось-то? – спросил кто-то из команды.
– Не знаю, – мрачно ответила с капитанского мостика Дэйзи. – Но если все, что происходит в последние дни, – это совпадения, то я – морской еж.
– А-а-а! Приперлись, шволочи! – раздался дребезжащий и пронзительный голос, и вслед за этим из верхнего окна башни в сторону фрегата полетел фаербол.
Глава 16,
рассказывающая о том, что мудрецы не терпят простоты
– Ну ни фига себе! – невольно вырвалось у меня. Впрочем, корсары тоже выразили свое недовольство происходящим, использовав для этого как отменную брань, так и на редкость мрачные угрозы.
– Мало вам, шволота поганая? – Визгливый дребезжащий голос, пришепетывая, снова резанул нам уши. – Получи, коршар, подарок!
И еще один фаербол, зашипев, упал в воду.
– Опять Фурро нажрался, – отметила спокойно Дэйзи. – Спивается, бедолага.
– И хвала Одноногому, что нажрался, – рассудительно сказал Тревис. – Потому и попасть в нас не может.
– А был бы трезвый – может, и пулять своей магией не стал бы, – возразила Дэйзи. – Хотя… Поди знай, вон тут все как раскурочено. Видать, серьезный бой был, вот только понять бы, с кем старый пьянчуга воевал. И еще – зачем?
– Может, до селедок в глазах допился? – предположил штурман Билли. – Вот, помню, я ходил на кораблях Флейта, он, бывало, так ром жрал, что просто немыслимо было. От него и подох в результате.
– Это да, было такое, – негромко сказал стоящий рядом с нами и тоже прислушивающийся к словам офицеров Якоб. – Меня тогда к его телу Дэйв водил, мой приятель, он Флейту прислуживал. Жуть просто – пятаки на глазах и рожа вся синяя!
– От рома еще не то бывает, – ответил ему Калле. – А ты его тоже в три горла льешь, и если не завяжешь с этим делом, то тебе даже пятаков на глаза не положат, так как их у тебя нету. Вон последнюю рубаху пропил!
– И камзол пропью, – заверил нас Якоб. – Дай только до таверны добраться.
За бортом зашипел очередной фаербол, в месте его падения пузом вверх повсплывала мелкая рыбешка, причем, по-моему, уже даже вареная.
– Зачерпнуть, посолить, поперчить, – философски сказал я. – И можно есть!
– Солить не надо, – поймал мой взгляд Калле. – Вода морская, уже соленая.
– Шлюпку на воду, – раздалась команда капитана. – Шестеро на весла, со мной еще идут Харрис, Дикки Лучник и… Красавчик, ты тоже. Тревис, Билли – на вас корабль, что-то мне тревожно.
– Всегда готов, – козырнул я и пошел к правому борту, где уже начали спускать на воду просмоленное корыто, носящее здесь гордое название «лодка».
– Фурро, кончай пулять свои огненные шары, – пронзительно заорала Дэйзи, спускаясь с мостика. – Это я, Дэйзи Ингленд. Я иду к тебе.
– Врешь, не возьмешь! – послышалось из башни. – Маги не сдаются!
Еще один фаербол лег почти рядом с кормой.
– Чертов старик! – проворчала Дэйзи, проходя мимо меня. – Если он подпалит мне корабль, то я на него очень сильно обижусь.
– Балтийцы не обижаются, балтийцы мстят, мэм, – заметил я.
– Неплохо сказано, Красавчик, – отметила Дэйзи.
Она перелезла через борт и стала спускаться по веревочной лестнице.
Уже в лодке она спросила меня:
– А кто такие балтийцы?
– Балтийцы, – фыркнул я, держась за борт виляющей в волнах лодки. – Это орден суровых воинов-моряков, от них в День флота все кто куда разбегаются, от греха.
– Н-да? – удивилась капитан. – Странно, обычно экипажи кораблей из твоих земель, которые мы берем на абордаж, ничего не смыслят в мореходстве. Вообще непонятно, как они до Надветренных широт-то доходят.
Я промолчал.
Лодка уткнулась носом в песок, и мы выбрались на берег. Старик наверху затих, фаерболы больше не летели, но я подозревал, что он просто готовит нам какую-то гадость.
«Вами открыто деяние «Знаковые места Архипелага». Для его получения вам необходимо увидеть все 6 мест Архипелага, которые пользуются особым почитанием у корсаров (одно увидено). Награды: титул «Любознательный корсар»; + 2 единицы к интеллекту; старая, потрепанная и просоленная карта Архипелага в рамке в вашу комнату в гостинице (при наличии таковой). Подробные комментарии можно посмотреть в окне характеристик в разделе «Деяния».
Стало быть, не пользуется особым почитанием порт в том городе, откуда мы отплыли. Странно, а народу там было много.
Дэйзи дошла до башни, поморщилась от запаха гари и подергала дверь, которая оказалась заперта.
– Фурро, открывай, – бахнула она по ней кулаком. – Я по делу, не просто так.
– Не открою, – раздалось сверху. – Не верю я больше вам, коршарам, шволочи вы все!
– В принципе правильно, – не стала спорить с пьяным магом Дэйзи. – Но я-то тут при чем? Я тебе сроду зла не делала, и папаша мой тоже.
– Все вы одинаковые! – В голосе сверху появилось сомнение. – Эти тоже… Вон што уштроили! Гномов моих побили, башню ижуродовали… Жуб вот я иж-жа них выбил об штенку!
– Эти – кто? – немедленно спросила Дэйзи. – Кто это был?
– Кто-кто. – Голос помолчал, а потом сказал, будто плюнул: – Бамболейра, штоб ему Одноногий швой костыль в жадницу засунул!
– Вот тебе и здрасьте! – присвистнул Харрис. – Однако разошелся он. Народ не поймет.
