Они добежали до прибрежных зарослей, София нырнула между невысокими елками и исчезла.
— Скорей! — в отчаянии крикнула она. — Скорей ползи сюда!
Бабушка поползла за ней, вслепую, не задумываясь, голова у нее кружилась и, кажется, уже начала болеть, бабушка всегда плохо переносила спешку. Она сказала:
— Боже, как это нелепо!
— Давай сюда, — прошептала София, — когда стемнеет, мы проберемся к лодке и уплывем домой.
Бабушка молча протиснулась глубже под эту гадкую ель, которая вцепилась ей в волосы. Через минуту они услышали собачий лай.
— Это их ищейка, — выдохнула София бабушке в ухо. — Я тебе говорила, что они привезли с собой ищейку?
— Нет, не говорила, — сердито ответила бабушка. — И не сопи мне в ухо, и так несладко.
Лай приближался. Когда собака их увидела, он перешел в визг. Маленькую черную собачонку всю трясло от злобы и страха.
— Славная собачка, — льстиво увещевала бабушка. — Перестань лаять, ты, маленькая негодяйка!
Она нашла в кармане кусочек сахара и бросила его собаке. У собаки началась настоящая истерика.
— Эй, вы там! — окликнул их директор. Он стоял на четвереньках и смотрел вниз, под елки. — Собака не кусается! Моя фамилия Маландер, а это мой сын, Кристоффер, или просто Тоффе.
Бабушка вылезла и сказала:
— Это моя внучка София.
Стараясь держаться с достоинством, бабушка по возможности незаметно вытряхивала хвойные иглы из волос. Собака хватала зубами ее палку. Директор Маландер объяснил, что собака просто хочет поиграть и что ее зовут Далила.
— Далила хочет, чтобы вы бросили палку, а она бы принесла, понимаете?
— В самом деле? — спросила бабушка. Тонкошеий мальчик с длинными волосами стоял рядом с надменным видом. София холодно рассматривала его. Директор очень любезно предложил бабушке руку, и они медленно пошли назад к дому по заросшей вереском горе. По дороге директор рассказал бабушке, что ему давно хотелось построить такой дом в стиле окружающей природы, что человек только на лоне природы становится самим собой, что теперь они соседи, не так ли, ведь это их домик там, неподалеку? София настороженно взглянула на бабушку, но та с невозмутимым видом ответила, что да, они живут на этих островах вот уже сорок семь лет. Это произвело большое впечатление на Маландера, и он уже совсем другим тоном стал говорить о том, как привязан к морю и что море всегда остается морем, потом смутился и замолчал, сын что-то насвистывал, подфутболивая шишку. Так они дошли до террасы. На скамейке у террасы лежал замок с вывернутыми шурупами.
— Ха-ха, — увидев замок, сказал сын Маландера. — Типичные грабители…
Лицо Маландера омрачилось, он стал возиться с замком и сказал:
— Подумать только, здешние люди… а я всегда так обожал жителей шхер…
— Они немножко любопытны, — поспешно сказала бабушка. — Понимаете, людей разбирает любопытство, когда все заперто, здесь к этому не привыкли… Было бы намного лучше держать дверь открытой, с ключом на гвозде, например…
Она сбилась, а София покраснела как рак. Они вошли внутрь, чтобы выпить по рюмочке за добрососедские отношения.
— Милости прошу в отчий дом, — пригласил Тоффе Маландер. — After you (После вас (англ.)).
По мере того как открывали ставни, большая комната заполнялась солнечным светом.
— Окно специально сделано таким большим, чтобы был виден пейзаж, — объяснил директор и попросил их располагаться, пока он сходит за напитками.
Бабушка села в тростниковое кресло, а София повисла на спинке, сверкая глазами из-под челки.
— Не смотри так сердито, — прошептала бабушка. — Нужно уметь вести себя в светском обществе.
Маландер вошел в комнату с бутылками и рюмками и поставил их на стол.
— Коньяк, виски. Но вы наверняка предпочитаете лимонный сок? — предложил он.
— Я больше люблю коньяк, — сказала бабушка. — Немного, и без воды, спасибо. София, что ты хочешь?
— Вон то! — прошептала София ей в ухо.
— София предпочитает лимонный сок, — пояснила бабушка, а про себя подумала: необходимо заняться ее воспитанием. Наша ошибка, что мы не приучили ее общаться не только с теми людьми, которые ей нравятся. Это надо исправить, если только еще не поздно.
Они выпили за знакомство, и Маландер спросил:
— Клюет здесь в это время года?
Бабушка объяснила, что в эту пору рыбу ловят только сетью, обычно треску и окуней, иногда попадается сиг, он водится неподалеку от берега. Директор сказал, что вообще-то он не увлекается рыбной ловлей, а что он действительно любит — так это первозданность и близость к природе, ему нужно всего лишь побыть самим собой в покое и уединении. Сын его смутился и стал запихивать руки в карманы узких брюк.
— Уединение? — сказала бабушка. — Конечно, это лучше всего.
— Оно так плодотворно, не правда ли? — спросил Маландер.
— Можно побыть самим собой и не уединяясь, — продолжала бабушка, — хотя это сложнее.
— Конечно, конечно, — с готовностью согласился Маландер, не очень-то вникая в смысл бабушкиных слов, и надолго замолчал.
— Дай мне сахар! — прошептала София. — Очень кисло!
— Моя внучка просит немного сахара для сока, — сказала бабушка. И добавила, обращаясь к Софии: — Не тряси волосами у меня над головой, сядь. И не дыши мне в ухо.
Тоффе Маландер заявил, что идет на мыс, он снял со стены ружье для подводной охоты и вышел.
— Я тоже люблю уединенные острова, — громко сообщила бабушка.
— Ему всего шестнадцать, — сказал Маландер. Бабушка спросила, сколько человек в семье. Пятеро, ответил директор, да еще друзья и прислуга. Он вдруг погрустнел и предложил выпить еще по рюмочке.
— Нет, спасибо, — сказала бабушка. — Нам пора домой. Коньяк очень хороший.
Уходя, она остановилась у окна, рассматривая коллекцию улиток. Он объяснил:
— Я собрал их для детей.
— Я тоже собираю улиток, — сказала бабушка. Собака ждала снаружи, она опять попыталась укусить бабушкину палку.
— София, — позвала бабушка, — брось что-нибудь собаке.
Девочка бросила щепку, собака тотчас же ее принесла.
— Молодец, Далила! — сказала София. По крайней мере, она научилась запоминать имена, это тоже входит в искусство светской жизни.
Когда они спустились к лодкам, Маландер показал место, где он собирается построить причал, но бабушка сказала, что лед все равно снесет причал в море, и посоветовала сделать лучше решетчатый настил с лебедкой или прицепить яхту к буйку.
Опять я суечусь, подумала она. Когда я устаю, я всегда становлюсь настырной. Конечно же, он попытается построить причал, как в свое время пробовали все мы. Весла в лодке перевернулись и запутались в носовом фалине, она тронулась с места неловкими рывками. Маландер провожал их по берегу до самого мыса и помахал на прощанье носовым платком.
