– Не сметь! – пронзительно закричал он в лицо Плаксы, которое было уже совсем близко, и саданул по нему ботинком. Лицо исчезло, но вместо него появилось другое, которое Кузнечик тоже ударил, не переставая кричать: «Не сметь!»
Я разбил ему нос! Вот только кому?
Вокруг кипела битва. Кузнечик бросился к Волку, который мелькнул поблизости, но чья-то рука схватила его за ногу. Он наступил на нее свободной ногой, с нее слетел незашнурованный ботинок и тут же затерялся в общей куче-мале.
Кузнечик думал только о протезах, о том, что их не должны сломать. Его толкнули в спину, он упал на Плаксу, и кто-то тут же навалился сзади. Кто-то тяжелый. Плакса завизжал. Кузнечик извивался и бился коленками о его колени. Кто-то сидел на Кузнечике верхом и лупил его по спине. Это было больно, но Плаксе внизу было еще больнее – он орал, не переставая.
– Берегись! – завопил кто-то.
Перед ними завертелись колеса. У самого носа Кузнечика затормозила коляска Вонючки.
– Берегись! – еще раз взвизгнул Вонючка и замахнулся зонтом.
Пышка ослабил хватку, и освобожденный Кузнечик откатился в сторону.
– Так тебя растак! – крикнул Вонючка, втыкая в Пышку зонтиком.
Кузнечик разбежался и пнул Пышку в живот. Добитый Пышка куда-то уполз, а к Кузнечику, размахивая хоккейной клюшкой, подскочил Зануда. Кузнечик успел пнуть и его, но разутая нога в одном носке большого вреда не причинила. Клюшка угодила Кузнечику по уху, и ухо заполыхало, наливаясь кровью. Второй удар пришелся по протезу.
– Сломал! Ты его сломал! – всхлипнул Кузнечик, и, забыв про клюшку, бросился на Зануду. Тот почему-то отбросил оружие и кинулся бежать. Кузнечик рванул за ним. Кто-то подставил Зануде ножку, он упал, перевернулся на спину и испуганно заверещал. Кузнечик летел на него, как комета, сметая врагов со своего пути, оставляя позади хвост из отдавленных рук и ног.
Кто-то схватил его и приподнял над полом. Кузнечик начал пинаться, пытаясь вывернуться.
– А ну спокойно, – сказал взрослый голос.
Болтаясь над полем боя, Кузнечик увидел Фокусника, отбивавшегося костылем от Кролика и Крючка, перевернутую коляску Вонючки, самого Вонючку, лупившего зонтом во все стороны, Спортсмена, катавшегося по полу с кем-то в обнимку, – и старшеклассников. Их было много. Хохоча и чертыхаясь, они растаскивали мальчишек.
Затылок Кузнечика уперся во что-то твердое. Похолодев от внезапной догадки, он обернулся. Щеку царапнул маленький черепок на цепочке. Выше Кузнечик смотреть не стал. Я пнул самого Черепа! Голова закружилась от слабости, Кузнечика затошнило.
Череп развернул его лицом к себе и опустил на пол.
– Ну что, успокоился?
Кузнечик пошатнулся. Рука с татуировкой на запястье придержала его за плечо.
– Я не знал, – прошептал Кузнечик. – Я не знал.
– Чего ты не знал?
Серые глаза Черепа были усеяны мелкими точками.
У него глаза пятнистые. Крапчатые. Как странно…
Старшие разгоняли мальчишек по комнатам. Двери Хламовника ощерились гримасничавшими лицами. Лица плевались и выкрикивали угрозы.
– Брысь! – орали на них старшие.
Последними расцепили Спортсмена и Слепого. Фокусник и Горбач, придерживая лохмотья рубашек, скрылись в Чумной комнате. Сиамцы ползали по полу, собирая вещи, выпавшие из сумок. Слон ходил за ними по пятам, обливаясь слезами.
– Безобразие! – кричал воспитатель Щепка. – Всех к директору! Немедленно!
Лось заталкивал Вонючку в коляску. Вонючка сопротивлялся. Кузнечик успел прийти в себя и собраться с мыслями. Он повернулся к Черепу, чтобы извиниться, но его уже не было рядом. Он уходил с другими старшеклассниками. Кузнечик поймал на себе взгляд одного из них и услышал:
– А этот безрукий малявка дрался, как тигр!
Старшие засмеялись. Череп обернулся и посмотрел на него. Очень серьезно. Он один не смеялся.
– Марш в свою комнату, немедленно! – завопил над ухом Щепка, и Кузнечик, прихрамывая необутой ногой, побежал в спальню. Ему было жарко от стыда. Старшие не знали, что он дрался, как тигр, только из-за протезов. А если бы знали, то смеялись бы еще громче. Может, только Череп бы не смеялся.
– Через полчаса в кабинете директора! – крикнул ему в спину Щепка.
Вокруг умывальников в ванной комнате толпились раненые. Пол был залит водой. Стоило Кузнечику войти, разутая нога в одном носке сразу промокла.
– Доспехи из гипса – полезнейшая в хозяйстве вещь. Полчища врагов сами себя выводят из строя. Ничего не надо делать. Только открывайся и жди, чтобы тебе врезали, – Волк вынырнул из-под струи и посмотрел на Кузнечика. – Ага. Явился!
– Вот он! – крикнул Вонючка. – Истребитель Хлама! Лихая нога! Пятка-убийца! Ура!
– Костыль тоже полезная вещь, – похвастался Фокусник. – Видели бы вы, как я подбил Крючка.
Горбач шумно плескался, обмывая рассеченную губу. Помятый Сиамец раскачивал зуб.
– Они обвинили нас в воровстве, – сказал он, вытащив палец изо рта. – А мы слыхом не слыхивали ни про какие ихние значки.
– Я не садист, – пропел Вонючка. – Нет, я не садист. Но в гневе я делаюсь лют. Это черта характера. Моя черта. – Он подъехал к Кузнечику и похлопал его по колену. – Ты тоже лютуешь в гневе, старина, – сказал он. – Но до меня тебе, конечно, далеко. При виде меня все бледнеют!
Вонючка был цел и невредим, так что в ванной ему делать было нечего. Но он раскатывал по мокрому кафелю, брызгался водой из низкого крана и пел хвалебную песнь собственным подвигам. Покрытые синяками и ссадинами, мальчишки гордо промокали лица полотенцами и рассматривали себя в зеркале. Кузнечик тоже посмотрел. Ухо багровело, под носом подсохли кровавые сопли. Ему это понравилось.
– Ну, вот что, рыцари, – сказал Волк зеркалу. – Вечером за круглым столом будем писать летопись великой битвы. – Воспоем в стихах свои подвиги и оплачем утраты. Споем боевые песни и, сомкнув чаши, помянем умерших.
– Вонючка уже начал, – заметил Горбач.
– Я никого не поминал. И хватит уже собой любоваться! – Вонючка наехал на них сзади и оттеснил от зеркала.
В спальне один из Сиамцев успокаивал плакавшего Слона, Лось затыкал Слепому нос кусочками ваты, а Красавица потерянно слонялся из угла в угол, ломая руки и обгрызая заусеницы.
– Приводите себя в порядок, – сказал Лось. – Пойдем к директору объясняться.
– Только мы? – возмутился Фокусник. – А как же они?
– Они тоже. Где твой ботинок? – Лось смотрел на ногу Кузнечика.
– У меня, – Вонючка выудил из коляски ботинок и отдельно – мокрый шнурок. – Я взял его на память. Как сувенир.
– Неужели проблемы нельзя решить мирным путем?
