Он не ошибся в своих догадках.
«Запросы объекта носят выраженный криминальный характер, и направлены на взлом медицинских данных сторонних лиц».
Медицинские данные. Андролог. К сожалению, доступ к записям телефонных звонков врача Казимир мог получить только по ордеру, зато список абонентов был доступен по простому запросу. И ничего не стоило сделать перекрёстный анализ.
Прежде, чем компьютер выдал результат, Казимир уже знал, что увидит.
Геномикс. Корпорация, разработавшая альт-технологию.
Ему всегда нравились старые детективы. Времена, когда следователь не мог полагаться на данные видеонаблюдений и перехват информационных пакетов, когда не было Кларити и Эш-2, и когда узнать, был ли дворецкий в два часа у фонтана можно было лишь методом опроса путающихся в показаниях свидетелей, потому, что тогда у дворецкого не имелось сотового телефона с GPS-чипом. Ему всегда нравилось размышлять, потому, наверное, он и стал следователем.
– Компьютер, перейти на закрытый канал. Одноразовые коды.
Экран мигнул, и стал бледнее. Теперь даже изображение нельзя было перехватить, ибо любой наблюдатель, стоящий чуть в стороне, видел бы лишь смазанные пятна. Поляризация, или что-то в этом роде.
– Провести анализ показателей фертильности в группе альтернативно рождённых. Найти точку, после которой фертильность начала падать. Отследить общее событие, предшествовавшее снижению фертильности.
Прозрение? Ничего подобного. Способность думать. Если, лет через двадцать, Тони вернётся к этим материалам, он, возможно, сумеет проделать то же самое. Но не сейчас.
Проведён анализ медицинских записей. Данных недостаточно.
Проведён анализ косвенных данных, когда один недоступный анализ вычисляется на основе двух-трёх других, имеющихся в наличии, по алгоритму, генерируемому на лету путём мета-анализа научных публикаций. Эй-Ай-два с половиной.
Найдена точка, после которой фертильность выборки стала стабильно снижаться.
И разумеется, этой точкой оказалась вакцинация, проведённая Геномиксом среди своих питомцев.
Сволочи.
Казимир тщательно удалил следы своих изысканий, проковылял к кофейному автомату, и налил себе кофе. Вернулся на рабочее место, и, с отвращением прихлёбывая напиток, принялся размышлять.
Мальчишка, находит нечто, и две недели сам не свой.
Университетский старичок, оговаривающийся, что «если» у альтов будут дети. Будут дети – будут проблемы. Не будет детей…
Сотрудник службы контроля Геномикс, кторому звонили и Виктор и так кстати свернувший себе шею врач-андролог – тот самый лучше всех спрятавшийся, но всё равно обнаруженный компьютером абонент.
«А ведь это не их инициатива». Геномикс всегда заботился о своих «детях», буквально пылинки с них сдувал. Им здорово вывернули руки.
Он допил кофе, и выбросил стаканчик.
Запрос на анализ перемещений конкретного сотрудника Геномикс. Что значит, окно недоступности? Ах, совпадает со временем убийства? Обожаю высокие технологии. Вот как они это делают, а?
Ожил коммуникатор. Казимир мельком взглянул на экран, и направился в сторону кабинета начальства. Приятно чувствовать себя провидцем. Приятно. Вот и сейчас – он точно знал, что услышит. Тони, получивший, судя по всему, такой же вызов, догнал своего старшего, и пристроился чуть позади. Вежливый. Нет бы обогнать старую развалину.
Опять же, только в кино федералы, двое громил в строгих костюмах и стерва в бизнес-юбке, вламываются в кабинет начальника полиции, со словами «мы забираем дело». Зачем, если есть телефон.
– Федералы забирают дело, – сказал начальник.
И это только в кино полицейские злятся, когда у них отбирают работу. Работа любит дураков. Начальник полиции был доволен, и не собирался этого скрывать. Огорчался только Тони.
– Забирают – так забирают, – пожал плечами Казимир. – Мой напарник как раз заканчивает бумажную часть.
– И как он тебе? – осведомилось начальство.
Казимир посмотрел на замершего, аж не дышит, молодого человека, и усмехнулся.
– Пока справляется.
* * *
– Здравствуйте, господин Лерой.
– Здравствуйте, господин следователь.
Ни удивления, ни заминки. Значит, его поиски не стали для противной стороны секретом, и звонка ждали. Вот интересно – насколько он, Казимир, предсказуем?
– Неужели я настолько предсказуем? – поинтересовался он.
Невидимый собеседник усмехнулся.
– Скажем так, мы предвидим два возможных исхода нашей беседы.
– Логично.
– Мы бы предпочли первый.
– Строго говоря, – сказал Казимир, – я тоже. Дело забрали федералы, и мне есть чем заняться, но…
– Но? – в голосе господина Лероя явственно слышалось беспокойство. Неужели этот следователь хочет стать героем? Какая неприятность.
– Дело могло бы получиться таким громким, – мечтательно и как бы про себя произнес Казимир. – Таким ярким. После таких сенсаций полицейского следователя обычно повышают. Например, он становится старшим следователем. Понимаете?
– Вот как? – беспокойство сменяется облегчением.
– Мне всего пол-года до пенсии. А ведь я всегда мечтал закончить карьеру СТАРШИМ следователем.
– Понятно, – казимиров собеседник помолчал. – Знаете, я думаю, сенсация – не единственный способ продвижения по службе.
– Уверены?
– Убеждён.
– Приятно было с вами побеседовать, господин Лерой.
– И с вами, господин следователь.
* * *
Будильник весело тренькнул. Помолчал, собираясь с силами, и выдал бодрую трель, то ли дети мучают кошку, то ли кастрюля катится по лестнице. Зажужжали, раздвигаясь жалюзи, но верхний свет компьютер зажигать не стал.
«Светло», подумал Казимир, тяжело переваливаясь из лежачего положения в сидячее, «неужели за окном, наконец, солнышко?»
Он встал, опираясь ладонями на колени, постоял, растягивая спину, и прошлепал к окну.
Действительно, солнце, ну надо же. Весело блестели лужи, сверкали стёкла в доме напротив. Казимир улыбнулся солнцу, затем заметил кое-что ещё.
Графити. Опять кто-то из особо одарённых ухитрился вскарабкаться на пятиметровую высоту по отвесной стене дома напротив, и украсить ее кислотно-синим рисунком. Так, забавно. Полукруг – глаз. Полукруг поменьше, внутри первого – зрачок. Большая дуга – ухо. Дуга – верхняя челюсть, и дуга побольше – нижняя, с оттопыренной нижней губой. Обезьяна. Что-то новое.
«Сяду в машину – займусь. Камера, насколько я помню, там есть.»
Чистое небо
Эта история начинается хмурым туманным утром девятого мая. Незадолго до восхода солнца, из пригородной электрички выходит человек в черном плаще, дорогих кожаных – и тоже черных – сапожках, черном дорожном костюме и широкополой шляпе – угадайте, какого цвета. Можно даже не упоминать пронзительный взгляд карих глаз и бородку клинышком, чтобы понять – перед нами классический голливудский злодей.
