Андрей не ответил, мучительно пытаясь вспомнить, кто же это такой? «Михаил. Его зовут Михаил», – имя пришло из пустоты, не принеся вслед за собой никаких других образов.
Напротив с тяжёлым стоном сел на лавочке Иван, он двумя руками вцепился себе в голову, как будто она должна была вот-вот расколоться.
«Иван…», – а вот за этим именем в сознание хлынул целый поток воспоминаний обо всём, что случилось за последние четыре дня.
Андрей обернулся к дочери, которая спала этой ночью рядом с ним. Девочка сжалась в комочек, стараясь поплотнее укутаться в спальный мешок.
– Папа мне плохо. Голова очень болит.
– Я знаю. У меня тоже. Но нам пора вставать, родная, – Милавин обнял её, прижал к себе, отогнул спальник и поцеловал дочь в лоб. – Голова скоро пройдёт, обещаю. Ты просто не обращай внимания.
– Я не могу…
– Постарайся. Надо умыться и позавтракать, и тогда всё пройдёт.
– Ладно, мужики, вы пока приходите в себя. Я снаружи, если что, – с этими словами Михаил покинул будку полицейского поста.
– Твою же мать! – смачно выдал Иван, он убрал руки от головы, но лицо по-прежнему кривилось от нестерпимой боли.
– Не ругайся, – одёрнул его Андрей.
Поводырь смерил его мутным, ещё не до конца проснувшимся взглядом, чуть задержался на ребёнке, кивнул и взялся натягивать берцы. Милавин не последовал его примеру, продолжая баюкать девочку на руках. Во-первых, в тесной будке вдвоём было не развернуться, а во-вторых, Сашке, да и ему самому ещё требовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. Каждое пробуждение на Изнанке выглядело как жесточайшее похмелье, когда не хочется даже головы от подушки отрывать.
Иван, по-стариковски кряхтя, зашнуровал ботинки, выудил из ранца последнюю полуторалитровку с водой, полотенце, зубную щётку и пасту, а потом встал во весь рост. Его чуть качнуло, он ухватился за дверной косяк.
– Вот тебе и доброе утро, – выдохнул Поводырь, прежде чем выйти из будки.
Андрей с Сашкой посидели обнявшись ещё пару минут и только после этого стали осторожно, чтобы лишний раз не тревожить отяжелевшие головы, собираться. К тому времени, когда они выползли на платформу, Иван не только успел умыться, но уже поставил на огонь котелок с водой и вскрывал ножом банку с тушёнкой.
Утренний туалет не занял много времени. Минут через десять они все втроём уселись около перил, что огораживали лестницу перехода на «Кузнецкий мост», и принялись завтракать. Поначалу Сашка отказывалась от еды, и Милавину едва ли ни силой пришлось впихнуть в дочку первые две ложки тушёнки, однако потом дело пошло на лад. Девочка почувствовала себя лучше и уже сама взялась за еду.
Обитатели станции к ним не подходили, сидели вокруг свечной пирамиды и слушали очередную историю, которую в полголоса бубнил себе под нос Владимир. Гостей они лишь молча поприветствовали кивками голов или взглядами.
Но вот рассказчик замолчал, его нестройно, так же едва слышно поблагодарили, а потом от общей группы отделился и подошёл к завтракающим молодой студент Димка, демонстрируя свою неподражаемую чуть застенчивую улыбу.
– Привет.
– Здарова, – откликнулся Поводырь. – Чай будешь?
– Нет, спасибо. Как спалось?
– Спалось отлично, только просыпаться тошно.
– Что так?
– Не обращай внимания. Здесь это обычное дело. На Изнанке живым не место.
Димка протянул многозначительное «а-а-а», хотя вряд ли что-нибудь понял из этого короткого объяснения.
– А вы что, всю ночь так и просидели? – спросил Андрей, передавая Сашке кружку с горячим чаем.
– А что такого? – он присел рядом на корточки. – Сначала Людмила рассказывала, как пробовала открыть свой бизнес в девяностые, потом Вован вспомнил кое-что из армейского прошлого. А ещё мы тут кое-чего решили…
Он снова улыбнулся, не зная, как продолжить.
– Что же? – подтолкнул его Милавин.
– В общем, я, Лена и Михаил собираемся на поверхность – к посёлку, про который вы говорили.
– У Новоспасского?
– Ну да.
– И правильно, – энергично кивнул Андрей, хотя это и вызвало в затылке отзвук прежней боли. – А что остальные?
– Остальные остаются.
– Почему?
– Говорят, что и тут уже неплохо прижились, – дёрнул плечом Димка. – Я что хотел спросить, вы объясните, как туда добраться?
– Сейчас объясню. – Поводырь оставил еду и поднялся. – Подожди здесь.
Он вернулся в полицейскую будку, теперь его движения снова обрели прежнюю ловкость и уверенность. Иван полностью оправился от сна.
– Когда собираетесь идти? – спросил Андрей.
– Сегодня. Вот вас проводим и двинемся.
– Так давайте вместе наверх поднимемся, а там разберёмся кому куда.
– Да не, вам же в другую сторону.
– Какая разница, выход-то всё равно один, – Милавин всерьёз удивился.
– Не совсем, – ещё одна улыбка.
– Что вы тут задумали?
– Увидите.
– Не нравится мне это… – Андрей покачал головой.
– Всё будет нормально, – успокоил его Дима. – Мы не причиним вам вреда.
– Пап, они хорошие, – вступила в разговор Сашка, отставив кружку с недопитым чаем. – Ты разве не чувствуешь? Они нам помогут, как в сказке про Снежную королеву. Герде ведь тоже помогали, ну там разбойница, вороны и северный олень.
– Вот-вот, – поддержал девочку студент. – Мы вам тоже поможем. А Вован у нас – просто вылитый олень.
Сашка звонко рассмеялась, да и Милавин улыбнулся, глянув на сварливого, вечно чем-то недовольного мужичка.
Вернулся Иван. В руках он нёс набедренную кобуру с пистолетом, две снаряжённые обоймы, пластиковый цилиндр карманного фонаря и запаянную в целлофан карту Москвы.
– Вот, возьми. Вам это пригодится, – он передал свои подарки поднявшемуся ему навстречу Диме.
– Спасибо большое.
– Стрелять-то умеешь?
– Я – нет. Но Михаил работал в милиции. Думаю, он знает, как пользоваться этой штукой.
– Да? Ну, пойдём с ним поговорим. Заодно покажу на карте, где посёлок и как добраться.
Они вдвоём двинулись к пирамиде. На ходу Дима окликнул Михаила.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил у дочери Андрей.
– Хорошо. Уже всё прошло. А как ты?
– Тоже неплохо, – совершенно искренне кивнул Милавин. – Ты, правда, чувствуешь, что они хорошие?
– Конечно. А ты разве нет?
– Не знаю…
– Но мамино кольцо ведь не сжимается?
