– Давай на выход, – Иван потащил его к двери. Андрей всем телом повис на напарнике, он был не в силах ему помочь и искренне старался хотя бы не мешать.
– Погоди, – девушка встала им навстречу. – Что это у тебя с лицом, Андрюша?
– В смысле? – не понял он.
– Кто тебя так располосовал?
– А это… лизуны, – в свете последних событий Андрей и думать забыл про царапины на лице.
– Трупоеды? Так не годится. От них всякую хворь подцепить можно. Спусти его немножечко, Ванюш.
Поводырь недовольно хмыкнул, но всё-таки наклонился к девушке вместе с повисшим на нём Андреем. Она потянула правый рукав собственной рубашки, спрятав внутрь узенькую ладошку, а потом несколькими аккуратными движениями вытерла пот с его лица мягкой льняной тканью.
– Ну, вот. Так лучше?
– Намного, – удивлённо ответил Андрей. Саднящая боль исчезла без следа. – Спасибо!
– Да на здоровье, – девушка небрежно махнула рукой и отступила назад.
– Пошли отсюда, – они с Иваном, цепляясь плечами за дверные косяки и скребя по стенам коридора, начали выбираться из квартиры.
Морошка ещё раз взъерошила шерсть на загривке чёрно-рыжего и отправилась следом за ними. Проводив её взглядом, волк повернулся к существу в углу. Он сделал пару шагов вперёд и зарычал, обнажив клыки. Остальная стая расступилась перед ним, чтобы не оказаться между вожаком и его добычей…
– Что это за тварь? – спросил Андрей, когда они выбрались из квартиры на лестничную клетку.
– Я же сказал, её зовут Морошка, – пропыхтел Поводырь, волоча его на себе.
– Да нет, я не про неё… Я… – он не успел договорить, когда позади них раздался заливистый грудной женский смех.
– Не переживай, я оценила шутку. Спасибо, Ванюша!
«Ванюша?!» – трудно было подобрать имя, которое бы хуже этого подходило для Поводыря.
– А там, в квартире, это манок. Обыкновенный манок, – девушка, похоже, была не прочь поболтать.
– Правда? Самый обыкновенный? – непринуждённо пошутить не получилось, но сарказм в голосе был вполне уловим.
– Ага. Они бывают много сильнее и опаснее этого.
– Значит, мне повезло. А манок, потому что подманивает к себе?
– Верно. Он влезает тебе в башку, глядит там, что для тебя самое важное, самое желанное, а потом начинает подманивать этим к себе. Сначала по чуть-чуть, легонечко. Но чем ближе ты подходишь, тем глубже манок забирается в тебя. А мороки его становятся всё ярче.
– Сначала я слышал только Сашкин голос. Обрывки песни. А уже потом увидел её саму, – вспомнил Андрей.
– Да ты и увидал её, наверняка, издалеча да со спины. Верно?
– Да, – речь Морошки звучала интересно. С одной стороны она разговаривала очень живо, легко и вполне понятно, с другой – чувствовалось в её фразах и в интонациях что-то от деревенской глубинки, простецкое, «неотёсанное».
– Не может манок сразу показать тебе лица близкого, для того ему надобно глубже забраться тебе в башку. Но уж, если заберётся, добра не жди.
– Этот мне вообще ни разу не показал Сашку лицом. Только со спины, – говоря это, Андрей почувствовал досаду. Понятно, что это «морок» и обман, но как было бы здорово хоть на пару минут увидеть перед собой живое, весёлое лицо дочки.
– Так я же и говорю, этот слабоват был. Видать, новичок.
– Я так не думаю, – вмешался в разговор Иван, тяжело дыша. – Костей в квартире было предостаточно.
– И то верно, – согласилась Морошка. – Но кости-то все старые. Свежих нет. Он давненько толком не ел вот и ослаб родимый.
Иван остановился на одной из площадок перевести дух.
– Не ел, потому что Богомольцы знали о нём. Сами его убить они не могли, но старались предупредить всех, кто проходил мимо. Даже дверь в подъезд завалили, и надписи на стенах оставили, только, кто же их читать будет… – с кривой улыбкой он кивнул на стену.
Понимая, что эта усмешка адресована прежде всего ему, Андрей посмотрел в указанную сторону. Красные корявые буквы на побелке были написаны толстым маркером, явно в спешке, без всякого намёка на эстетику, зато с упором на размер. Надпись занимала около метра в высоту и почти всю стену в длину, хотя состояла всего из трёх слов: «УХОДИ! ДАЛЬШЕ СМЕРТЬ».
– Я видел это по дороге наверх, только не прочитал. Решил, что неважно.
– Ну, ещё бы…
– Будет тебе, Ванюша. Будто сам не знаешь, как манок разум застит, – вступилась за Андрея девушка.
– Я-то знаю. Но хочу, чтобы и он знал, – Иван повернулся к Милавину. – То, что внушает тебе манок, никогда не бывает совершенным, понимаешь? Мы верим ему, просто потому что очень хотим поверить. Но если быть внимательным, то всегда можно определить враньё. Всегда есть какое-то предчувствие, знак, за который можно ухватиться. Было такое?
– Да, пожалуй, – признал Андрей после секундной паузы. Он снял правую руку с плеча Ивана и внимательно посмотрел на полоску белого золота, что опоясывала безымянный палец. Левая рука ещё не слушалась, иначе Милавин обязательно попробовал бы снять кольцо. Похоже, сейчас оно снова стало ему велико.
– Несколько раз обручальное кольцо едва не оторвало мне палец. Я не обращал внимания, – на этот раз он сам невесело усмехнулся. – Думал, это неважно. Но, в конечном счёте, оно спасло мне жизнь.
– Ха! – Морошка оказалась не на шутку удивлена или хорошо притворилась. – Надо же, кольцо – оберег! Видать, жена твоя взаправду тебя любит. Далеко не каждое обручальное колечко становится оберегом, уж ты мне поверь.
– Хорошо, – Иван кивнул. – Только чтобы оберег работал, нужно к нему прислушиваться.
– Я уже понял, – Андрею надоело чувствовать себя идиотом, и он поспешил перевести разговор на другую тему. – Кстати, о Богомольцах. Ты рассказывал Морошке, что мы там видели?
– Нет.
– Богомольцы? Это те заполошные, что разрисовали стены Филипповского храма? И что с ними?
– Не знаю, – как-то нехотя ответил Иван. – Но они исчезли.
– То есть ушли?
– Нет. Такое впечатление, что растворились в воздухе. Вещи, палатки, даже оружие осталось, а их нет. На них кто-то напал со стороны «Олимпийского», они отстреливались. Потом отошли и забрались на крыши зданий, даже подняли за собой лестницы. А потом исчезли. Никаких трупов или крови…
– Один-то труп был, – напомнил Андрей. – Тот, что сам застрелился на крыше храма.
– Выходит кто-то их сожрал, – высказалась Волчья Невеста.
– Кто же мог сожрать целый посёлок? Там же было человек сорок.
– Наверное, кто-то очень-очень голодный, – она непринуждённо пожала плечами и даже хихикнула.
– Но ты не знаешь, кто это мог быть?
