– Ни хрена себе, – не сдержался Андрей.
– Да уж, симпатичный наряд, – усмехнулся в ответ Кукловод. – Но без него никак. Давайте за мной.
Он начал подниматься по лестнице, при этом поддёрнул вверх длинные полы плаща. Милавин увидел, что Лёха обут в обыкновенные пляжные сланцы на босу ногу, и едва удержался от смеха.
Забавно шлёпая сланцами по голым пяткам, Кукловод добрался до верха и открыл дверь. Дальше была ещё одна лестница и ещё одна дверь. Здесь Лёха отодвинул засов, и они втроём выбрались на крышу под блёклый свет пасмурного дня. Прохладный ветер ударил в лицо и начал трепать одежду, забираясь под неё. Крытая тёмно-зелёной жестью крыша под большим наклоном уходила вверх, по углам здания возвышались покатые купола башенок, а вдоль края шёл молочно-белый парапет.
Андрей окинул взглядом открывшуюся панораму. Туман уже рассеялся, теперь Милавин смог увидеть справа от себя и красно-зелёные пики кремлёвских башен, и громаду Дворца Съездов, и колокольню Ивана Великого, что свечкой тянулась ввысь, чуть дальше маячил зубчатый силуэт сталинской высотки, а слева пять золотых куполов Храма Христа Спасителя. Над всем этим нависало серое тяжёлое совершенно беспросветное облачное марево, безнадёжно портившее пейзаж.
– Давай фотографию, – обернулся к нему Лёха.
Андрей вытащил из внутреннего кармана куртки Сашкино фото и протянул колдуну. Тот, мельком глянув, сунул его под кожаный ремешок на бубне.
– Стойте здесь и не мешайте, – бросил он, потом скинул идиотские сланцы и ступил на крышу босой ногой.
– Блин! Как же холодно! – поморщился Кукловод. Ступая осторожно, чуть напряжённо, будто аист по мелководью, он прошёл метров пятнадцать-двадцать до парапета и остановился аккурат посередине между башенками.
Выдохнул. Прикрыл глаза и, чуть потряхивая, поднял бубен над головой, тот издал визгливый, совершенно не мелодичный перезвон.
– Бах! – Лёха ударил в бубен колотушкой. Снова потряс и ещё раз ударил. Опять повторил этот несложный ритуал, а потом вдруг громко и надсадно каркнул во всё горло.
– Что за… – недоумённо скривился Милавин.
– Не лезь! – пресёк любые комментарии Иван.
Эхо от Лёхиного крика ещё звонко металось по пустому городу, отражённое от стен, а сам он начал кружиться вокруг себя, потряхивая бубном и время от времени ударяя в него. Перезвон и удары слились в какофонию, не имеющую ничего общего с каким-либо ритмом. Едва стихло эхо первого крика, Кукловод каркнул ещё раз, а потом наклонился вперёд всем корпусом, неуклюже вытянул шею и замер в таком положении, лишь чуть-чуть потрясая бубном, который держал где-то возле живота. Он явно прислушивался. В такой позе и в своём дурацком плаще он напомнил Андрею грифа-стервятника, каким его обычно рисуют в диснеевских мультфильмах.
Лёха, похоже, услышал, что хотел, потому что вдруг сорвался с места и закружился вокруг себя с новой силой, теперь он каркал и бил в бубен почти без остановки. Милавин поморщился от ударивших по ушам звуков и недоумённо покосился на Ивана, тот наблюдал спокойно, сдержано. Сам же Андрей так и не мог понять, как он относится к происходящему. С одной стороны, всего полчаса назад он убедился в способностях Кукловода как колдуна, да и мамелюки – будь они неладны! – стоят многого. С другой – все эти пляски на крыше в плаще из вороньих перьев под грохот бубна отдавали такой дешёвой театральщиной, что безоговорочно поверить в них было бы попросту глупо. Поэтому Милавин стоял в полной растерянности, переводя взгляд с невозмутимого Ивана, на беснующегося Кукловода, и обратно, как будто ждал, кто же из них первый заржёт в голос.
Но так продолжалось лишь до тех пор, пока на крышу здания не стали слетаться вороны. Первая птица прилетела уже через пару минут после начала представления. Андрей не обратил на неё особого внимания. Ворон сел на парапет у дальней башни и наблюдал за движениями колдуна. Через некоторое время прилетел ещё один, потом сразу три. Вот тут Милавин понял, что с этим танцем не всё так глупо. Вороны прилетали поодиночке, по двое, по трое, вот прилетела целая стая, никак не меньше двадцати птиц. Они рассаживались, на парапете, на разлапистой телевизионной антенне, на самой крыше и, не отрываясь, следили за движениями Кукловода.
Лёха продолжал крутиться, колотить в бубен и надрывать глотку, плащ развивался вокруг него одним большим вороньим крылом, всклокоченные ветром и движением волосы опутали лицо, босые ноги переступали быстрее, с каждым оборотом ускоряя движение.
Вороны всё прибывали, скоро уже на крыше не осталось свободного места, она вся превратилась в ковёр из чёрно-серых перьев, острых клювов и чёрных бусинок глаз. Только Андрея с Иваном птицы сторонились, и около них образовался неровный круг свободного пространства метра три-четыре в диаметре. Милавин был этому несказанно рад, если поначалу он чувствовал себя глупо, то сейчас испытывал неподдельный страх перед этой шевелящейся крылатой массой.
Новоприбывшим птицам уже не хватало места, они рассаживались на соседнем здании, что стояло напротив, через узкий переулок. А некоторые из ворон даже садиться не стали, молча кружась над колдуном. Ни одна из прилетевших птиц не каркала, все они слушали Кукловода.
Сам Кукловод кружился уже так быстро, что было трудно различить его самого, только мелькание вороньих перьев плаща да растрёпанных каштановых волос. И вдруг Леха остановился, вытянувшись всем телом вверх, подняв руки над головой. Над крышей повисла тишина, особенно оглушительная после грохота и звона бубна. Колдун чуть покачнулся из стороны в сторону, а потом всего один раз гулко ударил в бубен. В следующий миг воздух наполнился многоголосым карканьем и хлопаньем крыльев. Окружающий мир исчез, вместо него осталась лишь сплошная пелена из чёрно-серых птиц, которые вдруг все одновременно взмыли в воздух. Андрей чуть присел и прикрыл глаза рукой, даже Иван отшагнул обратно на лестницу.
Однако продолжалось это недолго. Уже через полминуты на крыше остались только Андрей и Иван. В воздухе кружилось несколько чёрных перьев, плавно оседая к земле. Лёхи нигде видно не было.
– Давай за мной, – кивнул Иван и двинулся вперёд.
Только пройдя несколько шагов, Андрей увидел колдуна. Он лежал ничком на крыше, чуть в стороне от того места, где танцевал, под самым парапетом. Иван подошёл, перевернул его лицом вверх и похлопал по бледным щекам. Лёха сморщился и с явной неохотой открыл глаза.
– Ну как всё прошло? – просипел он.
– Красиво. Как всегда, – ответил Иван и оглянулся на Андрея. – Помоги его поднять.
Вместе они взяли Кукловода под руки и поставили на ноги, он держался вяло, его немного покачивало.
– А тебе как представление? – обратился колдун к Милавину.
– Впечатляет. А для чего всё это?
– Эти птички сыщут твою дорогую дочурку, где бы она не была. Остаётся только подождать, – Кукловод сплюнул через парапет и добавил: Пойдёмте вниз, очень хочется допить коньяк.
