– Извини, – Андрей потупился и отошёл от неё. – Я просто…
– Я понимаю.
– Вряд ли, – горько усмехнулся Милавин.
– Может быть, – легко согласилась она. – Но неужели ты думал, что всё будет так легко?
– Что ты хочешь сказать?
– Ты ведь в самом начале пути. Ты ещё даже не начал искать свою дочь.
Ему не нашлось что ответить.
– Нам надо спешить. Идём.
Наташа повернулась к нему спиной и продолжила спуск, хвост густых каштановых волос мотался у неё по спине. Андрей шёл следом. Они миновали второй этаж, спустились на первый. Здесь кроме выхода на галерею была ещё одна дверь, закрытая на мощный висячий замок. Но у Наташи в кармане куртки оказался ключ. За дверью виднелись три или четыре уже обычные, без всякой облицовки, бетонные ступеньки, а дальше кромешная темнота.
– Подожди пока, – бросила ему Наташа и вошла внутрь. Она исчезла во мраке, судя по шагам, спустилась по лестнице – семь или восемь ступеней – свернула куда-то направо, ещё несколько шагов, скрипнула металлическая дверца, звякнуло стекло, а потом – короткий удар спичкой по коробку и темноту озарила вспышка.
Пару мгновений спустя свет огня стал ярче и чуть ровнее. Наташа снова подошла к двери, в руках она держала старомодную керосиновую лампу.
– Спускайся. Только дверь закрой.
Ещё несколько минут они шли по подвальным коридорам с низкими потолками, гирляндами труб и узкими лазами-переходами из одного помещения в другое. Андрей пытался запоминать повороты, чтобы, если придётся, суметь самостоятельно выбраться отсюда, но это оказалось не так-то просто. В темноте, которую едва развеивал огонёк керосинки, можно было запросто не заметить какое-то ответвление или проход, а на обратном пути заплутать.
В конце концов, Наташа привела его в тупик, здесь была единственная совсем простенькая дверь, состоящая из деревянного каркаса, обшитого уже изрядно покоробленными от влаги листами ДСП.
– Тебе сюда.
Андрей глянул на дверь и понял, что боится войти внутрь.
– Кто там?
Некоторое время Наташа внимательно и оценивающе смотрела на него, будто решала про себя, стоит ли ему доверять.
– Она ждёт тебя уже давно. Именно тебя. Можно сказать, она здесь только ради того, чтобы поговорить с тобой.
– Кто эта «она»?
– Бояться не надо. Иди, – она протянула ему керосиновую лампу.
Зло глянув на неё, Андрей демонстративно вытащил из под ремня «ТТ». Пистолет он сжал в правой руке, а керосинку взял в левую.
– Зря ты так, – улыбнулась Наташа, открывая перед ним дверь.
Андрей шагнул внутрь. Он оказался в небольшой комнатке, по углам которой ютилась старая мебель. Милавин поднял лампу повыше, чтобы лучше рассмотреть обстановку. В этот момент дверь позади него скрипнула и закрылась, Андрей развернулся, вскинув пистолет. Если бы сейчас он услышал скрежет ключа в замке, то, не задумываясь, выстрелил бы через дверь. Но никаких звуков не последовало, Наташа просто прикрыла вход, оставив его наедине с неизвестной хозяйкой.
С пистолетом в одной руке и керосиновой лампой в другой Милавин обошёл всю комнатушку. Здесь явно кто-то жил, на лежанке в углу валялся матрац и шерстяное одеяло. На столике возле изрядно потрёпанного кресла стояло несколько оплывших свечных огарков, и лежали стопки бумаг. Однако сейчас в комнате никого не было, причём, каким-то шестым чувством, Андрей ощутил, что помещение необитаемо уже достаточно давно.
– Здесь никого нет! – крикнул он, осматривая последний угол.
– Она там. Смотри лучше, – донеслось из-за двери.
– Куда уж лучше, – буркнул Милавин себе под нос и тут же позади себя услышал едва различимый шёпот.
– Андрей? Андрюша, это ты?
Он обернулся и только сейчас вдруг вспомнил, что забыл дослать патрон в ствол пистолета. Зажатый в руке «ТТ» был сейчас совершенно бесполезен.
– Андрюша, где ты? Я не вижу тебя…
Милавин сделал несколько шагов вперёд, ему показалось, что он узнал этот приглушённый женский шёпот. Голос шёл из того угла, где стоял столик и кресло. Подойдя ближе, Андрей увидел в кресле едва различимую тень, причём он готов был поклясться – ещё минуту назад там никого не было.
– Андрюша, ты пришёл… Подойди же сюда.
Милавин приблизился ещё на пару шагов и снова поднял лампу к потолку. В кресле сидел призрак, едва различимая человеческая фигура состояла из полупрозрачной дымки, чуть колышущейся в воздухе. И всё-таки он узнал её.
– Людмила Петровна? – буквально вытолкнул из себя Милавин.
– Здравствуй, Андрюша, – всё тем же невнятным шёпотом произнесла она.
Различить в плывущем туманном мареве черты лица Ольгиной матери было очень трудно. Но он не ошибся. Высокий лоб, тонкий маленький нос, широкие скулы, но самое главное стройная шея и большие глаза, которые Оля от неё унаследовала. «Карие», – вспомнил Андрей. – У неё должны быть карие глаза». Но цвета глаз было уже не различить, только серая дымная хмарь.
– Здравствуйте…
– Убери, пожалуйста, свет. Слишком ярко.
– Да, конечно, – он не стал тушить керосиновую лампу, просто отошёл назад и поставил её на пол, потом вернулся.
– Так лучше?
– Да… Спасибо…
Тёща умерла чуть больше года назад от сердечного приступа. К тому времени Саша уже слегла от своей непонятной болезни. И Андрей подозревал, что именно это привело к переживаниям Людмилы Петровны, а в конечном итоге и к смерти. Она активно помогала Оле ухаживать за Сашкой, но однажды не приехала к ним в условленный день. Когда Ольга позвонила ей домой, то наткнулась на врача «скорой помощи», который объяснил, что Людмила Петровна сама позвонила 03 и пожаловалась на сердце, но так и не дождалась машины…
– Ты пришёл, – снова повторила она. В полумраке было не видно полупрозрачного тела и казалось, что разговариваешь с обычным человеком.
– Ты ведь за Сашей, да? Я знала, что придёшь. Я ждала. Я её видела.
– Сашку?! Где?
– Во сне. Она приходила ко мне.
– Во сне… – Андрей едва сдержал горький смешок. Опять ничего. Сашка ей просто приснилась.
– Да. Мы с ней разговаривали. Она сказала, что сидит в темноте. Бедная девочка. Она ведь боится темноты. Ты помнишь, Андрюша?
– Я помню…
– Хорошо, что она там не одна. Это очень хорошо.
– Кто с ней? – Милавин спросил скорее для того, чтобы поддержать разговор. Он не верил в вещие сны.
– Дети. Другие дети. Смотри, она нарисовала это для меня… И для тебя… Она ведь тоже ждёт тебя. Вот, возьми.
Андрей протянул руку вперёд и на ощупь ухватился за листок плотной альбомной бумаги.
