У всех присутствующих, включая и меня,
вырвался стон ужаса, а Фандорин неумолимо продолжал:
– Вы говорили, ваше высочество, что во
всем мире не сыщешь п-покупателя на «Орлова». Но покупатель уже есть, причем
такой, который не может отказаться от покупки. Этот покупатель – дом Романовых.
По сути дела, вам придется выкупить у Линда не великого князя, а алмаз «Орлов»,
причем по той цене, которую назначит похититель, ведь заодно с камнем на кон
поставлены к-коронация и престиж монархии. Боюсь, это обойдется не в два
миллиона. Много, много дороже. И это еще не самое худшее. – Фандорин мрачно
опустил голову, и я увидел, что его руки сжались в кулаки. – Вы заплатите
за сохранение камня и возвращение великого князя, но Линд не отдаст ребенка
живым. Это не в правилах доктора…
Наступила зловещая тишина, но всего на
несколько мгновений, потому что Павел Георгиевич, до сей минуту тихо сидевший в
самом конце стола, вдруг закрыл лицо ладонями и зарыдал.
– Полли, возьми себя в руки, –
сурово сказал ему Кирилл Александрович. – А вы, Фандорин, перестаньте нас
пугать. Лучше расскажите про Линда.
* * *
– Это самый опасный преступник на
свете, – так начал Фандорин свой рассказ. – Не знаю, п-почему его
называют «доктором». Быть может, из-за того, что он обладает знаниями в самых
неожиданных областях. Например, владеет множеством языков. Возможно, и русским
– я бы этому не удивился. Про Линда очень мало д-достоверных сведений.
Очевидно, он относительно молод, потому что еще десять лет назад про него никто
не слышал. Откуда он родом – неизвестно. Вероятнее всего, американец, потому
что самые первые деяния, доставившие ему славу дерзкого и б-безжалостного
злодея, Линд совершил в Северо-Американских Соединенных Штатах. Он начинал с
ограбления банков и почтовых вагонов, а позднее п-превосходно освоил шантаж,
вымогательство и похищение людей.
Фандорин говорил, глядя на стол, будто видел в
его полированной поверхности отражение каких-то картин из прошлого, доступных
лишь его взору.
– Итак, что же я все-таки знаю про этого
человека? Он убежденный женоненавистник. Около него никогда не б-бывает женщин
– ни любовниц, ни подруг. Шайка Линда – это исключительно мужской круг. Если
угодно, мужское братство. Доктор словно лишен обыкновенных человеческих
слабостей, и из-за этого выйти на его след никому еще не удавалось. Подручные
Линда преданы ему по-собачьи, а это в преступных сообществах встречается крайне
редко. Я дважды захватывал людей доктора живьем, и оба раза ничего не добился.
Один получил пожизненную каторгу, другой наложил на себя руки, но своего
главаря они не выдали… Связи Линда в международных криминальных сферах поистине
безграничны, авторитет огромен. Когда ему требуются специалисты какого угодно
п-профиля – медвежатники, наемные убийцы, граверы, гипнотизеры, взломщики –
высшие «мастера» уголовных наук считают за честь оказать ему услугу. Я полагаю,
что доктор б-баснословно богат. Лишь за то время, что я им занимаюсь – а это
немногим более полутора лет – и лишь по тем делам, которые мне известны, он
прибрал к рукам не менее десяти миллионов.
– Франков? – заинтересованно спросил
Георгий Александрович.
– Я имел в виду д-доллары. Это примерно
двадцать миллионов рублей.
– Двадцать миллионов! – Его
высочество даже задохнулся. – А мне казна выделяет жалких двести тысяч в
год! Это же в сто раз меньше! И он, мерзавец, еще смеет требовать у меня денег!
– Не у вас, дядя Джорджи, – сухо
заметил государь. – У меня. «Орлов» – собственность короны.
– Ники, Джорджи! – прикрикнул на
обоих Кирилл Александрович. – Продолжайте, Фандорин.
– У меня было две встречи с доктором
Линдом, – сказал Эраст Петрович и запнулся.
В комнате стало очень тихо, только скрипнул
стул под полковником Карновичем, так и подавшимся вперед всем телом.
– Право, не знаю, можно ли это назвать
«встречами», потому что в лицо мы друг друга не видели. Я был загримирован,
Линд – в маске… Наше знакомство состоялось полтора года назад, в Нью-Йорке.
Быть может, русские газеты писали о похищении двенадцатилетнего сына миллионера
Бервуда? В Америке эта история не сходила с п-первых страниц целый месяц…
Мистер Бервуд попросил меня исполнять обязанности посредника при передаче
выкупа. Я потребовал от похитителей, чтобы мне сначала показали пленника. Линд
сам повел меня в потайную к-комнату. Доктор был в черной маске, закрывавшей
почти всё лицо, длинном плаще и шляпе. Поэтому я заметил лишь, что он среднего
роста и что у него усы – впрочем, возможно, наклеенные. Он не произнес при мне
ни единого слова, так что г-голоса его я тоже не слышал. – Фандорин сжал
губы, словно борясь с волнением. – Мальчик сидел в комнате живой, с
заклеенным ртом. Линд позволил мне подойти к нему, а после вывел меня в
коридор, запер дверь на три замка и вручил мне ключи. Согласно предварительной
договоренности, я передал ему выкуп – перстень Клеопатры ценой в полтора
миллиона долларов – и приготовился к схватке, поскольку их было семеро, а я
один. Но Линд внимательно осмотрел перстень в лупу, кивнул и удалился в
сопровождении своих людей. Я долго возился с замками, так как открывать их
оказалось труднее, чем закрывать, а когда, наконец, проник в комнату,
Бервуд-младший был мертв.
Эраст Петрович снова сжал губы, так что они
побелели, и умолк надолго. Все терпеливо ждали, пока он совладает с собой –
августейшие особы снисходительны к простым смертным, не обладающим их
сверхъестественной выдержкой.
– Я не сразу понял, почему мальчик так
неподвижен и низко склонил голову. Лишь подойдя вплотную, увидел, что прямо в
сердце ему воткнут тонкий стилет! Я не поверил своим г-глазам. Ведь накануне я,
ожидая подвоха, тщательнейшим образом осмотрел помещение в поисках
замаскированного люка или потайной дверцы и ничего подозрительного не
обнаружил. Только потом я вспомнил, как Линд, пропуская меня вперед, задержался
возле стула – на секунду, не более. Но ему хватило и этой секунды. Какая
точность удара, какой хладнокровный расчет!
Мне показалось, что в тоне Фандорина помимо
горечи и лютой, не приглушенной временем ярости звучит невольное восхищение
ловкостью этого сатанинского доктора.
