Книга Коронация, или Последний из романов, страница 56. Автор книги Борис Акунин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Коронация, или Последний из романов»

Cтраница 56

За воротами сей последний сел на извозчика и покатил в сторону Калужской площади. Когда Карр садился в коляску, пола плаща откинулась, и в луче заходящего солнца блеснуло что-то яркое, переливчатое, похожее на подол парчового или атласного платья.

Эндлунг, постукивая тросточкой, прошел немного по тротуару, остановил встречного ваньку и, перемолвившись с ним парой слов, покатил в том же направлении. А вот Бэнвиллу не повезло – больше пролеток на улице не было. Британец выбежал на мостовую, глядя вслед удаляющимся коляскам. Я же на всякий случай затаился в кустах.

Прошло минут пять, а то и десять, прежде чем милорду удалось сесть на извозчика. Очевидно, Бэнвилл знал или догадывался, куда отправляется мистер Карр, потому что крикнул вознице что-то очень короткое, и пролетка загромыхала по булыжнику.

Теперь настал мой черед нервничать. Но я ждать свободного ваньку не стал – остановил мужичка-водовоза, посулил ему два целковых, и уселся на передок рядом с бочкой. Мужичок хлестнул своего битюга кнутом, тот тряхнул косматой гривой, фыркнул и побежал вдоль широкой улицы ничуть не плоше извозчичьей кобылы. Должно быть, в своем солидном наряде я смотрелся на этой дощатой телеге престранно, однако это сейчас не имело ровным счетом никакого значения – главное, что лорд Бэнвилл оставался в поле моего зрения.

Мы переехали уже знакомый мне Крымский мост, повернули в переулки, и, оставив по правой руке Храм Христа Спасителя, оказались на богатой, красивой улице, сплошь застроенной дворцами и особняками. У одного из домов, с ярко освещенным подъездом, одна за другой останавливались кареты и коляски. Там же, расплатившись с извозчиком, вышел и Бэнвилл. Он миновал важного, раззолоченного швейцара и исчез в высоких, украшенных лепниной дверях, а я остался стоять на тротуаре – водовоз со своей бочкой и моими двумя рублями загрохотал дальше.

Судя по всему, в особняке намечался маскарад, потому что все приезжающие были в масках. Присмотревшись к гостям, я обнаружил, что они делятся на два типа: мужчины в обычных фраках и костюмах или же особы неопределенного пола, подобно мистеру Карру, закутанные в длинные-предлинные плащи. Многие прибывали парами, под руку, и я догадался, какого рода сборище здесь происходит.

Кто-то взял меня сзади за локоть. Я обернулся – Эндлунг.

– Это «Элизиум», – шепнул он, блеснув глазами. – Привилегированный клуб для московских бардашей. Мой тоже там.

– Мистер Карр? – спросил я.

Лейтенант кивнул, озабоченно двигая подкрученными пшеничными усиками.

– Так запросто туда не влезешь. Нужно загримироваться. Эврика! – Он хлопнул меня по плечу. – За мной, Зюкин! Тут в пяти минутах Театр Варьете, у меня там полно приятельниц.

Он взял меня под руку и быстро повел по быстро темнеющей улице.

– Видели, некоторые в плащах до земли? Это и есть тапетки, у них под плащами женские платья. Из вас, Зюкин, тапетка не получится, будете теткой. Так и быть, совершу подвиг ради августейшей семьи, наряжусь тапеткой.

– Кем я буду? – спросил я, думая, что ослышался.

– Теткой. Так называют тапеткиных покровителей.

Мы повернули в служебный вход театра. Служитель низко поклонился Эндлунгу, да еще и снял фуражку, за что получил от лейтенанта монету.

– Быстрей, быстрей, – подгонял меня решительный камер-юнкер, взбегая по крутой и не очень чистой лестнице. – Куда бы лучше? А вот хотя бы в уборную Зизи. Сейчас без пяти девять, скоро антракт.

В пустой гримерной он по-хозяйски уселся перед зеркалом, критически осмотрел свою физиономию и со вздохом сказал:

– Усы придется к чертовой матери сбрить. Таких жертв русский флот не приносил со времен затопления Черноморской эскадры. Ну, бугры английские, вы мне за это ответите…

Недрогнувшей рукой он взял со столика ножницы и откромсал сначала один ус, потом другой. Подобная самоотверженность лишний раз продемонстрировала, что я недооценивал лейтенанта Эндлунга, а вот Георгий Александрович на его счет был совершенно прав.

Когда храбрый моряк намылил оставшуюся щетину и раскрыл бритву, в комнату вошли две смазливые, хоть и до невероятия размалеванные барышни в платьях с блестками и с чрезмерно низкими декольте.

– Филя! – вскричала одна, светловолосая, тоненькая, и бросилась на Эндлунга сзади, звонко чмокнув его в щеку. – Какой сюрприз!

– Филюша! – не менее радостно взвизгнула вторая, полненькая брюнетка, и поцеловала намыленного лейтенанта в другую щеку.

– Зизи, Лола, тише! – прикрикнул он на барышень. – Обрежусь.

Далее посыпался целый град вопросов и комментариев, так что я уже не мог разобрать, какая из девиц что именно сказала:

– Зачем ты сбриваешь свои усы? Ты без них будешь сущий урод! Ах, ты затупишь своей щетиной мой «золинген»! Мы куда-нибудь поедем после спектакля? А где Полли? Кто это с тобой? Фи, какой надутый и несимпатичный!

– Кто несимпатичный – Афанасий? – заступился за меня Эндлунг. – Знали бы вы… Он мне сто очков вперед даст. Усы? Это на пари. Мы с Афанасием едем в маскарад. Ну-ка, девочки, сделайте из меня пухляшку-симпапошку, а из него что-нибудь этакое, поавантажней. Что это?

Он снял с крючка на стене густую рыжую бороду и сам себе ответил:

– Ага, из «Нерона». Лолочка в этой роли просто прелесть. Повернитесь-ка, брат Зюкин…

Актрисы, ни на минуту не умолкая, весело взялись за работу. И пять минут спустя на меня таращился из зеркала пренеприятный господин с окладистой рыжей бородищей, такого же цвета косматыми бровями, густыми волосами в кружок, да еще и в монокле.

Преображение Эндлунга заняло больше времени, но зато его узнать стало уж совершенно невозможно. Поправив оборки пышного, в сплошных рюшах платья, лейтенант нацепил полумаску, растянул густо накрашенные губы, улыбнулся и вдруг превратился из бравого морского волка в сдобную, разбитную бабенку. Я впервые заметил, что на его розовых щеках имеются кокетливые ямочки.

– Шик! – одобрил Эндлунг. – Девочки, вы просто киски. Пари будет наше. Вперед, Афанасий, время дорого!

* * *

Подходя к залитому электрическим светом подъезду, я тоже надел полумаску. Очень боялся, что нас в клуб не впустят, но, очевидно, мы выглядели совершенно comme il faut – швейцар распахнул перед нами двери с почтительным поклоном.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация