В крупной торгово-строительной организации, куда Павла пригласили на интервью, отбор сотрудников проходил поэтапно. Перед Крючковым сидела похожая на серую моль молодая девица. Она дала Крючкову большую анкету, которую тот должен был заполнить в режиме онлайн. Павел стал размалевывать бланки. Девица, озабоченная состоянием своих коготков, принялась орудовать пилкой, демонстрируя полное равнодушие к сидящему перед ней соискателю.
Крючков медленно и тяжело соображал. У него было ощущение, что приходится поднимать двухпудовую гирю. Опросник представлял собой не что иное, как тонкий психологический тест. Задумавшись о своем состоянии духа, которое было «то еще», Павел предположил, что в его ответах вылепится нечто нелицеприятное. На него накатила волна раздражительности. Равнодушная рекрутерша вызывала в Крючкове антигуманные мысли. «Вот ведь сидит такая безмозглая фря целый день в офисе, — рассуждал он, — штаны протирает, получает зарплату. Дома ее ждет вкусная еда и теплая кровать. Все даром дается москвичам». Павел решил: будь его воля, повыгонял бы этих амебоподобных, ничего не желающих, ленивых москвичей. На этом соображении его злость не утихала. Проследив глазами за движением пилки, он стал мечтать о том, чтобы кусок гипсовой штукатурки отвалился от потолка и обрушился на девицу. «Тогда бы она не сидела с такой постной, презрительной физиономией», — думал Крючков.
Между тем в тесте нужно было произвести вычисления. Требовалось посчитать кубатуру проданной теплоизоляции, чтобы определить необходимый объем фургона для ее перевозки.
Крючков несколько раз прочитал вопрос и чуть не взвыл от отчаяния. Его нервы были натянуты как струны. Он не понимал, чего от него добиваются. «Тест на стрессоустойчивость снова не пройден, — нашел в себе силу иронизировать он. — Все очень просто. Дело в усталости. Элементарная задача для школьников — нечего тут считать. Кубатура считается…»
— Вы еще не закончили? — оторвавшись от маникюра, девушка бросила ничего не выражающий взгляд в сторону Павла.
— Нет, — произнес Павел. Он продолжил свой внутренний монолог: «Кубатура считается…»
— Смотрите, у нас очередь из кандидатов. Мне нужно вам еще картинки показать, — сбив с толку уже было вспомнившему технику вычисления Павла, произнесла девушка.
«Вот зараза», — выругался про себя Павел.
Но любые мучения не вечны. Вскоре Крючков решил задачу и прошел тест до конца.
Девица положила перед ним три карточки с нарисованными деньгами. На первой были изображены разнообразные ассигнации на сумму порядка десяти тысяч рублей, на второй красовались доллары — около пяти сотен, на третьей — толстые пачки разнообразных купюр, сложенные в пирамиду.
Помня слова интервьюера, который поведал, что современные работодатели не любят дешевых сотрудников, Павел выбрал последнюю карточку, где, по его мнению, было изображено целое состояние.
Девушка закончила собеседование привычной фразой: — В течение нескольких дней вам сообщат результат. Крючков безропотно выслушал, сказал:
— До свидания, — и отправился на вокзал.
Бомж Геннадий вновь посодействовал Павлу в получении скромного заработка. На этот раз Крючков был задействован в распространении рекламных проспектов. Весь день он трудился в костюме плюшевой зебры. Пропахшая перегаром, прожженная сигаретами зебра здорово сохраняла тепло и укрывала от ветра. Правда, находиться в ней было хлопотно. Подвыпившие завсегдатаи бомж-биржи труда, что на «Плешке», встречали широкобедрую зебру восторженным улюлюканьем и непристойными выкриками. А некоторые особо ретивые хлопали со всего маху по каркасному заду. Крючков сотрясался и чудом удерживался на ногах. Иногда его спрашивали: кто внутри — мужик или баба? Крючков скрежетал зубами, крепился, борясь с желанием выскочить из дурацкой занюханной зебры и надавать особенно ретивым персонажам по зубам.
Так Павел прохаживался в оговоренной точке у входа в метро «Комсомольская». Вдруг перед ним мелькнула знакомая куртка на синтепоне с крупной надписью: W.A.S.P. Крючков проводил ее взглядом. Человек в куртке остановился, снял шапку, почесал гладкий затылок и повернулся так, что стало видно лицо. Это был Арчибальд. На его переносице висели круглые, как у кота Базилио, очки-слепыши, которые придавали его обритой наголо голове сходство с черепом.
Вечером Крючков вновь встретился с Арчибальдом. Тот отдыхал в теплом зале на металлическом кресле с книгой в руках. Наш герой подошел к бездомному ценителю качественной литературы и поздоровался.
— Здравствуйте. Вы меня не помните? — начал разговор Павел.
Бездомный вздрогнул, оторвался от чтения книги и недоверчиво посмотрел на Крючкова. Павел еще раз поздоровался.
На лице Арчибальда проступило мучительное напряжение. Казалось, что заржавленные шестеренки заскрипели у него в голове.
— Нет. Не помню, — сознался он. — А ты кто таков? Чего тебе надо?
— Мы познакомились на блошином рынке около станции Марк, — напомнил Крючков.
— А… — протянул Арчибальд, — много у меня там знакомых. Всех в лицо знать не обязательно. Вот ты шел мимо. И иди себе на здоровье. На «блошке» встретимся, потолкуем. Сейчас я занят.
Арчибальд вновь погрузился в чтение книги. Крючков решил оставить бродягу в покое. В этот момент рядом возник пьяный детина, который бесцеремонно дернул Арчибальда за воротник и, растягивая слова, громко крикнул:
— Задолбал ты меня! Бросай свое чтение, на хрен! Пойдем лучше выпьем!
Арчибальд посмотрел на пьяницу взглядом страдальца. Детина вытянул из кармана горсть карамельных конфет и с идиотским хихиканьем высыпал их на книгочея. Тот с досадой захлопнул книгу и, апеллируя к Павлу, заговорил:
— Целый день за мной ходит. Хочет, чтобы нас вместе забрали. Специально внимание милиции привлекает. Он дебил, понимаешь? Дебил… У него сдвиг по фазе. А я разве из-за него должен страдать?
И, обращаясь к распоясанному приставаке, проговорил:
— Ну что ты прилепился ко мне? Не папа я тебе и не мама. Пить с тобой не собираюсь. Отстань!
Детина грозно насупился, смерил Арчибальда очень недобрым взглядом, таким, что Крючков подумал: дело может закончиться мордобитием. Но тут пьяница неожиданно сник и, ничего не сказав, обиженно отошел в сторону.
— Он сумасшедший, — продолжил объяснять Арчибальд. — Приехал сюда из Дмитрова. Украл в приюте у одной женщины похоронную урну с прахом покойного мужа и развеял его пепел с моста над каналом Москвы. Я ему говорю — отстань. А он за мной ходит и ходит.
— Вы жили в приюте? — поинтересовался Крючков.
— Да. В приюте лучше, чем здесь. Только въехала туда пара из Орска с четырьмя кошками. И давай шантажировать, мол, выкинете наших кошек, мы себя порешим. И все. Так и оставили их вместе с животными. А я ушел оттуда из принципа. Правила общие для всех. Нельзя с животными значит нельзя. К тому же у меня на кошачью шерсть аллергия. Вот этого, — Арчибальд кивнул в сторону стоявшего неподалеку детины, — за дисциплину выгнали.
