Молодой прислужник кивнул, повернулся на каблуках, подошел к маленькой дверце, раскрыл ее и, зажмурившись от яркого освещения, исчез в помещение кухни. Вскоре он вышел, неся на подносе пузатую фарфоровую вазу, где в остром соусе, меж помидоров и перцев томились кусочки куриного мяса. Следом к столу было подано кушанье из баклажанов.
Юноша отвечал за безопасность питания хозяина. Вепхо заставил прислужника попробовать все, что тот положил ему на тарелку. Оценив состояние юноши, начал есть сам. Ел он с большим аппетитом, громко чавкая и обсасывая косточки, с которых откусывал хрящики. Насытившись, Вепхо весело крякнул, потянулся к бутылке и самостоятельно наполнил бокал.
От трапезы его оторвал охранник. Он сообщил, что пришла Анюта, которой зачем-то нужен Вепхо.
— Марамойка стоит около трапа, — уточнил охранник.
— Ее там мои псы на ужин съедят. Впусти, обыщи и веди прямо к столу, — распорядился хозяин.
Когда Анюта предстала перед хозяином, тот сосредоточенно раскуривал трубку. Она поздоровалась. Вепхо не ответил, а, плотоядно облизав толстые губы, сказал:
— Вижу, продрогла совсем, шаромыжница. Садись сюда. Выпей вина.
Молодой прислужник проворно принес кресло для гостьи. Та подошла и, расправив полы шубки из чернобурой лисицы, послушно села на край. Юноша поставил перед ней бокал и налил вина.
— На здоровье, — произнес хозяин, чокнулся с девушкой.
Они выпили.
— А теперь… — хозяин запихнул мундштук в зубы, затянулся, обдал Анюту облаком дыма и вперил в нее свои желтые глаза, — говори, зачем пришла?
— Я хочу забрать свои деньги, — решительно проговорила Анюта.
— Деньги? — вкрадчиво переспросил Вепхо, нахмурившись. — Я смотрю, ты голодная. Любишь аджапсандал? Кушай, — он подвинул тарелку с недоеденным блюдом поближе к Анюте.
— Спасибо, — сказала девушка. — Я не хочу есть.
— Ну, не хочешь как хочешь, — улыбнулся Вепхо. Потом он пригнулся к Анюте. Отодвинув прядь белокурых волос от ее нежного уха, обдавая горячим чесночным душком, прошептал: — Так зачем тебе деньги?
— Я продулась в карты, — соврала Aim.
— Много? Скажи мне, кому проиграла, я сам отдам.
— Я не могу тебе все рассказывать, — отстранившись, гордо ответила девушка. — Мне нужны мои деньги…
— Дура, — презрительно выдал Вепхо. — Дура. Ты ничего у меня не получишь. На. — Он отломил кусочек лаваша и бросил им в девушку.
— Хватит меня оскорблять, — дрожащим голосом произнесла Аня.
Внезапно Вепхо протянул руку и жирными волосатыми пальцами крепко, до боли, схватил девушку за подбородок, зашипел, как змея:
— Скажи мне, кто ты? Проститутка? Утка паршивая с Лихоборки? Шалава? Ответь… Дурья твоя башка. Нашла себе жениха и решила сбежать от меня?
Анюта с животным ужасом глядела в желтые глаза-нарывы хозяина. С трудом умоляюще пролепетала:
— Мне больно. Пожалуйста, отпусти меня.
Вепхо разжал пальцы, тихонечко шлепнув ее по подбородку, спокойно сказал:
— Я бы не хотел причинять тебе боль. Я всегда чувствовал ответственность за тебя. Только ты провоцируешь. Ты огорчаешь. Хочешь стать жертвой? Вспомни Шишу, Крота, Холодца… Что с ними было и что с ними стало? Ты знаешь, как поступает с предателями Вепхо Зверидзе. Не заставляй меня…
— Я просто пришла за деньгами. Думала, ты не откажешь, — утирая потекшие по щекам слезы, проговорила Анюта.
— Не надо думать ни о чем. Просто делай, чего говорят, — процедил сквозь зубы Вепхо, раскуривая погасшую трубку. — С завтрашнего дня ты работаешь с моим братом Вахтангом. Будешь забирать у него товар.
— Почему с Вахтангом? — испуганно пролепетала Анюта. Брат Вахтанг вызывал в ней еще больший страх и отвращение, чем хозяин. Девушка знала, что он прирожденный садист — бессердечный палач. Она заподозрила, что Вепхо передает ее в руки брата в наказание.
— Здесь стало слишком опасно, — ответил Вепхо. — Скоро я разделаюсь с этим жалким ничтожеством. Тогда все вернется обратно. Слушай меня.
С каким ничтожеством он разделается, Вепхо уточнять не стал.
Девушка осторожно посмотрела на хозяина и спросила:
— Можно я пойду?
— Сегодня ты останешься здесь, — ответил хозяин.
— У меня для тебя есть подарок. — Он повернулся к молодому прислужнику, который все это время тихо стоял в стороне, и приказал: — Возьми свечи и проводи нас.
Вепхо поднялся из-за стола, взял ладошку поникшей, покорной Анюты и вывел ее из столовой в узенький, погруженный во мрак коридор. Юноша шел следом за ними, неся увесистый канделябр с горящим десятком свечей, освещая путь. В этой части вагона отсутствовало электрическое освещение, а стена была выложена из природного камня.
При свечах казалось: они идут по катакомбам средневекового замка.
Вепхо остановился напротив раздвижной дубовой двери, за которой располагалась опочивальня, открыл ее и с улыбкой проговорил:
— Нам сюда.
В комнате под балдахином стояла огромная кровать, бельевой шкаф, кривое зеркало, где отражение, сужаясь внизу, а вверху расширяясь, вытягивалось (хозяину доставляло удовольствие заглядывать в это зеркало по утрам). Вепхо приказал юноше поставить канделябр на тумбочку и оставить его наедине с Аней. Когда юноша ушел, хозяин снял шубу с девушки, повесил ее в шкаф. Потом он вынул из ящика шкафа ошейник, отороченный мехом и украшенный кантиком из серебра. Вепхо пристегнул цепочку к ошейнику. Анюта всхлипнула и закрыла глаза. Хозяин щелкнул замочком на ее шее.
— Нравится? — спросил он и, не дождавшись ответа, стал раздеваться; в зеркале отразилось его искаженное, волосатое тело. Оказавшись в чем мать родила, хозяин залез в ночную рубаху, а на голову натянул украшенный кистью колпак. Потом схватил цепочку и потащил Анюту к кровати.
Глава XIII Стройка 127
Покинем на время бедную сироту Аню с ужасным Вепхо Зверидзе и вернемся к Павлу Крючкову. Напомним, он сел в Land Cruiser, который повез его на стройку с обозначением 127.
Вахтанг и Крючков ехали молча. Только один раз между ними возник разговор. Когда автомобиль вырулил на пустынную, темную трассу, Вахтанг вдавил педаль газа так, что стрелка спидометра достигла двухсот километров и поползла дальше. Наш герой потянул на себя ремень безопасности. Заметив это, Вахтанг ухмыльнулся. Преодолев мучительное оцепенение, Павел спросил его:
— Скажите, пожалуйста, что там строят?
— Санаторий, — буркнул Вахтанг.
— А для кого?
— Тебе не без разницы? — ответил Вахтанг и меланхолически заулыбался. Он ткнул кнопочку магнитолы. Из колонок раздалась веселая песня популярного в ту пору исполнителя Филиппа Киркорова. Восхищенный певец обещал умереть и повествовал о намерении с такой радостной, предвкушающей райское наслаждение готовностью, как Федор Злодеев — любитель парной — рассказывал о предстоящем походе в хорошую баню. По окончании композиции ведущий начал рассказывать о появившемся на московских прилавках антикризисном хлебе.
