Все изменилось, когда юноша застал дядю Вахтанга за ужасной работой. Как-то, услышав приглушенные крики, Бичико подошел к обитой войлоком двери, за которой еще никогда не бывал. Когда он открыл ее, ему стало плохо; он ухватился за стену, обшитую звукоизоляционной системой, чтоб не упасть. В освещенной красными фонарями каморке на застеленном полиэтиленом полу стоял окровавленный пень; в нем торчал огромный топор. Вокруг лежали останки порубленного на куски человека: руки, ноги, голова. В углу на цепях был подвешен другой обезображенный пыткой страдалец. Он был жив и протяжно стонал. Вахтанг с размаху вонзил ему под ребра кинжал. Кровь ручьем побежала из раны, потекла по ногам убитого и стала заполнять пододвинутый таз.
— Вот так, — улыбнулся жестокий убийца, вытирая о штаны жертвы кинжал.
Бичико не помнил, как очутился в кабинете Вепхо. Тот сидел за рабочим столом, смотрел в ноутбук, спокойно попыхивая своей трубкой; хозяин с недоумением уставился на ошеломленного родственника.
— Там режут! — выпалил Бичико.
Хозяин пожал плечами и проговорил:
— У нас много врагов, Бичико. Этих двоих подослали. Они хотели убить меня.
— Но я видел, как дядя Вахтанг… — запинаясь, в волнении заговорил юноша.
Вепхо помрачнел, из его желтых бешеных глаз брызнули молнии.
— Хватит! — он ударил кулаком по столу. — Заткнись и помалкивай! Отправляйся на кухню и помоги повару приготовить сациви. Сегодня за ужином будешь прислуживать мне. А если захочешь болтать… Видел, чего там творится?
С тех пор Бичико стал трудиться на кухне. Убийцы вели себя с ним как ни в чем не бывало. Но ужасное происшествие не забылось; юноша делал все, чтобы не попадаться Вахтангу на глаза.
Теперь Чичико вез его на какую-то стройку, где он по настоянию Вепхо должен был стряпать для «управляющего персонала». Деньгами Бичико не баловали. Одному юноша радовался, что он покидает место, где случился увиденный им кровавый кошмар.
Ехали трое в машине. Такие разные. Здоровый, широколицый бородач Чичико шутил, остальные молчали. Бичико, раскрыв в изумлении рот, озирался по сторонам. Аня сидела, не шевелясь, будто боясь лишним движением расплескать переполнявшее ее чувство. В застывшем взгляде девушки читалась решимость. Видно, она о чем-то договорилась сама с собой.
Глава XV
Преступление и наказание
От взрывов звенело в ушах. Снаряды рвались совсем рядом. На утрамбованное глиноземное дно окопа летели ошметки оплавленного, пахнущего пороховым дымом дерна. Несколько пуль щелкнуло по мешкам с гравием. С воем пронеслась мина и жахнула за укреплениями. Потом все затихло.
Он приподнял свалившуюся на переносицу каску и, затаив дыхание, начал прислушиваться.
— Неужели кроме меня никого не осталось, — со страхом и горечью подумал Крючков. Неподалеку наполовину закрытый осколками бревен и комками земли лежал кто-то. Крючков тихо позвал его:
— Эй…
Он подтянулся на локтях и рассмотрел длинное, почерневшее тело в испещренной кровавыми язвами ран гимнастерке. Гладкая, лишенная всякой растительности голова пожилого мужчины показалась Павлу знакомой.
— А я вас узнал, — проговорил еле слышно Крючков. — Вы сдавали мне комнату.
Павел подполз к мертвецу, посмотрел на его безбровую физиономию и произнес:
— Как думаете, останемся здесь или возьмем высоту? Подскажите, чего будет дальше?
Мертвец не ответил. Его бессмысленные глаза смотрели в синее безразличное небо.
Павел почувствовал, как через закрытые веки пробивается свет. Зазвучал чей-то голос:
— Эй, ты… Вставай!
Павел проснулся. Пробуждение было мучительное. Все тело болело. Правый глаз заплыл. Левая рука не двигалась, словно отсохла. Скорее всего, в месте удара прикладом были сломаны ребра.
Сделав усилие, Крючков сел на кровати и в ослепительном электрическом свете увидел стоящего на пороге мужчину с хлыстом. Кособокое, длиннорукое, как у шимпанзе, тело и обезьянья, с выдающейся нижней челюстью, физиономия погоняльщика показались Крючкову знакомы. Он попытался вспомнить, где раньше встречал негодяя. Но так и не смог.
— Пошевеливайся, — гаркнул мужик. — Не успеешь пожрать, будешь работать голодным. Здесь у нас без церемоний.
Чтобы донести смысл сказанного, мужик звонко стеганул по полу хлыстом.
Павел поднялся и заковылял к выходу. Проходя мимо мужика, он с ненавистью проговорил:
— Значит, вы тут с людьми, как со скотом обращаетесь?
— Чего? — ответил на дерзкий вопрос погоняльщик. — Поговори у меня. — Он толкнул Павла в спину.
— Фашист, — подавив в себе боль, еле слышно процедил сквозь зубы Крючков.
На улице было темно. Только яркие прожектора освещали дорогу к бараку. Там же — в одноэтажной составленной из отделанных сайдингом утеплительных блоков постройке находилась столовая. Внутри нее пол был изгваздан следами. Средь утробного пара за столами из досок на таких же дощатых грубо сработанных нарах сидело около полусотни людей. Все они, низко склонившись над мисками, ели кашу. Среди едоков то и дело раздавалось покашливанье. Воздух был зловонен и влажен. Здесь пахло гниением, немощью, хронической вялотекущей болезнью. Рабочие ели бурое месиво сосредоточенно, в полном молчании. У источавшего запах машинного масла огромного бака стояла очередь из азиатов.
Погоняльщик подвел Павла к месту раздачи, проговорил:
— Здесь накормят, — и куда-то ушел.
Крючков взял с лотка ложку и миску с отбитой эмалью. Толстый неряшливый повар в засаленном колпаке и заляпанной телогрейке наполнил его миску стряпней. Получив краюху серого хлеба, наш герой направился к нарам и занял место среди едоков.
— Вы говорите по-русски? — спросил Павел соседа — худого широкоскулого азиата. Тот дико оглядел Павла и замотал головой.
Павел заметил, как к месту раздачи подходит высокий мужчина лет сорока. Голова у мужчины была совершенно седая, к ноге прикована гиря; он с трудом волочил ее за собой. Забрав свою порцию, мужчина потащился к свободной лавке в другой конец зала.
«Вот с кем желательно поговорить», — подумал Крючков.
Его соседи лихо стучали ложками, доедая вонючее кушанье. Чувствуя голод, Павел последовал их примеру. Съел кашу с жадностью, без аппетита. Не успел он дожевать черствый соломенный хлеб, как в столовой появились охранники и стали кричать, чтобы рабочие выходили на улицу. Вместе с другими невольниками Крючков вышел во двор.
Перед бараком произошло построение, по окончании которого началось распределение невольников по участкам и видам работ. С азиатами общались одетые в зипуны и бараньи шапки-ушанки три упитанных бая. К Павлу подошел погоняльщик; он распорядился:
— Возьмешь в инвентарной лопату и будешь расчищать снег с дорожки у административного корпуса, до самых ворот. Задача понятна?
