— И почему нельзя было рассказать мне все это сразу, не вынуждая меня чувствовать себя дурой?
— Потому что Антон Павлович Калитин…
— А кто такой Антон Павлович Калитин, чтобы указывать сотрудникам центрального аппарата ГРУ? — перебила я.
— Он координирует деятельность спецслужб в этой области, разве тебе это неизвестно? Это достаточный повод, чтобы прислушиваться к его советам. В конце концов, Шкапенко отследили именно его люди.
Я холодно улыбнулась.
— Да… — Суров о чем-то вспомнил и посмотрел на меня, — я хотел спросить тебя о Путинцеве. Откуда тебе известно, что…
— Дело в том, что его мать, тетя Катя, живет напротив меня, — опять довольно бесцеремонно перебила я (не люблю, когда меня держат за дурочку даже в деталях). — И она пришла ко мне с просьбой выяснить, что сделали с ее сыном, изуродованный неизвестно чем труп которого прислали ей в цинковом гробу.
— Что-о-о?
— И у меня создается впечатление, что он — один из тех, на ком испробовали опытные образцы биооружия.
Суров изумленно уставился на меня…
* * *
А пленку с телефонным разговором Салихова мы прослушали. Ему предлагали купить акции прогорающей компании. Очень настойчиво. Практически пытались всучить.
Реакцию шефа «Ратмира» я уже слышала. Она была очень экспансивной.
Глава 7 Убийцы
На следующий день я едва не опоздала на работу. По весьма прозаической причине: на меня упал кирпич.
Произошло это так.
Я мирно шла по улице — благо ни общественным, ни личным транспортом пользоваться необязательно, от моего «дома» до головного офиса «Ратмира» пять минут ходьбы, — как вдруг прямо перед моими ногами рухнуло что-то громоздкое и внушительное и разлетелось мелкими осколками и пылью. Это оказалось кирпичом, и даже не стандартным красным или белым, а крупноблочным, которые так любят использовать в строительстве своих особняков «новые русские».
Вот черт!
Я подняла голову и увидела, как из окна третьего этажа на меня, нагло скалясь, смотрит черномазое хайло. Негр.
— Ах ты, гнида! — прорвало меня. — Щас вот…
Нигер захохотал и скрылся в окне. Какая наглость, подумала я, негров в Тарасове не так уж много, можно ведь и вычислить.
— Привет тебе от старого знакомого! — послышался голос с еле заметным иностранным акцентом, и негритянская физиономия снова замаячила в окне. — Вы только не пугайсь, мадам. Мы не кусай. Просто привет.
Я отошла на безопасное расстояние от окна и извлекла из кармана сотовый. Набрала один из номеров службы безопасности «Ратмира». С половиной сотрудников службы безопасности я познакомилась накануне на вилле Салихова. Бравые охраннички очень удачно имитировали усиленную охрану дома и прилежащих к нему территорий.
— Але… Валера? — проговорила я. — Это Ильмира говорит. Да… Ильмира. Можешь подойти к соседнему дому через минуту? Ну… или подъехать. Случилось. Только быстрее.
Не через минуту, а через несколько секунд — умел же покойный Шкапенко подбирать себе людей — из-за угла показался серый джип. Он остановился буквально в нескольких сантиметрах от моей правой ноги, и оттуда опрометью выскочили рослые ребята, среди которых я выделила короткий светлый «ежик» Валеры Смирнова. Одного из заместителей покойного Шкапенко.
— Что случилось?
— Да вон… из того окна кирпич кинули, — пожаловалась я. — Негр. И еще сказал при этом: привет, дескать, тебе от старых знакомых.
Больше Валера не задал ни единого вопроса, он приказал своим амбалам прочесать оба подъезда и крышу злополучного дома.
Негра нашли быстро. Его выволокли из подъезда уже в наручниках, напутствуя мощными ударами. Судя по всему, сначала он пытался сопротивляться, но потом понял, что не на тех нарвался.
— Да он под наркотой, — сказал Валера. — Ты, черномазый… зачем бросал в нее этой чушкой?
— Погоди, я сама, — сказала я и, посмотрев в его совершенно ненормальные (вероятно, в самом деле под наркотой) черные глаза, спросила: — Кто велел?
— А я знай? — нагло ответил он и тут же получил от Смирнова такой пинок в живот, что взвыл и, скорчившись, рухнул на колени.
После этого его неплохой русский язык стал стремительно ухудшаться, и через несколько слов я просто перестала его понимать. Наверно, перепугался.
Единственное, что удалось выяснить, что какой — то человек подошел к нему и сказал: на, братец, прими дозу, а потом пойди устрой маленький сюрприз во-он той милой даме.
…Как все получилось, он не понимает. Где взял кирпич, не помнит. В общем, нелепее не придумаешь. А самое смешное — это то, что я могла погибнуть оттого, что какой-то обдолбанный героином негр свалил мне на голову кирпич. Причем не понимая, зачем он это делает.
Но все равно — это предупреждение.
А на работе меня ждал еще один сюрприз.
Ринат Ильдарович, мрачнее грозовой тучи, сидел в своем кресле и вполголоса равнодушно отчитывал Альфию за то, что она пролила кофе на какие-то важные документы.
Увидев меня, он на секунду замолчал, а потом постучал по столу, на котором расплылась кофейная лужа, полусогнутым пальцем и сказал:
— Очень хорошо, что вы пришли, Ильмира…
…Как будто он ожидал, что я могу не прийти!
— …через два часа мы вылетаем чартерным рейсом в Тбилиси. Вдвоем — вы и я.
Вот оно!
— Я вас не понимаю, Ринат Ильдарович, — медленно проговорила я. — Как… в Тбилиси?
Разумеется, я скроила мину, долженствующую возникнуть на лице всякой нормальной секретарши, когда ей сообщают о том, что она полетит с шефом на Кавказ, где, судя по его напряженному лицу, возникли серьезные осложнения.
— Вот именно, — холодно проговорил Салихов. — Ваше присутствие — это настоятельное требование людей, по чьему вызову я должен туда лететь. Не спорьте со мной.
Я посмотрела на мрачное лицо шефа и наклонила голову в знак того, что я все приняла к сведению…
* * *
— Это я, Багира. Говорит Багира. Гром. Вызываю. Срочно.
В самых экстремальных случаях мне разрешалось выходить с Громом на прямую связь. Пренебрегая опасностью — что запеленгуют, отследят, ликвидируют. Бывали обстоятельства, когда Гром был нужен срочно, и потому приходилось забывать о безопасности связи и окольных путях, с помощью которых устанавливался контакт.
Тем более что начался последний этап операции.
— В Тбилиси?
— Да.
— Зачем?
— Ничего не знаю. Но мне кажется, что он определенно чего-то недоговаривает. Не считает нужным.
