И даже Беата Новак – одинокая женщина. Но разве ей страшно?
Наседка-домоседка
Беата согласилась с Галей, что переводчица, наседка-домоседка, – это самое то, что надо. После безумного ресторана и внезапного увольнения ей хотелось отдохнуть и прийти в себя. И сесть, в конце концов, за компьютер – она ведь почти месяц ничего не писала!
Дома она заварила себе кофе на медовой воде, установила ноутбук на кухонном столе и чуть не замурлыкала от удовольствия. Как же хорошо сидеть на теплой кухне в мягком домашнем джемпере и велюровых штанишках, вдыхать кофейный аромат, грызть имбирное печенье, смотреть сквозь запотевшее окно на холодную улицу. Хочешь – включай телевизор и смотри какой-нибудь глупый сериал или умную дискуссию по «Культуре», хочешь – звони подругам посплетничать, хочешь – заходи в Интернет, там вообще есть все, что душа пожелает.
Кофе на медовой воде
Требует совсем немного времени и любви к себе или же к ближнему своему – если вы пьете кофе не одна. Надо вскипятить воду с небольшим количеством меда и на ней готовить кофе так, как вы привыкли. В готовый кофе можно добавить мелко порубленную смесь из мандариновой цедры и грецких орехов. У ценителей такая смесь всегда под рукой, потому что делать ее одновременно с варкой кофе – слишком много суеты, которой этот напиток, как известно, не терпит.
Беата зашла в Интернет, проверила свое объявление об услугах переводчика (предложений пока не было), перелистала аналитические сайты, написала письмо Натке в Швецию, а после письма как-то незаметно стала складываться статья, потом вторая...
Она спохватилась, когда за окном совсем стемнело. В кухне свет так и горел с утра, по сумрачному зимнему времени. Было всего-то пять часов, и день вроде уже должен увеличиваться...
Готовить не хотелось. Беата согрела чайник, достала кусок сыра и, отрезая от него тоненькие, совсем прозрачные листочки, задумалась над единственной в ее нынешней жизни невеселой загадкой: почему такого перспективного администратора, как она, уволили из ресторана.
Из-за общения с конкурирующей фирмой? Возможно, но все-таки странно. Никто не слышал их с Максимом разговора и не знает, что он ей представился. Леонов ни о чем не спросил ее, не потребовал объяснений, не дал возможности оправдаться.
Ну, допустим, в «Годзилле» такие строгие нравы, что шаг влево – шаг вправо приравнивается к побегу. Но почему понадобилось уничтожать плоды ее трудов?! Зачем разрушать всю многосекторную структуру, которую Беата создавала с таким упорством и которая, несомненно, пошла на пользу заведению? Даже если конкуренты из «Бесаме мучо» возьмутся перенимать ее идеи, они все равно будут вторыми, подражателями. Такое впечатление, будто хозяин «Годзиллы» заметал следы, уничтожал при отступлении секретные документы, чтобы не достались врагу. Но ведь это бизнес, а не игра в «Зарницу». Разве тут не все должно быть подчинено прибыли и успеху?
Беата поразмыслила еще немного и, кажется, нашла ответ. У господина Леонова, как известно, была другая сеть ресторанов, в более дорогой ценовой категории. Находились они рядом с «Годзиллами», иногда даже в одном помещении, но на разных этажах. Предположим, Беата своими нововведениями переманила у дорогих точек часть клиентов. Теперь они ходили в «Годзиллу» и платили за еду меньше – явный ущерб фирме. Хотя на самом деле не такой уж явный – они ведь в «Годзиллу» шли, а не в чужое более дешевое место.
И потом, даже если Беатины перестановки не устраивали Леонова – почему он ей ни слова не сказал об этом, когда увидел их первый раз? Зачем уволил ее, хотя достаточно было все вернуть, как было?
Наконец, есть третий, традиционный вариант: хозяин случайно узнал, что Беата – журналистка, и, понятно, возмутился. Но не следовало ли ему проявить осмотрительность, выкидывая представителя прессы на улицу, да еще таким хамским образом?
...На лестнице хлопнула дверь лифта, раздалось бесцеремонное топанье и возбужденные мальчишечьи голоса. Беата вдруг спохватилась, что главное условие нового задания еще не выполнено. Ей нужен ребенок. Прямо сейчас.
Она снова вошла в Сеть.
Ребенок нашелся в тот же день. Он, правда, был не слишком маленьким, уже учился в школе, в пятом классе. Беата вспомнила своих пятиклашек, которые до ночи сидели на продленке. Нет, с ребенком-школьником тоже хватает проблем, если им заниматься, а не сдавать в камеру хранения.
Она позвонила Гале, и та санкционировала пятиклассника. Завтра Беата должна была ехать в гости к своему будущему воспитаннику и знакомиться с его родителями. Им почему-то нужно было, чтобы мальчик находился у няни всю рабочую неделю, пять дней подряд. Беату это вполне устраивало.
Женщина, которая разговаривала с ней по телефону, оказалась не мамой, а бабушкой. Мальчик жил у нее. Объяснений по этому поводу Беата не получила.
Бабушка, высокая и моложавая Анна Викентьевна, Беате очень понравилась. Она занималась удивительным делом – учила танцевать глухонемых детей-сирот. Беата отметила себе, что с этой чудесной женщиной надо потом связаться и написать о ее работе.
– В интернате не хватает воспитателей, я часто остаюсь там допоздна, – сухо говорила Анна Викентьевна, как будто недовольная, что ей приходится оправдываться перед цветущей кудрявой барышней, не очень-то похожей на гувернантку. – Эти дети и так лишены всего, я не могу их бросить. Хотела брать Рому с собой, пусть привыкает к милосердию. Но там для него просто нет места, интернат находится в здании бывшего детского сада, все спальни заполнены. А у вас есть опыт воспитания детей?
– Еще бы! – с жаром ответила Беата. – Я много лет проработала в школе. И как раз в пятом классе!
Много лет в пятом классе? Бабушка подозрительно взглянула на эту веселую второгодницу. Но выхода не было. За две недели больше никто не откликнулся на ее объявление в интернет-журнале для родителей. И по поводу оплаты барышня не спорила, видно, деньги нужны. Хотя одета довольно дорого, приехала – Анна Викентьевна видела в окно – на заграничной машине. Наверное, ее бросил богатый покровитель, а работать она не может, ничего не умеет. Вот такие и отказываются от своих детей, если те вдруг рождаются инвалидами. Анна Викентьевна видела десятки, если не сотни больных детишек, она работала с ними уже восемнадцатый год («много лет в пятом классе!»). Как ушла со сцены, так стала заниматься танцами с глухонемыми и даже защитила на эту тему диссертацию. Она работала день и ночь и ненавидела бездельников. Но тут неожиданно оказалось, что ее заботы требует родной внук Ромка, а на это уже никак нет времени.
– В любом случае нужно, чтобы вы нашли с Ромой общий язык, – строго объявила она кудрявой гувернантке, загородив собой дверь с плакатом, изображающим Человека-паука. – Иначе, вы сами понимаете, ничего не выйдет. Как, вы сказали, вас зовут? Беата?
– Беата Мстиславовна-а!!!
Ромка Жаворонков, ее любимый ученик из частной школы «Артефакт», едва не кинулся Беате на шею.
