Пытаясь унять дрожь в руках, женщина провела ладонями по обтянутым джинсами бедрам.
Ты можешь кое-что для меня выяснить? — спросила Кэтрин.
Могу. А что именно?
Имена всех, кто летал с мужем. Полный список. За все годы.
Зачем тебе это? — удивился Роберт.
Возможно, я узнаю чье-то имя и вспомню что-нибудь любопытное.
Ну, если хочешь… — растягивая каждое слово, произнес он.
А я и сама не знаю, чего хочу.
Пока Роберт закачивал через Интернет список коллег Джека, Кэтрин разложила на столе мятые бумажки и пристально рассмотрела их. Чек из почтового отделения на двадцать два доллара.
«Возможно, и не за марки», — внимательно разглядывая чек, подумала женщина.
Разгладив листочек белой линованной бумаги, Кэтрин прочитала переписанное Джеком четверостишие:
На скалах, обдуваемых холодными ветрами,
Извечная кровавая вражда
Кипит в котлах измены, зависти и злобы,
Как масло, раскаленное в аду.
«Что значит это четверостишие?»
Женщина посмотрела на белую пелену за окнами. На лужайке перед домом выросли сугробы, и Кэтрин подумала, что нужно позвонить Джулии и спросить, как чувствует себя Мэтти, проснулась ли она или еще спит.
Она развернула второй листок линованной бумаги, содержащий памятку Джека.
«Бергдорф халат Фэд-Экс 20», — прочитала женщина.
«Странно, — подумала она, — но посылка с халатом Фэд-Экс так и не была доставлена двадцатого декабря».
В этом Кэтрин была абсолютно уверена.
Ей не давали покоя строки четверостишия. Они казались полной бессмыслицей, но Кэтрин пришла в голову мысль, что если она сможет отыскать стихотворение или поэму, из которой Джек переписал их, то все прояснится.
Женщина подошла к высокому стеллажу с книгами, сбитому из неокрашенных деревянных досок и брусков. Муж читал книги по авиации и биографии выдающихся людей. Иногда он почитывал «серьезные» романы. Кэтрин увлекалась книгами, написанными исключительно женщинами. Она предпочитала современных писательниц, хотя отдавала должное творчеству Эдит Вартон и Виллы Катер.
Старую антологию поэзии она нашла на нижней полке.
Присев в уголке дивана, женщина положила книгу себе на колени и принялась перелистывать страницы. Поняв бесполезность такого беглого листания, она решила серьезнее подойти к поискам. В начале антологии были помещены стихи, написанные еще в позднем средневековье. Сравнивая язык четверостишия с языком, которым написаны стихи, Кэтрин быстро дошла до середины книги. Только там начиналась поэзия, чья лексика и грамматика соответствовали искомому четверостишию.
Сверху раздался крик Роберта:
Согласно метеосводке ожидается шесть-восемь дюймов осадков! Я нашел то, что ты просила! Поднимись ко мне, пожалуйста!
За окнами, не переставая, падали большие пушистые хлопья снега.
«По крайней мере, я знаю, где Мэтти, — подумала Кэтрин. — Она в безопасности, и Джулия ни за что не выйдет из дому в такую метель».
Отложив в сторону антологию, женщина взобралась по лестнице на второй этаж.
Роберт сидел за столом, держа в руках сияющие чистотой листки бумаги из факса. Кэтрин неприятно было видеть постороннего на стуле покойного мужа.
Расскажи мне, что было на пленке, — попросила она.
Вот полный список людей из «Вижен», с которыми Джек летал на протяжении всей службы, — передавая ей факс, сказал Роберт.
Спасибо.
Кэтрина взяла протянутые ей листки бумаги, но даже не удосужилась взглянуть на них. Она поняла, что застала Роберта врасплох. Он не был готов к поставленному ею вопросу.
Пожалуйста, скажи, что ты знаешь.
Он немного отодвинулся от нее и скрестил на груди руки.
Я и сам не слышал записи. Никто из моего отдела не слушал ее.
Ну пожалуйста!
Хорошо. Но я могу только пересказать то, что услышал от одного моего приятеля. Он тоже работает в профсоюзе.
Спасибо, — искренне поблагодарила Кэтрин.
А может, лучше не надо?
Нет, надо, — сказала она, хотя в глубине души не была в этом уверена.
Роберт порывисто поднялся со стула и подошел к окну. Стоя к Кэтрин спиной, он заговорил подчеркнуто отрывисто и сухо, явно желая избавить свою речь от даже малейших оттенков эмоциональности.
Все было в порядке до пятьдесят шестой минуты полета. Джека авария застигла врасплох.
Застигла врасплох? — переспросила Кэтрин.
Он покинул кабину через пятьдесят шесть минут и четырнадцать секунд после взлета. Джек не сказал своим коллегам, в чем дело, только проинформировал их, что скоро вернется. Те, кто прослушал запись, считают, что пилот ходил в туалет.
Роберт отвернулся от окна и посмотрел в сторону Кэтрин.
Женщина кивнула в ответ.
Через две минуты старший помощник Роджер Мартин заявил, что его головной телефон не работает. Он попросил бортинженера Трэвора Салливана одолжить ему свой аппарат. Салливан передал Мартину головной телефон со словами: «На, возьми». Подключив его, старший помощник остался доволен. «Отлично, — сказал он Салливану. — Дело не в штепсельной вилке. Мой телефон, наверно, испорчен».
Значит, у Роджера Мартина сломался головной телефон? — переспросила Кэтрин.
Да. Мартин вернул бортинженеру телефон. Салливан сказал: «Подожди минутку. У Лайонза должен быть запасной». Затем бортинженер расстегнул ремень безопасности и потянулся к летной сумке Джека. Вы знаете, где лежат сумки?
Рядом с пилотами.
Точно. У перегородки рядом с креслом каждого пилота. Насколько можно судить по аудиозаписи, Салливан вытащил из сумки твоего мужа нечто необычное, нечто, что вызвало восклицание: «Что за черт!»
Необычное?
Угу, — мотнув головой, произнес Роберт.
Не головной телефон?
Нет. Что-то другое. Мы точно не знаем.
И?..
Затем Джек вошел в кабину. Салливан обратился к нему: «Лайонз! Что это? Дурацкая шутка?»
Роберт оперся о подоконник.
На пленке слышны звуки, которые некоторые эксперты приняли за шум борьбы. Как бы то ни было, стычка была короткой. Затем Салливан крикнул: «Что за черт!»
И?..
«Боже мой!»
Кто крикнул: «Боже мой!»?
Салливан.
И?..
И все.
Как все? — оторопела женщина.
