— Ладно. За мир во всем мире и процветание человечества. Особенно самарского.
— Во! — Базан поднял брови и указательный палец. — Другое дело.
Из своих бездонных карманов он достал слегка помятую пачку «Мальборо» и протянул ее мне.
— Специально для тебя приберег. Сам-то я «Приму» предпочитаю, этим дерьмом не накуриваюсь.
— Спасибо, конечно, Артем. Тронута. Но ты забыл, не курю я без особой на то необходимости.
— Помню. — Он смотрел на меня помягчевшим после нескольких глотков спиртного взглядом. — Узнай, где склад, Юля. Постарайся. В принципе проблем с этим нет, но у тебя может получиться намного быстрее. Время, ч-черт!..
— Но его так мало, что совсем нет, — перебила я его, и на сей раз мое красное словцо ему понравилось.
— Точно! Багира, ты и предположить не можешь, насколько права. А это, — он глазами указал на пачку, которую я все еще держала в руке, — радиомаячок. Радиус действия — до двух километров. Для включения надо как следует смять и выбросить. Можно в машине, можно на улице. А вдруг пригодится? Клипсы у тебя с собой? Камушки в них повернешь только в положение «Reset».
— А у Грома такие есть? — спросила я.
Он вскинулся от негодования и вместо ответа опять протянул мне шкалик.
— Так и не будешь?
Я покачала головой, и он решительно затолкал его в карман.
— Тогда расстаемся. Удачи!
Из подворотни я вышла первой. Осмотрелась по стародавней привычке — безлюдье. Только самосвал неподалеку, надсадно рыча и расплескивая колесами грязь, тащил свой груженный мусором кузов в глубь переулка.
Выбравшись из этого жилого болота на улицу, вдоль которой, отражаясь в магазинных витринах, светило солнце, я, не оглядываясь, деловой поступью двинула в его сторону.
С этим покончено. Теперь, чтобы не снижать темпов, надо бы побеспокоить Сержа. Кто знает пределы его добросовестности?
Глава 8
Жаль, не удосужилась я узнать у Сержа номер телефона в гостинице, когда он звонил мне в прошлый раз. А коли так, надо отбросить невыполнимые желания и ехать к месту ожидания господина Житкова. Совещание в его кабинете закончилось давно, но что-то не торопится он вызвать меня для беседы. Планы изменились у господина? Или принял он свое решение и я, как представитель Николая Михайловича, не интересую его больше?
«Не подпишу ни за что!» — так он сказал и бросил папку с серовскими бумагами на стол.
Категорично! Но в подслушанном мною споре такой категоричности не было ни у кого.
Сигнал мобильника застал меня на автобусной остановке, где я выясняла путь к гостинице у двух словоохотливых девчушек. Не успела я добраться до телефона вовремя. Он смолк, едва я достала трубку, и это меня насторожило. Кто-то ошибся номером? Исключено. Звонил Серж, но дождаться моего ответа ему не дали.
До гостиницы я добралась на грязных, но десятой модели «Жигулях» с пожилым кавказцем за рулем.
В первых двух этажах гостиницы было людно, как на вокзале. Третий этаж, по сравнению с ними, казался необитаемым. Тишина, обилие зеркал на стенах, чистота ковровых дорожек в коридоре, лишенном окон, мягко освещенном люминесцентными светильниками странной формы, окурки дорогих сигарет в цветочных горшках — все говорило за то, что эта часть постоялого двора предназначена для людей с солидным достатком.
Едва я подошла к двери с нужными мне цифрами, как она распахнулась словно по волшебству и навстречу вылетел Серж, по облику напоминавший сейчас встрепанного воробья. Завидев меня, он шумно выдохнул и чуть ли не вскричал с негодованием и облегчением одновременно:
— Елки-палки, Юлия, наконец-то! Мне здесь без тебя допрос устроили, почти с пристрастием. И не возьмут никак в толк, что я простой водитель, не лучше их Бориса. Уж я объяснял… Знаешь что, Юль, иди отдувайся сама, а меня избавь от такого удовольствия.
Последнее он договорил, отодвигаемый в сторону рукой Олега Владимировича.
Я прошествовала в номер, едва взглянув на здешнего хозяина. Там был еще один — развалился в кресле, как у себя дома.
— Юлия Сергеевна… — раздалось сзади, но я, не дослушав, взяла слово и заявила вроде бы в шутку, но с нотками возмущения в голосе:
— По международным нормам, территория, занимаемая посольством иностранного государства, является частью суверенной территории этого государства, вторжение на которую вполне может быть расценено как акт прямой агрессии.
— Во дает! — пробасил тот, что сидел в кресле.
Я узнала этот густой бас. Житков привез с собою своего басовитого соратника, стоящего на позициях силового решения проблем.
— Да, Геннадий, это тебе не с водителем толковать.
— Спра-авимся, — отмахнулся тот, и я почувствовала, как упали в почву и приготовились дать ростки семена моей к нему будущей неприязни.
Лицо басовитого было из тех, про которые можно смело сказать: не залюбуешься. Жесткий ежик коротких волос, высокий шишковатый лоб с выдающимися вперед надбровными дугами, глубоко сидящие глаза, привыкшие смотреть на окружающих с недоброй настороженностью. Курносый нос и тонкие губы в сочетании со впалыми щеками и раздвоенным подбородком вполне могли принадлежать человеку волевому, решительному, но давно утратившему меру в степени самооценки. Такие всегда правы, даже когда им приходится страдать от собственных ошибок и промахов.
— Мы тут вас подождали немного, не будьте в претензии.
Житков, глядя на меня, улыбался сочными губами, а басовитый буркнул себе под нос что-то вроде: «Шаркун!»
— Зачем я вам понадобилась?
Сумка отправилась в угол, а куртка — на стул. Я уселась прямо на нее.
— Что тут непонятного? — вмешался басовитый. — Знаете, давайте договоримся с самого начала не морочить друг другу головы.
Взглядом я его не удостоила, обратилась к Житкову:
— Давайте договоримся соблюдать вежливость и не искать врагов там, где их не может быть в принципе.
— Вежливость — обязательно. Это Геннадий Коротков, — Олег ткнул пальцем в басовитого, — мой близкий друг и партнер по делам.
— Мне представиться? — спросила я и, не дожидаясь ответа, это сделала: — Юлия Сергеевна Максимова. Юрист. Взялась доставить Олегу Владимировичу документы на подпись. И привезти их обратно с его подписью или без оной. Нет, господа, прошу дослушать, не перебивая. Я знаю только, что партнерские отношения между вашими фирмами оставляют желать лучшего, что и заставило Николая Михайловича Серова прибегнуть к помощи постороннего человека, против которого у вас предубежденности возникнуть не может. Такое изложение моего статуса вас устраивает?
Геннадий наклонился в кресле, подался вперед.
— Небольшая деталь… Позвольте уточнить, что вас побудило оказать такую услугу Николаю Михайловичу? Не с улицы же он вас добыл?
