– Спасибо, – вежливо благодарю я.
– Я не брал, и мне два раза проломили голову, – говорит Эдирбаджет. – Потом стал брать, и мне проломили еще раз. Какая разница. Угощайтесь.
У меня начинает не на шутку болеть живот.
– Но акцент нашей истории не в пиве, а в пивных банках, – продолжает Эдирбаджет драматически. – Пути развития отечественной промышленности таковы, что… алюминий должен использоваться исключительно в военных целях. А не в пищевых и тем более не в строительных.
– А что, можно и в строительных?
(Где-то я это уже слышал!)
– Нет! – подтверждает Эдирбаджет. – Нельзя! Но строительная компания «Эрос и Фемис» ухитряется. Он строит башни из алюминиевых пивных банок. На песке. На воде. На варенье… И не только… Натягивают парусину… надувают огромный мыльный пузырь… Взбитые сливки… Бисквиты поднимаются в огромной печи… Я не позволю им нарушать закон земного тяготения…
Меня тошнит уже не на шутку. Точно, чай отравленный. Но Эдирбаджет пьет его как ни в чем не бывало. Перехватил у меня чашку и пьет стоя. На огромном лбу – капли пота. Черная прядь. Безумные глаза.
– Из моей головы вытащили пять пуль, – вдруг признается он мне неуверенным, изменившимся голосом. – Не алюминиевых, а серебряных. И я понял, что мир начинен взрывчаткой…
Я не выдерживаю, не дослушиваю Эдирбаджета и, извинившись, срываюсь со стула и несусь в туалет. Меня выворачивает наизнанку. Свежий воздух имеет привкус пепла и железа.
6
Три часа спустя, придя в себя, я усаживаюсь перед экраном компьютера. Что это за строительная компания «Эрос и Фемис», которую упомянули и Амур Уваров, и Эдирбаджет? Новая, что ли? Никогда о такой не слышал. «Эрос и Фемис». Генеральный директор Александр Арефьев. Искать.
«Эрос и Фемис»: хотите купить квартиру? «Эрос и Фемис»: новые технологии в строительстве, лицензия номер. «Эрос и Фемис»: легкая промышленность. «Эрос и Фемис» не срывает сроков строительства. Ого, ничего себе: компания «Эрос и Фемис» размещает свои акции на Нью-йоркской фондовой бирже. Компания «Эрос и Фемис» строит дома сверху вниз. Ну надо же.
– На песке, на воде, на варенье, – бормочу я. – Я не позволю вам нарушать закон земного тяготения. Ах, какой пафосный сайт.
«Эрос и Фемис»: вертящийся темно-серый кирпич на светло-сером фоне. Пропустите заставку. Хищные пестрые баннеры с глазами на тоненьких стебельках. Генеральный директор компании «Эрос и Фемис» Александр Арефьев. Купол Мария-дель-Фьоре… Брунеллески… купол двухслойным, класть кирпичи елочкой, так, чтобы каждый последующий ряд обеспечивал равновесие предыдущего… заказ на двери баптистерия… объяснять рабочим с помощью разрезанной пополам репки… архитектор Еропкин, казненный немцами за… трехлучевую композицию… три проспекта, расходящиеся от Адмиралтейства… дом Лидваля на Каменноостровском проспекте…
Дома сверху вниз – это удивительно. Очень. Но удивительнее другое: как я, скандальный журналист Петр Бармалеев, проморгал появление такого важного участника строительного рынка? Впрочем, он не строитель. Он, по-моему, скорее архитектор.
– Ладно, «Эрос», мы до тебя еще доберемся, – грожусь я. – Напишем про тебя, как обычно, какую-нибудь лажу и заставим платить. Посмотрим, что ты тогда запоешь, пафосный хмырь.
Я уже пришел в себя после общения с водочниками и пивоварами. Залпом допиваю зеленый чай. Надеваю чистую рубашку. Рассовываю мусор по углам. Мать вчера уехала в Германию на три месяца. Дело в том, что моя сестра после школы вышла замуж за немца и сразу же родила ему сына. Теперь мама поехала ей помогать. Все родственники очень радуются за мою сестру: ну как же, всего семнадцать лет, а жизнь уже устроена. Мои родственники устроены странно.
7
Место встречи изменить нельзя: на съезде с Кантемировского моста, где вышка телебашни, охваченная кругами синего, зеленого и розового пламени, выпускает в грязное небо лужицу белесого света. Кругом чернильная темнота, за рекой – огни бизнес-центров и заводов. Производственная местность. Саша подпрыгивает на треугольном островке безопасности.
– Огромное спасибо, ты не опоздал! – кричит она издали. – Поехали куда-нибудь, погреемся!
– Что-то, – говорю, – ты часто приказывать стала. Повелительного наклонения много.
– Хорошо, – немедленно откликается Саша, – не хочешь повелительного, будет тебе сослагательное. Например, «шел бы ты».
Саша работает в фирме «Вывески, печати, штампы». Она набирает из букв слова, то есть делает примерно то же, что и я, – наполняет мир абсурдом. Саша одета в белый пуховик с красной надписью Coca-cola. У нее кроссовки Nike, штаны Marlboro, кепка Camel, рюкзак Caterpillar. Саша увешана брендами. Летом подрабатывала на распродажах, лотереях, рекламных акциях – вот и надарили. Некоторые марки на ней конкурируют, но на это Саше наплевать.
– Пойдем повеселимся, – я.
– Что-то не слышу я особенного веселья в твоем голосе.
– Друзья, – говорю, – ждут.
– Тангенс и Алекс?
– Да, – говорю, – Тангенс и Алекс. Что-то я слышу в твоем голосе нездоровый цинизм и скеп… кепкицизм. Не ксептицись. Алекс и Тангенс, между прочим, прек-красные люди.
– Не люблю я прекрасных людей.
– А каких ты любишь?
– Никаких.
– А сама ты какая?
– Никакая.
– Никакая? Без свойств и качеств?
– И без количеств.
– Ну, за количества не беспокойся, у меня есть.
Я выплясываю вокруг нее по раскаленному льду, поглядывая на небо: не собирается ли гроза? Зима, конечно, но мало ли что. На фоне темного неба – подсвеченный прожекторами, заштрихованный снегом Re: кламный щит над шоссе. Огромный, как два обычных. Бургеркинг, двойная порция. Я вижу, что на нем написано, и заранее чувствую, что Саша мимо не пройдет. И точно.
– Смотри! – говорит она, поднимая худую ручонку и показывая пальцем. – Прикольно!
Представьте себе трехмерное изображение: светящийся серый кирпич, который встал на один из своих уголков и медленно крутится вокруг своей оси против часовой стрелки. Балансирует на одном уголке.
– Что тебя так восхищает в этой рекламе?
– Что тебя так злит в моем восхищении?
– Во-первых, таких кирпичей не бывает. Кирпич не может крутиться на одном уголке. Во-вторых, не бывает движущихся логотипов.
– Знаешь, уж если кирпич рискнул встать на один уголок, то ему просто приходится крутиться, иначе он упадет.
– А по-моему, дурацкая реклама, – заявляю я. – Какая-то серая. Сквозь снег и не видно ничего.
– Почему не видно? Строительная компания «Эрос и Фемис». «Эрос и Фемис» не срывает сроки. «Эрос и Фемис» – наследники Росси и РастRe: лли. Мы строим Петербург. Шрифт похож на «нью-йорк», – профессионально определяет Саша.
