Лукин пил кофе, мир виделся ему в радужных красках. Рядом с ним лежал его маленький телефончик. - "Интересно, кто первый меня перекупит?" - думал Лукин. Он прикидывал свою будущую зарплату и сдувал пылинки с ботинок. - Ну, кто там звонит? кого Лукин осчастливит своим беспокойным гением?
- Здравствуй, Лукин, - сказали в трубке. - Это Ян Веселуха.
- А, да! - схватился Лукин. - Привет! Как ты там? живешь?
- Ты мне нужен, - сказали на том конце. - Иди ко мне работать.
- Счас, - ответил Лукин легкомысленно. - Шнурки поглажу. А как ты догадался, что я безработный?
- Нутром почуял, - сказали там. - Ну, приезжай ко мне, обсудим!
- Ладно, - сказал Лукин, - давно не виделись.
Вспомнить, думал он беспечно, друзей, может, чем помочь. Ведь есть же на свете люди, которые... Как ему сейчас обрадуются! Зазавидуют. Ну, он не будет хвастаться. С этими мыслями мелкий жулик Лукин и вошел: Веселуха и Рябинин сидели за столом и смотрели на Лукина жалостливыми взглядами.
Лукину стало несколько не по себе.
- Пришел, - приветствовал его Веселуха. - Выперли из банка-то?
- Да я, собственно, там и не работал, - почему-то смутился Лукин.
- Выперли, - заключил Веселуха. - Безработный теперь. Кушать хочешь?
- Сколько дней не ел? - Рябинин посмотрел Лукину в глаза. - Только честно!
И навалил банкиру на тарелку килограмм тушеных овощей.
- Ты что, я столько не съем!..
- Идиот! - вскричал Веселуха. - Ему нельзя столько, он же голодал. Еще станет плохо по первости-то.
Лукин вертел головой и ничего не понимал. Шутки он тоже любит, но, похоже, эти ребята не шутят.
- Ладно, - продолжал между тем Веселуха, - ничего, поработаешь у нас, оклемаешься.
- Где - у вас? - спросил Лукин машинально, и выпил водки.
- У меня на фирме, - заявил Веселуха. - Не вздумай отказываться! Я знаю, что ты гордый, но мы же не милостыню тебе подаем, ты нам на самом деле нужен. Ведь ты все-таки финансовый гений. Хорошо знаешь, где какая рыба и почем. Мы, конечно, не сможем платить тебе много, но на первых порах на еду хватит...
- Мама! - вскричал Лукин. - На какую еду!
- На какую захочешь, - пожал плечами Рябинин. - Вкус вкусу не указчик: один любит арбуз, а другой свиной хрящик.
И всунул Лукину в рот большой кусок. Тот почувствовал легкое головокружение.
- Вы что-то не так поняли, - попытался он поведать сквозь мясо. - Я не голодаю, и мне ничего от вас не нужно...
- Зато нам нужно, - сказал Веселуха. - Очень нужно.
Лукин проглотил кусок и посмотрел на Веселуху.
- Ты что, серьезно?.. - вымолвил он. - Ты... меня... приглашаешь работать к себе на свою маленькую дерьмовенькую фирмочку?
- Ее еще нет, - возразил Веселуха. - Почем ты знаешь, что она будет дерьмовенькая? Это зависит в том числе и от тебя. Нет, ты, конечно, можешь по-прежнему делать деньги из воздуха и бросать их на ветер. Но я советую тебе, просто ради прикола, попробовать поработать на реальный сектор.
Лукин расхохотался от души.
- Нет, Веселуха, - вымолвил он, - в глазах его почему-то прыгали искры, - ты все-таки идеалист. Сейчас я все брошу... и пойду на тебя работать!
Он так сыто хихикал, - поел на чужой счет, - что Рябинин от горькой зависти только крякнул.
- А спорим, что пойдешь? - сказал Веселуха. - Зуб даю на холодец, что пойдешь. И прямо сейчас.
Это было фирменное Веселухино словцо, обозначавшее полную и абсолютную уверенность.
- Что, шантажировать меня будешь? - засмеялся Лукин.
- Зачем?! - легкомысленно вытаращил глаза Веселуха. - Силой доводов, так сказать, э-э... красноречием исключительно.
Лукин хихикнул еще два раза. Веселуха подсел к нему поближе, доверительно к нему обратился и начал неожиданно грустным и хриплым, прямо-таки замогильным голосом:
- Неправильно ты живешь, Лукин. А знаешь, почему? Не потому, что ты мелкий жулик. И не потому, что аморальный тип. Нет, не поэтому. А потому, что руки твои не знают никакого ремесла. Ты не видишь того, с чем имеешь дело. Столяр видит свои кресла, садовод - выращенную картошку, футболист мяч. А ты пинаешь воздух, окучиваешь пустоту, тешешь дырку. И сам ты есть отверстие мира, черная дыра, прогрызенная во времени. Я хочу оплодотворить твой талант реальным делом, применить тебя - может быть, ты оценишь, сколь много удовольствия может приносить такая работа...
Так или примерно так говорил Веселуха, и, конечно, никогда в жизни не убедили бы эти слова Лукина, если бы их говорил кто-нибудь другой, или если бы он видел их написанными в книге. Он бы просто не стал их слушать или читать. Но Веселуху Лукин слушал очень внимательно, опустив голову, как пришибленный. Ян Владиславович брал его за шкирку и волок с собой, сделать Лукин ничего не мог.
- Р-р-р, - тихо рычал он, как щенок.
- ...только полный придурок, - твердо и жизнеутверждающе заключил Веселуха, шмякнув кулаком по ладошке. - Лукин, мне кажется, ты злишься. На кого?
- Какого черта! - завопил Лукин. - Я тебе покажу! Я тебя на деньги кину! - пообещал он. - Тиран! Фокусник!
- Постой, он что, согласен? - не поверил Рябинин.
- Согласен! - разорялся Лукин. - Ему только дай - он на весь мир такое "согласие" наведет, помяни мое слово, Миша! Шпана с Мальцевского рынка!..
- А ты старушка-процентщица, - высказался Веселуха. И вообще, оставим в покое личности, давайте лучше выпьем.
Выпить Веселуха был не дурак, особенно любил хорошие крепкие напитки дрянь не пил, разбирался, и посмотреть на него было приятно: как он незаметно крутил рюмку за ножку, как вдыхал аромат, - и обсудить умел, впрочем, без снобизма.
- А, пирог! - закричал Рябинин радостно. - Здравствуй, Ирочка.
Это вплыла в комнату мадам Веселуха, - в руках у нее был фирменный пирог с грибами. Но не за хозяйственность выбрал ее Веселуха, а за редкую красоту. Женщин Ян Владиславович обожал, но не уважал, может быть, потому, что они всю жизнь складывались перед ним в штабеля. Мадам Веселуха была на семнадцать лет моложе мужа, и это была его третья законная жена. Он подобрал ее, пацанку, провинциалку, на кафедре, как бриллиант в куче мусора, приодел, обучил хорошим манерам. Впрочем, мадам Веселуха была далеко не дура - в жизненном смысле.
- Да, это я, - сказала она кокетливо. - А почему вы сначала пирог заметили, а потом меня?
- Натурально, потому что он был впереди, - пошутил Веселуха. - Ира, пить будешь?
- Нет, пейте на троих, - отказалась мадам Веселуха.
И они выпили, и снова налили, и потом, ближе к полуночи, Веселуха взял гитару и под плеск осенних струй (ливень, холодный и рыжий, бил в окна, стоял стеной) сбацал что-то не ровное, с оттягом, с синкопами - не то джаз, не то мазурку - а Лукин, который с горя напился, сплясал с мадам Веселухой на столе, среди хрусталя, прищелкивая пальцами.
