— Нарао, куда же мы с тобой попали? — спросил Итиро со слезами, словно в забытьи гладя брата по голове.
Даже собственный голос показался ему чужим, будто он слышал его во сне.
— Мы умерли, — сказал Нарао и вновь горько заплакал.
Итиро посмотрел на ноги Нарао. Босые ноги, покрытые глубокими ранами.
— Не надо плакать, — сказал Итиро, оглядываясь.
Вдали виднелся неясный белый свет, а вокруг стояла мертвая тишина.
— Давай попробуем добраться туда, откуда исходит свет. Может быть, там чей-то дом. Ты можешь идти? — спросил Итиро.
— Может, и мамочку там увидим…
— Наверняка. Наверняка, она там. Пойдем же.
Итиро пошел впереди. А небо над головой было желтое, неясное, темное, казалось, вот-вот оттуда появятся чьи-то длинные руки. Ноги нестерпимо жгло.
— Давай побыстрее. Дойдем, а там посмотрим, что к чему, — сказал Итиро, превозмогая боль.
Ноги Итиро так болели, словно поджаривались на медленном огне. А Нарао не смог больше терпеть боль и упал на землю.
— Ну-ка, цепляйся за меня покрепче! Бежим скорее, — сказал Итиро.
Сжав зубы, чтобы перетерпеть боль, он взвалил братишку на плечи. Все его тело разрывалось от боли, но он бежал и бежал навстречу неясному белому свету. Порой ему становилось так больно, что он падал на землю, но каждый раз вставал, собирая последние силы.
Обернувшись назад, он увидел, что там, откуда они пришли, земля покрылась серым туманом, а за туманом разрастается что-то красное.
От страха у Итиро дыхание перехватило. Но он переборол! себя, через силу поднялся на ноги и вновь попытался взвалить на спину Нарао. Нарао не шевелился, словно был без сознания. Рыдая, Итиро закричал брату прямо в ухо.
— Нарао! Держись! Нарао, ты слышишь меня? Нарао!
Нарао едва-едва приоткрыл глаза, в его глазах не было видно зрачков. Итиро почувствовал, что нестерпимый огнь разливается по всему его телу, но всё же снова взвалил на плечи Нарао и побежал. Он уже не чуял под собой ног. Ему показалось, что его тело сейчас рассыплется в мелкую синюю пыль, как от удара тяжелого камня. Он падал еще много-много раз, снова обнимал и поднимал на плечи Нарао и с плачем бежал вперед, не помня себя. И вот, наконец, он добрались туда, куда так стремился. Туда, откуда исходило смутное свечение. Однако ничего хорошего их здесь не ждало. Итиро остолбенел, ему показалось, что он обратился в лед. Прямо под ногами раскинулась низина, справа налево по ней двигалась вереница детей, невыразимо печальных. Одних прикрывали какие-то серые тряпицы, у других прямо на голое тело были накинуты короткие пальто. Худосочный бледный ребенок с большими! глазами, рыжеволосый малыш, угловатый мальчуган, ковыляющий на полусогнутых ногах — все они бежали гуськом, подавшись вперед, словно боясь чего-то. Они даже по сторонам не глядели, только глубоко вздыхали и беззвучно плакали. У всех у них, как и у Итиро с Нарао, были изранены ноги. На самым страшным было не это. Рядом с детьми шагали какие-то существа, размахивавшие толстыми плетками. У них были! красные рожи, кроваво-красные глаза, их волосы были как языки пламени, а одеты они были в серые доспехи с шипами. Под их ногами земля издавала ужасный хруст. От ужаса Итиро не смог вымолвить ни слова.
Один ребенок с волнистыми волосами, примерно возраста Нарао, от боли начал спотыкаться. Казалось, он вот-вот упадет. Наконец, он не выдержал и расплакался: — Больно! Мама!
Кошмарное существо, шагавшее рядом с ним, остановилось и посмотрело на него. Ребенок, пошатнулся и, подняв от страха руки, попытался убежать, но чудовище вдруг разинуло пася и взмахнуло плеткой. Ребенок беззвучно упал на землю и задергался от боли. Дети, шедшие следом, лишь молча обошли лежащего. Они не издали ни звука. А мальчик еще некоторое время корчился на земле, а затем, словно забыв о боли, шатаясь, снова встал в строй.
Итиро так и застыл на месте, будто остолбенел — ни назад, ни вперед. Вдруг Нарао открыл глаза и крикнул:
— Папа!
Одно из чудовищ в этот момент как раз проходило внизу под ними. Оно подняло вверх свои перекошенные кровавые глаза. У Итиро перехватило дыхание, а чудовище хлестнуло плеткой в воздухе.
— Эй, вы, там, наверху! Чего стоите! А ну-ка, спускайтесь сюда!
Итиро почувствовал, как эти глаза будто засасывают его. Он неуверенно сделал несколько шагов вперед, но затем опомнился, остановился и прижал к себе Нарао. Чудовище затрясло щеками, обнажило клыки и, издав какие-то странные звуки, похожие на собачий лай, полезло наверх. Оно схватило Итиро и Нарао и швырнуло в ряд к остальным детьми. Итиро с болью в сердце смотрел, как Нарао бредет перед ним, ступая босыми ногами по обжигающей болью земле. Итиро шагал вместе со всеми, время от времени окликая брата. Однако тот, казалось, забыл об Итиро. Он еле брел, изредка поднимая руки и покачиваясь из стороны в стороны. До Итиро только теперь дошло, что эти красномордые существа — черти. Он гадал, что же плохого могли совершить такие малые дети, как Нарао, чтобы заслужить такое ужасное наказание. В этот самый момент Нарао споткнулся о красный острый камень и упал. Плетка черта взлетела, словно намереваясь рассечь его надвое, Итиро повис на руке черта.
— Ударьте меня вместо него! Нарао ничего дурного не сделал!
Черт оторопело посмотрел на Итиро, несколько мгновений беззвучно шевелил губами, затем сверкнул клыками и прогремел:
— Он совершил свой проступок не в этой жизни. Пошел вперед!
Итиро стало холодно, все вокруг закружилось, в глазах потемнело. Мир окрасился в синий цвет. А затем все его тело покрылось ледяным потом.
Братьев погнали дальше. Они уже смирились, и идти стало легче. Израненные ноги и падающие дети воспринимались как дурной сон. Вдруг все вокруг заволокло туманом и потемнело, а потом спустился непроницаемый мрак. Лишь процессия детей, которых гнали черти, тускло светилась синеватым светом.
Постепенно глаза привыкли к темноте, и Итиро смог разглядеть множество черных существ, сидевших на широком поле. От них исходило еле заметное голубое свечение. Их тела покрывала густая, длинная черная шерсть, и лишь белоснежные руки светились во тьме. Одно из них вдруг решило пошевелиться, но тут же скорчилось в ужасающей муке, издав дикий вопль. Постепенно вопли его затихли, существо снова застыло на месте, словно ком грязи, потом легло на землю. Когда глаза Итиро еще сильнее привыкли к темноте, он понял, что шерсть, покрывающая эти существа, такая острая, что при малейшем движении они ранят сами себя.
Так они брели во тьме, пока не стало светлеть. Земля стала ярко красной.
Дети, шедшие впереди, вдруг громко заплакали и закричали. Процессия остановилась. Со всех сторон, словно град и гром, посыпались удары плетками, послышались крики рассерженных чертей. Нарао, идущий перед Итиро, закачался. Вся долина была усеяна острыми, похожими на осколки агата, камнями, которые как бритвы рассекали подошвы ног.
