Но мальчик лишь посмотрел на них — но остался сидеть, сложив руки на коленках.
Вообще-то вид у него и правда, был странноватый. На нем было странное мешковатое пальто серого цвета, белые короткие штанишки и полуботинки из красной кожи. Его щеки алели, как спелые яблоки, а глаза были черные и совершенно круглые. Казалось, он даже не понимает, о чем идет речь, и это озадачило даже Итиро.
«Он иностранец», «он поступил в нашу школу», — загалдели дети. Вдруг пятиклассник Касукэ выкрикнул: «Он пришел в третий класс». Малыши решили, что он прав, а Итиро молча наклонил голову.
Странный мальчик по-прежнему только посматривал по сторонам, продолжая чинно сидеть на месте.
В этот самый момент налетел порыв ветра, окна в классной комнате задребезжали, окрасившись в необычный голубоватый оттенок, затрепетал мискант, каштаны на горе за школой закачались, а все дети почему-то засмеялись и задвигались. И тут Касукэ закричал.
— Я понял! Это Матасабуро-ветер!
Только все подумали, что это, наверное, так и есть, как Горо, стоявший позади всех закричал: «Ой, больно!». Все обернулись на него и увидели, как Косукэ наступил ему на ногу, а Горо рассердился и колотит Косукэ. Тут и Касукэ рассердился: «Сам хорош, а дерешься».
С этими словами он тоже попытался ударить Горо. А Горо, уже весь в слезах, снова бьет Косукэ. Тут Итиро встал между ними, а Касукэ прижал Косукэ.
— Эй, пока вы здесь ссоритесь, сэнсэй уже в учительскую пришел, — сказал Итиро, опять посмотрел в класс, и вдруг разинул рот от удивления.
Странный ребенок, сидевший в классе, исчез. У всех появилось такое чувство, словно жеребенок, с которым они успели подружиться, ускакал куда-то, или синичка, которую поймали с таким трудом, упорхнула прочь.
Опять налетел порыв ветра, задребезжали оконные стекла, а по мисканту на горе за школой прошлась голубоватая волна в сторону верховьев реки.
— Оттого что вы ругались, Матасабуро исчез, — сердито сказал Касукэ.
И все с ним согласились. Горо стало стыдно, он забыл про отдавленную ногу, и плечи у него поникли.
— Все-таки он и правда был Матасабуро-ветер.
— Он явился в двести десятый день.
[90]
— На нем и ботинки были.
— И одежда была надета какая-то странная.
— А волосы рыжеватые, чудной какой-то.
— Эй, эй, Матасабуро оставил на моем столе камень, — сказал второклассник.
Все увидели, что на его столе лежит грязный камень.
— Вон, в то стекло этот камень бросили.
— Да нет. Это перед каникулами в Каити камнем попали.
— Нет, все было не так.
Пока они спорили, произошло следующее. Из коридора вышел учитель. В правой руке он сжимал блестящий свисток, которым созывал всех на урок, ну, а следом за ним шел тот самый рыжеволосый мальчишка, ступая так важно будто нес подол платья самого бодхисатвы, на его голове была белая шапочка, и шел он легкой походкой.
Все притихли, и, наконец, Итиро сказал:
— Сэнсэй, доброе утро!
И тогда все остальные тоже сказали: «Сэнсэй, доброе утро».
— Дети, доброе утро. Вижу, все в прекрасном настроении. Всем построиться, — учитель дунул в свисток: «би-ру-ру».
Свист долетел далеко-далеко, отозвавшись на противоположной стороне долины, и возвратился низким эхом: «би-ру-ру-ру».
Дети подумали, что все так же, как было до каникул — один ученик шестого класса, семь учеников пятого класса, шесть учеников четвертого класса, двенадцать учеников третьего класса — выстроились в ряды по своим группам.
Восемь второклассников и четыре первоклассника встали впереди всех. А странный мальчик, посматривая на остальных, стоял за спиной учителя, и физиономия у него была какая-то странная и забавная — словно бы он прикусил зубами язык. Затем учитель сказал:
— Такада-сан, встаньте вот сюда, — и отвел мальчика в ряд пятиклассников, сравнил по росту с Касукэ, и поставил его между Касукэ и Киё.
Все обернулись и посмотрели на него. Дойдя до коридора, учитель скомандовал:
— Шаг вперед.
Все сделали шаг вперед, встав в ровные ряды, однако всем настолько хотелось посмотреть, что делает тот странный мальчик, и дети все время оглядывались назад и косились на него. А между тем мальчик сделал шаг вперед — казалось, он прекрасно знает, что делать. Он спокойно протянул вперед руку, дотронувшись кончиками пальцев до спины Касукэ, и тому стало щекотно — а может, просто в этом месте спина зачесалась. Перестроиться! — вновь скомандовал учитель, — Вперед, первоклассники вперед.
Только успели первоклассники сделать шаг, как второклассники уже стали поджимать их. Пройдя перед строем, они вошли в дверь, по правую сторону от которой стоял ящик для сандалий. Зашагали четвероклассники, и вслед за Касукэ гордо прошествовал и странный мальчик. Дети, которые шли перед ним, то и дело оборачивались и внимательно смотрели на него.
Все сложили обувь в ящик для сандалий, вошли в класс и стали рассаживаться, в том же порядке, что и на улице. Странный мальчик чинно уселся за Касукэ. Но тут начался кавардак.
— Ой, у меня парта другая!
— Ой, а на моей парте лежит камень!
— Кикко, Кикко, ты дневник-то принес? Я забыл.
— Дайте мне карандаш, дайте кто-нибудь карандаш!
— Не понимаю. Зачем хватать чужую тетрадку?
Тут вошел учитель, дети, продолжая шуметь, встали, а Итиро, стоявший позади всех сказал: «Поклон».
Все поклонились, и наступила тишина, однако вслед за тем опять поднялся шум.
— Дети, тишина. Соблюдайте тишину, — сказал учитель.
— Тише, Эцудзи, слишком шумно. Касукэ, Кикко, эй, — прикрикнул с последнего ряда Итиро на самых крикливых.
Все угомонились. А сэнсэй сказал:
— Дети, вы, наверное, интересно провели долгие летние каникулы. С утра бегали купаться, играли в лесу, ходили в поле Уэ-но нохара со старшими братьями косить траву. Однако каникулы кончились. Наступила осень, и начался второй семестр. С давних времен осень считается лучшим временем для работы ума и самым подходящим временем для учебы. Поэтому с сегодняшнего дня давайте будем все вместе как следует учиться. И еще: у вас появился новый товарищ. Это Такада-сан, который сегодня здесь. Отца Такада-сан по делам фирмы перевели в наши края, он работает неподалеку от поля Уэ-но нохара. Такада-сан раньше учился в школе на Хоккайдо, а с сегодняшнего дня будет учиться с вами. И не только учиться — он должен стать вашим товарищем. Вы все поняли? Те, кто понял, поднимите руку.
