– Нет, – удивилась Оля.
– Ну не важно… Это правило я называю «законом налипания». «Тот, кто смотрит в пропасть, должен помнить, что и пропасть смотрит ему в глаза», – сказал как-то немец Ницше.
Резкий порыв ветра поднял целую волну пыли. Оля зажмурилась, а профессор отвернулся и тут же добавил:
– И потом, представьте себе на минуточку, что эти ваши существа из НЛО… Не люди даже, а насекомые, земноводные, пресмыкающиеся, лишенные всяких эмоций, симпатий, морали. В этом случае наш диалог вообще неуместен. Без разницы: прилетим мы к ним или они к нам. Нет, они мне неинтересны. А вот люди интересны.
Игорь Сергеевич вздохнул. Возникла неловкая пауза. Затем профессор шепотом произнес: «Какой странный человек, Оля, стоит рядом с нами! Не оборачивайтесь, иначе он поймет, что мы говорим о нем».
Действительно, тип в черном как-то незаметно очутился возле их скамейки и стоял, по-прежнему бесстрастно глядя куда-то вдаль.
– Обратите внимание на цвет его кожи! – прошептал профессор. – Она с каким-то зеленоватым отливом, видите! Как будто у него сильное отравление. Неприятный тип… Умоляю, не оборачивайтесь!
– А может быть, ему действительно плохо? – прошептала в ответ Ольга и вдруг, к ужасу профессора, обернувшись к неизвестному, сказала: – Извините, вам плохо? Может, помочь?
– Нет. Мне хорошо. Помощь не требуется, – механическим голосом отозвался тот.
Все трое замолчали. Пауза была неловкой и томительной, наконец профессор, обращаясь к Оле, нарочито громко произнес:
– А впрочем, знаете, что… вы куда, вообще, двигаетесь?
– Я? Да к Кизильскому, – сказала Оля и, вспомнив об Андрюше, добавила: – А оттуда посмотрю, может, и к Челябинску.
– Давайте так… Я сейчас договорюсь вон с тем шофером, – профессор указал на башкира, дремавшего в «Газели», – и, может быть, немного вас подброшу. Идет?
Оля не ответила. Профессор свернул ксерокопию статьи в трубочку и убрал в рюкзак.
– Поедемте, а то смотрите, непогода может разыграться, – Игорь Сергеевич указал на грозовую тучу, надвигавшуюся с юга. – Не думаю, что распогодится. Да и темнеет уже…
– Идет, – согласилась Ольга.
– Ну что, до Кизильского? Или куда скажете. Беатрия большая.
* * *
«Газель» отъехала от автовокзала, а странный тонкогубый пассажир долго и напряженно смотрел ей вслед. Но как только машина совершенно скрылась из вида, он подошел к столбу, где висело расписание, небрежно сорвал с него розыскное объявление с портретом пропавшего, как две капли воды похожего на него, и, порвав, бросил в урну.
Затем достал из кармана брюк небольшую металлическую капсулу, не больше тех, что скрываются под шоколадной оболочкой киндер-сюрприза, и, нажав на едва заметную кнопку на ее вершине, сказал кому-то хриплым, дребезжащим металлическим голосом на неизвестном языке:
[1]
Глава третья
Ртутный шар
«Строго секретно.
В штаб ВВС.
21 июня
Время – 15.37
Наблюдаю объект, двигающийся на высоте примерно 100 метров. Диаметр приблизительно 40 метров. В нижней части отчетливо виднеется рубиновое свечение. Цвет обшивки серебристо-ртутный. Объект наблюдения имеет круглую форму.
Время присутствия над территорией части не более 5 минут.
Радиозапрос не подтвердил присутствие в районе части объектов гражданской авиации.
Старший лейтенант Л. Клименко
Сверено с рапортом дежурного.
Начальник в/ч 25840
полковник Г.Шершень».
1
Утро Степан и Николай встретили в пути, в самом начале Большекараганской долины. Их фура, петляя, прошла мимо всхолмий с тысячелетними каменными бабами и понурыми табунами, утопавшими в седом, кудрявом разнотравье.
Далекой-далекой казалась эта дорога.
Словно окаменевшая река, отшлифованная до сизого блеска миллионами покрышек, она то мягко стелилась среди холмов и лощин, то твердо торила свой путь мимо плешивых валов магнитогорской плотины, огибая широкие, поросшие лесом ступени выработанных горных разрезов. Они возникали из-за косогоров, словно таинственные останки порушенных временем подземных храмов.
Жары, слава богу, не было, а небо, угрожая дождем, собирало хмурые клочья грозных темно-фиолетовых туч. В прорехи пробивались могучие лучи яростного солнца, и казалось, что если грянет ненастье, то уже точно со шквалом да с морем пыли.
За баранкой сидел грузный Степан, а Николай сквозь приятную полудрему слушал его размеренную монотонную речь.
– Э, приколись, братан (так сейчас сопляки-то говорят?), кожаное кресло купил и увлажнитель для воздуха синего цвета! Не очень-то люблю я синий, но других не было. И всё на двадцать процентов дешевле. Скидка. Вот какой магазин хороший. Случайно, конечно, ехал туда без всякой цели, искал шторы для ванной, такие, знаешь, из полиэтилена, но не однотонные, а с рисунком, с фигурами или, может, клетчатые: в шотландку. А тут фигак – двадцать процентов, – маленькая, но победа, я даже себя зауважал. Веришь, вчера весь день было хорошее настроение.
– Может, музыку поставить? – предложил Николай флегматично.
– Да не надо музыки! Лучше послушай… – Степан помрачнел. – Знаешь, мне не нравится, что с тобой в последнее время творится. Не по-мужицки это совсем. Говорю тебе как человек, который жизнь знает чуть больше, чем ты, и который хочет, чтобы ты не ошибся. Который искренне желает тебе блага. Мы с тобой одну лямку тянем, браток? Так?
Степан напряженно всматривался в дорогу.
– Куда ты клонишь? – встрепенулся Николай.
– А подумай! Я говорю о бабах. Может, тебе жениться пора, а? Иначе совсем с ума сойдешь. Столько баб у тебя… да я бы их давно начал путать. Так не годится, мужичок. Зачем тебе проблемы?
– Отвали, я в них не путаюсь. За дорогой смотри. Тащишься медленно, зеваешь, вон все время спихивают в крайний правый.
– Не путаешься? Да? А помнишь, как позавчера закрывался в моей квартире с одной бабехой от другой? Еще припомнишь мои слова…
– А… это? Ну и что? Все же кончилось хорошо? – парировал Николай и, вздохнув, снова погрузился в дремоту.
– Конечно-конечно, это твое реалити-шоу! Что ж, дай Бог. Посмотрим, правда, чем кончится, – Степан переключил скорость и сказал уже другим тоном: – Соляра дешевая хороша на стареньких дизелях, фура-то у нас непривередливая… А? Спишь? Ну, спи-спи.
