Юля же, наоборот, следила за кульбитами карлика горящим взглядом, и один раз у нее даже вырвалось страстным полушепотом:
– Какой милый!
Филатов расслышал эти слова. «Значит, правда, что некоторые бабы любят откровенный экстрим, – подумал он. – Вот в прежние времена для таких эстеток было раздолье – тогда по городам и весям разъезжали лилипутские цирки и ВИА с электрогитарами. А теперь где их встретить? Хорошо, хоть сюда один затесался». Ему приходилось пару раз бывать на тех концертах, и особого впечатления они на него не произвели. Он только помнил, что гитары на шеях у карликов казались непропорционально большими и играли они так себе.
– А что за долг вы обсуждали? – спросил Филатов, наклонившись к приятелю.
Тот махнул рукой.
– Погашение векселей.
– Каких?
– Ее фирмы. Она выписала их за поставки газа на Украину.
Дальше Филатов расспрашивать не стал. Расчеты векселями были в ту пору в большой моде. Эмиссию денег тогда зажали до предела. Народ стал выписывать друг другу векселя. Иногда их погашали деньгами, иногда – нет, предпочитая обанкротить фирму, родившую вексель, и основать затем новую, свободную от обязательств.
Когда закончилась основная часть шоу, Юлия пригласила трех стриптизерш за их столик. Компания уже была в изрядном подпитии. Танцовщицы начали по ним елозить, как они это умеют, со всякими профессиональными штучками и ужимками.
Это только распалило Юлию. В зале многого себе не позволишь, даже в полумраке, даже на нетрезвую голову.
– Переходим в ВИП! – скомандовала она.
– Отчего же не перейти, если так складываются обстоятельства? – согласился Лебедов, отодвигая «свою» девушку, чтобы еще выпить. Он обожал облекать всякие двусмысленные фразы в канцелярскую оболочку.
Что было дальше, Филатов помнил фрагментарно. Стриптизерши пошли с ними, но в ВИПе оказалось, что их не три, а целых пять. Он подумал, что это перебор, но спорить не стал – распоряжалась здесь Юлия.
Выпили еще. Потом началась веселуха. Одна стриптизерша запрыгнула на Алекса. Остальные занялись им и Юлией.
Через какое-то время она дала волю желаниям.
– А где карлик? – капризно спросила она. – Алекс, сходи за карликом!
Лебедов безропотно встал и привел карлика. Юлия жестами объяснила тому задачу. Карлик молча кивнул и принялся за дело. Ему пришлось изрядно потрудиться.
Спустя немного времени она затребовала фотографа, который внизу снимал шоу.
– Алекс, приведи фотографа, – скомандовала она. – Пусть сфотографирует меня со вспышкой, а то я никак не могу достичь оргазма.
Лебедов опять отправился на поиски требуемого персонажа.
Фотограф заполнил пространство помещения режущими сполохами света, и Филатову пришлось закрыть глаза.
Потом фотограф куда-то исчез, все стихло. Но относительный покой длился недолго. Совсем рядом раздались хлесткие, мерные удары. Он открыл глаза. Это карлик зачем-то бил ремнем по полу. Лицо у него было сосредоточенное. Филатову показалось, что сейчас он будет стегать ремнем Юлию по ее приказу, а пока тренируется на неодушевленных предметах. «Неужели она еще и мазохистка?» – удивился он. Хотя, с другой стороны, он не исключал, что карлик просто вспоминает времена, когда служил на почте ямщиком и нахлестывал лошадок, торопясь доставить мешки с письмами по назначению.
Внезапно карлик прекратил свое занятие, выпил и запел резким голосом:
Помню, я еще молодушкой была,
Наша армия в поход далекий шла.
Лебедов бросил в него ботинком. Стало опять тихо. Филатов задремал.
На следующий день вся компания проснулась на даче у Алекса. Голова у Филатова раскалывалась. Он спустился вниз за «лекарством». Алекс, облаченный в халат, был уже в гостиной. На столе лежал большой черный фотоаппарат «Canon» с длинным объективом.
– Это что? – с недоумением спросил Лебедов у охранника.
– Фотограф вчера оставил, – объяснил тот.
– Зачем?
Охранник пожал плечами.
– Мы хотели только пленку забрать, а он весь аппарат бросил. Сказал, что ничего не видел и никому не скажет.
– Чего же не отдали?
– Не успели. Он очень быстро ушел. Поймал такси и уехал. Даже пальто в гардеробе оставил.
– Вы его напугали, наверное?
– Да нет, не особо, – не очень уверенно ответил охранник.
– Надо вернуть, – Лебедов кивнул на фотоаппарат.
– Вернем, – заверил его охранник, – сегодня же отвезу в клуб.
Пришла Юлия.
Обедать в этот день поехали в помпезную «Царскую охоту» здесь же, на Рублевке, а в итоге прокантовались по разным кабакам всю субботу и воскресенье.
В понедельник Юлия улетела в Киев.
Месяц спустя Филатов спросил у Лебедова:
– Ну, как там с деньгами по вашей теме? Чем закончилось?
Ему не верилось, что такую сумму можно просто так взять и заныкать без особых последствий.
– Какими деньгами? – не сразу понял Алекс.
– Которые Юлия не хотела отдавать. Я, конечно, не лезу в ваши дела, но просто интересно.
– А никак! – ответил Лебедов даже с некоторой бесшабашностью. – Я так чувствую, что она их не отдаст.
– И ты ей это позволишь? – удивился Филатов.
– А что с ней делать? Задушить? Или навести на нее кого-нибудь? Но мы же интеллигентные люди. Вот скажи мне – что с ней делать?
«Желание – тысяча возможностей, нежелание – тысяча причин», – подумал Филатов, но вслух говорить ничего не стал. За Юлией угадывалось большое будущее, и Лебедов, кажется, имел на этот счет свои планы.
Глава 3
Утро в ВИПе клуба «Calls» выдалось хмурым и прокуренным, как, впрочем, и всегда. Карлик Вовчик со стоном выбрался из-за дивана. Он не помнил, как туда угодил. Перебрал вчера немного, честно говоря. Вроде бы после ухода гостей тоже собирался отправиться домой, а обнаружил себя в глухом, пыльном закутке. Там проходила теплая труба, он пригрелся и уснул.
Вовчик снял с рукава ошметки паутины и обвел ВИП мутным взглядом. Помещение освещала только тусклая синяя лампочка над входом на десять свечей, но и при ней было видно, что здесь царит полный бардак. Скомканные накидки с кресел валялись на полу, одно кресло было вообще перевернуто, а стол заставлен неубранной посудой.
Вовчик втянул в себя воздух, и его чуть не замутило. Это благоухала полная окурков пепельница, в которую какой-то шутник налил шампанского. «Узнать бы, кто это, – мрачно подумал Вовчик, – да фейсом об тейбл, а потом в пепельницу! В другой раз не стал бы пакостить».
Стараясь не смотреть на пепельницу и дышать в сторону, он нашел на столе бутылку «Хеннесси», в которой еще оставался коньяк, наполнил рюмку и выпил. Механически зажевал подсохшей за ночь долькой лимона. Вроде бы полегчало. «Пора», – решил он и рывком встал на ноги. Сделал шаг к двери, зацепился за скомканную накидку с кресла и едва не упал. «Свинство какое!» – подумал карлик. Он любил порядок и решил поднять накидку, чтобы не упал кто-нибудь еще. Встряхнул ее. Из накидки выпало что-то блестящее. Карлик поднял. У него на ладони лежало кольцо с бриллиантами. «Ого! – удивился он. – Это обронила та роскошная женщина, больше некому. У наших-то драных кошек таких дорогих вещей отродясь не водилось».
