— Какие вещи? — удивилась я. — А-а, из этого клоповника. Нет, не надо, у меня все с собой.
На этот раз пришла очередь удивиться Горшенину:
— В этой сумке? Все?
— Мы же люди военные, — ухмыльнулась я. — А вообще-то у меня еще одна сумка есть, в камере хранения на вокзале.
— О!
Я с раздражением подумала, что если он будет слишком часто повторять свое «О!», то я его точно придушу. И расследовать дальше ничего не надо будет. Доложу Грому, что причина всякого рода нестабильности в городе Волгограде выявлена и успешно устранена, и дело с концом.
Мы выехали с территории спорткомплекса, некоторое время двигались по уже знакомой мне дороге, затем свернули на другую и тут же попали в пробку.
— Вечно здесь одна и та же история, — проворчал Горшенин. — Надо было окружной ехать.
Я промолчала. Поток машин то приходил в движение, то снова замирал на неопределенное время. Встречная же полоса была практически свободна.
Горшенин с завистью кивнул на мчавшиеся навстречу машины.
— А нам теперь до ближайшего перекрестка минут десять тащиться, не меньше. Курите?
Он протянул пачку «Мальборо». Я отрицательно покачала головой:
— Курила раньше. Теперь бросила.
— И давно?
— Бросила? Уже неделю, — ответила я невозмутимо.
Новая жизнь Нины в отличие от прежней имела массу преимуществ. Поразмыслив, я решила добавить к ним еще одно. Раньше Нинка дымила, как паровоз, во время пребывания на Черном море у меня частенько трещала голова от переизбытка никотина в организме. Терпеть не могу эту гадость, хотя после трехнедельного пребывания в Нинкиной шкуре отвыкала от сигарет с трудом.
— Завидую… А я вот сколько ни пытался, ничего не выходит, — признался Горшенин. — Ну и как, не тянет?
— Иногда тянет. — Я пожала плечами. — Особенно под вечер. Но меня на много что тянет. Особенно под вечер.
— С вами не соскучишься, — ухмыльнулся Горшенин.
Я прикинула, стоит ли обидеться на него за эти слова, но решила, что нет. Горшенин между тем следил за моей реакцией очень внимательно. Похоже, на данный момент его интересовала не столько моя биография, сколько свойства характера и личностные качества.
— Как прошла тренировка?
— Нормально, — буркнула я. — Спасибо, что устроили.
— Не за что. — Горшенин поерзал. — Вы на меня за что-то сердитесь?
— Нет. За что?
— Ну-у… Просто вас особо разговорчивой не назовешь.
— Вас тоже.
— В каком смысле?
— Например, вы не сказали, что вы — директор спорткомплекса.
— О! — сказал Горшенин, и у меня зачесались руки. — Так вы и не спрашивали.
Я невольно рассмеялась, Горшенин тоже облегченно заулыбался.
— Я вообще не очень болтливая, — сочла возможным признаться я. — В компании потрепаться — одно дело, а насчет поговорить — я не очень. Да сейчас еще настроение такое, знаете… Вот осмотрюсь немного, работу подыщу. Вы лучше сами спрашивайте, если чего узнать хотите.
— Хорошо, — улыбнулся Горшенин. — Но вы тогда тоже у меня что-нибудь спрашивайте.
— А чего спрашивать? — Я повернулась, смерила его многозначительным взглядом. — И так все понятно.
Горшенин смутился.
— Что понятно? Вы же не думаете, что я к вам клеюсь?
— А если и клеитесь, то что с того? — Я взяла сигаретку, покрутила и сунула обратно в пачку. — Вы мне помогаете, так? Мне радоваться надо, а не требовать объяснений, почему вы это делаете. Вот я и радуюсь. А все остальное меня не касается. Захочете… то есть, захотите. — Я нахмурилась. — Захотите — правильно, да?
— Правильно. — Горшенин посмотрел на меня с величайшим интересом.
— Так вот, захотите, сами расскажете. Может, вам неприятно будет, если я с вопросами буду лезть. И потом, зачем делать вид, что мне интересно, сколько у вас жен, любовниц, детишек или чего там еще, если мне это совсем не интересно? Я, откровенно говоря, на это чихать хотела. Как, в общем-то, и на все остальное. Ну, почти на все.
— Нина. — Игорь Викторович изумленно покачал головой. — Я в полном восхищении. Если бы руки у меня не были заняты, ей-богу зааплодировал бы.
— Это по какому же поводу?
— Повод самый что ни на есть подходящий. Редко в наши дни можно встретить столь откровенного и прямолинейного человека.
— А чего хвостом крутить? — ляпнула я.
Прямолинейность так прямолинейность. Если вам, многоуважаемый господин Горшенин, хочется видеть меня прямолинейной, я буду прямолинейной до безобразия. Шокирующе прямолинейной.
— Кстати, как откровенный человек откровенному человеку, скажите, вы хорошая медсестра?
Я обиделась:
— Е-мое, разумеется, хорошая. Я что, по-вашему, больше чем на нянечку не тяну?
— Ну что вы, Ниночка!
Горшенин вознамерился было негодующе всплеснуть руками, но тут мы наконец доползли до долгожданного перекрестка, и он все внимание обратил на дорогу. Как всегда, не вовремя замигал желтый свет, Горшенину, однако, на это было совершенно наплевать, быстрее бы из «пробки» выбраться.
Свернув на узкую, ухабистую улочку, Игорь Викторович расслабился, оживился и сразу за перекрестком врубил третью скорость, несмотря на то что асфальтовое покрытие на дороге выглядело так, будто его основательно погрыз какой-то свирепый или изголодавшийся монстр.
— Теперь быстро доедем, — пообещал Горшенин, закуривая новую сигарету. — Так о чем это я?
Я зевнула.
— Перед тем как повернуть, вы мне пытались объяснить, что я дура.
— Ниночка! — Игорь Викторович прижал руку к груди. — Ну что вы такое говорите! Разумеется, у меня и в мыслях не было ничего подобного. Просто я подумал, что мог бы поспособствовать вам в поисках работы. Правда, это будет немного другая работа, чем в армии. Там, насколько я знаю, если, конечно, боевые действия не ведутся, в медсанчасть обращаются редко, да и то все больше с мозолями да поносом.
— И еще с триппером, — кивнула я. — Все верно. Кое-что я, конечно, подзабыла, названия лекарств там, другую фигню. Но от медсестры много и не требуется. Поставить клизму, сделать инъекцию или наложить повязку я вполне в состоянии. Но вы не глядите, что я так разговариваю, я умная. Если надо, учебники почитаю.
— Охотно верю, — несколько уныло пробормотал Горшенин.
Мое признание его явно разочаровало. А чего он, собственно, ожидал от обычной медсестры? Но так или иначе, а допущенную ошибку следовало немедленно исправить, тем более что медсестрой я была не совсем обычной, если не сказать больше — совсем необычной. Я быстренько поразмыслила, какими еще медицинскими навыками могла бы похвалиться, кроме уже перечисленных, чтобы как-то набрать потерянные очки.
