Анна( спокойно). Иногда причина.
Росс. Если бы это всегда было причиной, меня бы уже не было в живых.
Анна( секунду удивленно смотрит на него). Политический?
Росс. Кто же еще?
Анна. Из концлагеря?
Росс. Да. Когда его ликвидировали, нас перевели в Берлин, в тюрьму. Сегодня утром нам удалось бежать. Нас привели на Руммель-плац, чтобы расстрелять. Нас спасла бомбежка.
Анна смотрит на него и молчит.
Росс( его прорвало, он говорит энергично и очень быстро). Ну, скажите же хоть что-нибудь! Неужели вы не видите, что я больше не могу? Все время бежать, удирать, надеяться, едва дышать – и вдруг все прекращается, и нет ничего, кроме этой тишины, в которой ты просто разваливаешься. И вдруг чувствуешь, что больше не можешь! Бежишь, бежишь, видишь сотни открытых дверей, и в каждой надежда и опасность, но выбрать можно только одну, а если выбрал, то не переиграешь. А остановившись, невозможно бежать дальше, ноги словно налиты свинцом, мозг плавится, и нужно укрыться, прежде чем он вытечет. Поймите же! Скажите же что-нибудь, спасите меня, что мне еще сделать, встать на колени, сложить молитвенно руки и кричать: моя жизнь в ваших руках, несколько минут назад она еще была моя, теперь она зависит от вас и молит о помощи… ( Он рывком открывает дверцу шкафа.) Об укрытии, норе, темноте…
Анна( спокойно). Тогда поищите вначале…
Росс( с внезапной надеждой). Где? Скажите, куда мне деться?
Анна молчит.
Росс( быстро, старается убедить ее). Оставьте меня здесь только до вечера, когда стемнеет я смогу уйти. Всего несколько часов, это же малость, совсем немного времени. Мы так часто разбрасываемся им, но сейчас для меня это – мои руки, глаза, это – двадцать, тридцать лет жизни, в которой будут дни и вечера, свет и свобода, я не хочу умереть, я не могу умереть, поймите же, не сейчас, еще не сейчас. ( Пристально смотрит на нее.)
Анна. Я не могу вам помочь. Сюда все время заходят люди…
Росс( сразу становится деловым, говорит все еще быстро). Я могу заползти под кровать – и никто меня не увидит, я не буду двигаться…
Анна( невольно смотрит на низкую постель). Как вы там поместитесь?
Росс. В лагере я два дня прятался под кроватью, голову приходилось поворачивать набок, чтобы дышать.
Анна отрицательно качает головой.
Росс( хватает ее за руки, говорит быстро, теряя самообладание). Но не стойте же как каменная, сделайте что-нибудь, помогите мне, мы были уже мертвы – и вдруг жизнь вернулась. Она стукнула по нашим мертвым головам и унесла с собой, и я не могу снова ее потерять, поймите же вы это, хотя вы этого ничего и не знаете тут, с вашими диванами, столами, в безопасности… ( Отталкивает ногой стул рядом с собой.)
Анна( оборачивается, резко, быстро). А вы знаете, что случится, если вас тут найдут?
Росс. Да.
Анна. Не с вами! Со мной!
Дальше – очень быстрый диалог.
Росс. У меня есть оружие. Вы можете заявить, что я вас заставил.
Анна. Мы живем не в такое время, когда можно что-то заявить.
Росс. Это я знаю.
Анна( у окна). В доме сейчас спокойно. На улице очень мало людей. Вы можете уйти.
Росс. А это? ( Показывает на свои брюки.) Они же просто кричат о концлагере! У вас ничего нет? Хотя бы брюк? Этот пиджак я нашел по дороге, на большее не было времени…
Анна( смотрит на него. Решается). Возможно… Подождите здесь… Я посмотрю… ( Идет к двери.)
Росс( быстро, подозрительно). Куда вы идете?
Анна( останавливается). Вы мне не доверяете?
Росс. А как я могу доверять вам?
Анна. Вы только что сказали, ваша жизнь в моих руках, а теперь не даете мне даже подойти к двери…
Росс. А как же иначе?
Анна( спокойно). Если бы я хотела спуститься вниз, я бы уже давно это сделала.
Росс молчит и смотрит на нее. Потом уступает ей дорогу.
Анна выходит.
Четвертая сцена
Россодин.
Он быстро идет к окну, осторожно выглядывает на улицу, потом идет к двери, чуть приоткрывает ее, выглядывает, достает из кармана револьвер, возится с предохранителем, – видно, что он не знает, как им пользоваться, и сейчас знакомится с оружием. Потом засовывает его в карман и ищет место, откуда он мог бы стрелять, оставаясь в безопасности.
Пятая сцена
Росс, Анна.
Анна останавливается в дверях. Осматривается.
Росс минутку ждет, не идет ли кто за ней, потом выходит из своего укрытия.
Анна кладет на кресло рядом со столом военный мундир, рубашку и носки.
Росс( удивленно смотрит на вещи). Откуда они у вас?
Анна. Вам это обязательно знать?
Снова быстрый обмен репликами.
Росс. А где мужчина, которому принадлежат эти вещи?
Анна. Не здесь.
Росс. Он умер?
Анна. Нет.
Росс. Он может вернуться? Где он?
Анна( резко). Он не вернется. А теперь одевайтесь и не допрашивайте меня.
Росс. Я не допрашиваю. Но каждый сообщник может оказаться предателем.
Анна. А разве у вас есть другой выход, кроме помощи сообщников?
Росс. Нет. Тем осторожнее приходится быть. Это осторожность – не недоверие.
Анна. Пять минут назад вы хотели только другой костюм – теперь вы уже ставите условия. Берите вещи или оставьте их и выматывайтесь. ( Идет к постели, ложится и больше не обращает внимания на Росса.)
Росс( переодевается за открытой дверцей шкафа. Через некоторое время). Как здесь тихо! ( Ждет. Наблюдает за Анной. Потом говорит.) Для нас не было ничего хуже тишины. Мы ждали воздушных налетов. Тогда нас выводили в коридор. В грохоте взрывов мы могли разговаривать друг с другом. Охранники нас не слышали. Мы знали, что нас собираются убить. Только не знали, когда и как. Мы стояли друг за другом в коридоре и не имели права двигаться. Даже обернуться нельзя. За мной стоял какой-то человек, которого я никогда не видел. Во время налетов он все время кричал мне: «Вильке! Иди к Вильке, если выберешься!» А потом адрес. Снова и снова. Два дня назад, когда часть тюрьмы обвалилась, я смог прокричать ему: «А ты?» – «Я не могу бежать! – ответил он. – Из-за ног! Но ты можешь! Иди к Вильке. Скажи, тебя послал Губерт!»
