Росс. Это он донес на фельдфебеля?
Анна. Вероятно.
Росс. А на Вильке тоже он донес?
Анна. Нет.
Росс. Кто донес на Вильке? Кто-то из соседей?
Анна молчит. Раздается телефонный звонок. Анна не снимает трубку. Росс смотрит на нее. Она снимает трубку и сразу же вешает ее.
Росс. Донес этот мужчина, который звонит?
Анна( поднимает глаза). Откуда ты знаешь, что это мужчина?
Росс. А разве иначе ты бы не ответила?
Анна( смотрит на него, говорит медленно). Ты очень наблюдателен.
Росс. Нам пришлось быть наблюдательными в лагере. От этого зависела жизнь.
Анна( горько). Мы все этому научились, верно? Быть начеку и притворяться!
Росс. Это мужчина, который звонил, предал Вильке?
Анна( после паузы). Да.
Росс. Зачем?
Анна. Чтобы спасти свою жизнь. Он сам был под подозрением.
Росс. Это твой муж?
Анна. Да. Я не видела его уже два года. С тех пор как он, напившись, рассказал мне, что ему пришлось сказать правду про Вильке, когда его допрашивали в гестапо. Он принес Вильке в жертву, чтобы спастись самому.
Росс. Чего он теперь хочет?
Анна. Вернуться. Вдруг все оказалось ошибкой. Он сожалеет. ( Горько.) Он всегда сожалеет вовремя.
Росс. Он боится, что ты его выдашь, когда все кончится?
Анна. Может быть. Он всегда предвидит, что полезно сделать.
Росс( показывает на свой мундир). Это его вещи?
Анна. Да. Он стал солдатом, потому что все еще оставался под подозрением. Это его спасло. Я забыла, что мундир все еще здесь. Я упаковала его вместе с другими вещами. Он должен был их забрать. Но так и не пришел.
Росс. А теперь?
Анна( с иронией). Теперь он вдруг захотел меня спасти. ( Ставит на стол завтрак.)
Росс. Тебя? А не себя?
Анна. Он думает о себе. Но звучит лучше, если сказать: тебя.
Росс. Где он? Ему не нужен мундир?
Анна. Нет. В России он потерял ногу.
Росс. Он спекулирует на твоем сострадании? ( Пьет кофе, ест.)
Анна. Нет. На соучастии. Он говорит, что это я рассказала ему то, за что Вильке попал в лагерь.
Росс. А ты это сделала?
Анна. Да. Я доверяла ему.
Росс. А Вильке доверял тебе?
Анна. Да. ( С силой.) Зачем ты все это спрашиваешь? Это случилось, я этого не хотела, но это случилось, и из-за этого Вильке предали, а я об этом и не подозревала; я это все знаю, и я хотела все это забыть, а теперь появляетесь вы, мученики, и боретесь, и кричите правду, и снова все раскапываете! Кто из нас мог предположить раньше, что может быть такая большая подлость и такой сильный страх? Просто мир был другим, были вера и любовь, и доверие. Так мы выросли и так жили, пока на нас не напала эта проказа, которая покрыла и сожрала все, и уже никто больше не доверяет своим близким и даже самому себе.
Росс. Даже самому себе?
Анна( тихо). Да. ( Помолчав.) Мой отец умер, когда я была совсем девочкой. Он был старый, и я мало знаю про него. Но один вечер я помню. Он был уже болен. Я сидела у него. Тут он вдруг сказал мне: «Тебе повезло, дочка, ты родилась в двадцатом веке – в веке свободы, культуры и гуманизма». ( Гневно смеется.) И позднее, в школе, меня учили, что появление людей вроде Аттилы и Чингисхана больше невозможно.
Росс( подходит к Анне. Кладет руку ей на плечо). Мы их превзошли. ( Они стоят у окна. Внезапно он отпускает ее, пригнувшись смотрит в окно.) Это старик Кёрнер? Вон, выходит из дома?
Анна. Да.
Росс( наблюдает за Кёрнером. Пристраивается у окна так, чтобы можно было опереться рукой и прицелиться). Как ты думаешь, он пошел за патрулем?
Анна. От него всего можно ожидать. Почему ты спрашиваешь?
Росс( достает револьвер). Грета что-то об этом говорила.
Анна. Не стреляй!
Росс. Никто даже не пошевелится, если я выстрелю. ( Наблюдает за Кёрнером.)
Анна( испуганно). Позови его сюда! Может, удастся с ним договориться!
Росс( не слушает ее, наблюдает). Теперь он идет к фонарю… Разглядывает асфальт под фонарем… Там, куда упал Кох… ( Наблюдает.) Возвращается в дом… ( Выпрямляется.)
Анна( внимательно смотрит на Росса). Ты бы выстрелил?
Росс. А что мне остается?
Анна не отвечает. Пристально смотрит на него.
Росс( чувствует это. Поворачивается к ней, понимает, что она имеет в виду. Горько улыбается). Век культуры и гуманизма – ты об этом? Да, мы тоже, мы тоже это учили.
Анна( шепотом). Выбрось револьвер.
Росс опускает револьвер в карман.
Анна. Если его найдут русские…
Росс( отрицательно качает головой. Мягко). Анна, за последние десять лет я впервые не совсем беззащитен. ( Достает револьвер, гладит его.) Знаешь, что это значит для меня? Жизнь! Я больше не скотина, которую ведут на убой. Я могу обороняться.
Анна( тихо). Это – смерть. И всегда останется смертью. Выбрось его. Он тебе больше не нужен.
Росс. Он мне нужен, пока не войдут первые русские танки. ( Мягко.) А потом я его выкину, Анна, и поверю в то, что начинается заново все, о чем говорил твой отец – что больше не нужно оружия, чтобы остаться в живых…
Шестая сцена
Анна, Росс, Грета.
Грета( влетает в комнату). Началось! Фрау Роде! Это ужасно!
Анна. Позовите акушерку. Не знаете, где ее можно найти?
Грета. Знаю – если только она еще там. Но кто-то должен в это время побыть с фрау Роде. Она умирает…
Анна. Она не умирает. Она рождает новую жизнь. Попросите фрау Кёрнер снизу… Она наверняка знает, что делать. ( Провожает Грету до двери.)
Грета. Но выглядит так, словно она умирает…
Анна. Да, это всегда так выглядит. ( Грета уходит.)
