Шмидт( смотрит на нее; думает). Верно, куколка. У тебя и впрямь светлая головка. Они нас ликвидируют, потому что тут Фольмер. Солдата без документов русские наверняка примут за нациста. Он должен исчезнуть. Он подвергает нас опасности.
Анна( в ужасе). Так дайте ему наконец уйти!
Шмидт( отрицательно качает головой). Чтобы он там сразу меня выдал? Нет, дорогуша. У него был шанс. Надо было вчера смыться. Теперь слишком поздно.
Анна( пристально смотрит на него). Он может выбросить военную форму. Мы можем поискать в доме штатскую одежду. Старик Кёрнер…
Шмидт( снова качает головой). Слишком поздно. Нет смысла втягивать в эту историю еще больше людей. Да и в гражданском у него документов все равно не будет, а натравить на меня патруль СС он сможет и переодетый. ( Смотрит на Анну и Росса. Говорит медленно.) Только мертвый ничего не скажет.
Анна( вскрикивает). Что?
Шмидт. Конечно! Что же еще? Ничего другого не остается. А когда придут русские, я скажу, что только что застрелил немецкого солдата. Это – алиби, поступок настоящего антинациста.
Росс. Внизу все еще патруль СС. Если вы выстрелите, они найдут здесь заключенного концлагеря, который застрелил немецкого солдата.
Шмидт( улыбается). Возможно. Но у меня есть время. Мне придется стрелять, только если придут русские.
Анна. Дайте ему уйти! Он ничего не скажет. Он хочет только спасти себя самого. Он – дезертир. Он не может никого предать.
Шмидт. Дезертир? Смотри-ка, значит, я действую вполне патриотично. Тем лучше!
Росс( Шмидту). А не лучше было бы передать русским пленного солдата, а не мертвого?
Шмидт( отрицательно качает головой). Не для меня. Только тот, кто умер, ничего больше не скажет.
Росс. А вам разве не придется объяснять, откуда у вас револьвер, из которого вы стреляли?
Шмидт. Заключенные часто воровали достаточно оружия, когда лагеря расформировывались. Ничего не поделаешь, Фольмер. Вы – недобросовестный солдат. Теперь вам придется за это платить. ( Анне.) Он нам не нужен! Держись за меня. Без него мы пробьемся.
Звонит телефон.
Шмидт. Кто это?
Телефон продолжает звонить.
Шмидт. Снимите трубку! Но ни слова! Иначе…
Анна( снимает трубку). Да? ( Слушает.) Кто? Кого? Я не знаю… Минуту… ( Шмидту.) Это вас…
Шмидт. Меня? Исключено! Никто не знает… Спросите еще раз…
Анна( по телефону). Да… Шмидт?.. Да?.. Отто? Я должна сказать Отто, что это его друг, лично… неотложно?.. ( Смотрит на Шмидта, протягивает ему телефонную трубку.)
Шмидт( немного медлит, потом берет трубку. Стоит спиной к Анне, так, чтобы видеть Росса. Руку с револьвером опустил). Кто это? Что? С кем вы хотите говорить? Что? Не понимаю. ( Продолжая слушать, смотрит на Анну.) Повесили… Что, черт возьми…
Анна( успела взять сумочку с постели, обошла Шмидта, приставила револьвер Росса к спине Шмидта). Не двигайтесь! Я сразу же выстрелю. Бросьте револьвер!
Росс( одним прыжком оказывается вне зоны выстрела для Шмидта). Давайте, Шмидт!
Шмидт так и стоит с трубкой у уха.
Анна. Не опускайте телефон! Бросайте оружие!
Шмидт( через плечо смотрит на Анну. Медленно). А потом?
Анна. Ничего. Вы сможете уйти.
Шмидт. Так… Значит, так… ( Неожиданно широко улыбается.) Попался, да? На такой дешевый трюк! Это чтобы со мной такое случилось! Успокойтесь, милостивая госпожа, я бы его уже давно убил. Осторожно, а то эта штука у вас в руке еще взорвется.
Росс. Бросьте револьвер! Немедленно!
Шмидт( бросает револьвер. Анне). Почему бы и нет? Если вам так легче. Все это было только шуткой!
Росс стоит за спиной у Шмидта, отталкивает ногой его револьвер, поднимает его.
Шмидт( добродушно). Довольны? Теперь я могу положить трубку?
Анна( отходит, когда видит, что Росс взял револьвер Шмидта и держит Шмидта под прицелом. В ужасе смотрит на револьвер в своей руке, потом – на Росса. Шепотом). Отпусти его!
Росс. Чтобы он прислал за нами полицейский наряд на машине? Шмидт, идите туда! ( Приставляет револьвер к его животу. Заставляет его перейти в другой конец комнаты.)
Шмидт( испуганно садится, но пытается оставаться добродушным). Мы можем договориться. Нам ведь ничего другого не остается. ( Анне.) Как вы сказали? Мы все хотим выжить. Когда у каждого рыльце в пуху, договориться легче всего. А мы ведь все замарались, правда? Так что отложите оружие. Я говорил не всерьез. А вы оба, разумеется, не можете допустить, чтобы тут наверху лежал застреленный узник концлагеря. ( Ухмыляется.) Мы все зависим друг от друга. То есть это все еще вы зависите от меня. ( Россу.) Если вы будете вести себя прилично, я замолвлю за вас словечко перед русскими.
Анна. Мне кажется, я сойду с ума!
Шмидт( спокойно). Нет, куколка, если будешь держаться меня. У меня надежнейшие документы. На большее у наступающей армии времени не будет. Я знаю. Сам был там, когда мы наступали.
Росс. В СД, Шмидт?
Шмидт. В СД, Фольмер. Я хотел бы, чтобы вы привыкли называть меня моим настоящим именем ( улыбаясь) – Хольманн.
Росс( вздрагивает). Хольманн! Ваша последняя жертва!
Шмидт( равнодушно). Кто-то должен быть последним.
Росс. Хольманн! Я его помню. У него слезились глаза. На руке не хватало двух пальцев. И где-то был ребенок, которого он хотел еще раз увидеть.
Шмидт( удивленно смотрит на него). Откуда вы это знаете?
Росс. Я был с ним в лагере.
Шмидт. Вы? Становится все интереснее. За что?
Росс( спокойно). Я тоже задавал себе этот вопрос целых десять лет.
Шмидт( примирительно). Ну, все равно. Все это теперь забыто.
Росс. Вам бы этого хотелось!
Шмидт. Дружище, чего вы хотите? В концлагере сидели или предатели, или преступники. СС только выполняла свой долг. Так что не пищите. Долг есть долг! А приказ есть приказ.
Росс. А совесть есть совесть.
Шмидт. Об этом будут судить другие люди, не вы!
