Софи после попытки протестовать стояла не шевелясь и потупив глаза. Дарроу, посерьезнев, медленно перевел взгляд с Оуэна Лита на Анну. И, не сводя с нее взгляда, спросил:
— Мисс Вайнер расторгла помолвку?
Секунду все молчали, затем девушка подняла глаза и сказала:
— Да!
Оуэн сдавленно вскрикнул и вышел из комнаты. Софи не двигалась с места, как будто не замечая его ухода и не снисходя до единого слова объяснения; затем, прежде, чем Анна успела задержать ее, тоже повернулась и вышла.
— Ради бога, что случилось? — спросил Дарроу; но Анна, не слушая его, с упавшим сердцем говорила себе, что он и Софи Вайнер не посмотрели друг на друга.
XXV
Анна стояла посредине комнаты, глаза ее были устремлены на дверь. Дарроу продолжал вопросительно смотреть на нее, а она, часто дыша, говорила про себя: «Только бы он не подошел!»
Ей казалось, что в ней вдруг открылся роковой дар пониманья скрытого смысла каждого кажущегося непроизвольным взгляда и движения и что в малейшем проявлении женихом эмоций она способна обнаружить холодный расчет.
Еще мгновение он вопросительно смотрел на нее, затем отвернулся и занял свое обычное место у каминной полки. Она облегченно вздохнула.
— Не будешь ли так добра объяснить, что произошло?
— Не могу: сама не понимаю. Я даже не знала, пока она не сказала тебе, что она действительно намерена расторгнуть помолвку. Я одно знаю: она только что пришла ко мне и объявила о желании покинуть Живр сегодня; и Оуэн, когда услышал об этом, поскольку раньше она ему не говорила, сразу обвинил ее в том, что она уезжает с тайным намерением бросить его.
— Как думаешь, действительно бросит?
Анна заметила, как прояснился его лоб, когда он спрашивал ее мнение.
— Откуда мне знать? Может, ты скажешь?
— Я?
Ей показалось, что его лицо вновь потемнело, хотя он оставался спокоен.
— Как я тебе сказала, — продолжала она, — Оуэн дошел до того, что вообразил, будто ты невесть почему настроил Софи против него.
Дарроу по-прежнему был явно удивлен.
— Да, действительно невесть почему! Ему ведь известно, как мало я знаю мисс Вайнер. Почему же он воображает какие-то совершенно немыслимые вещи?
— Я тоже не могу понять.
— Но он, должно быть, намекнул на что-то.
— Нет. Он признается, что не знает, чем ты руководствуешься. Просто говорит, что Софи стала относиться к нему иначе после возвращения в Живр, и что он видел вас вместе несколько раз — в парке, в павильоне, не знаю, где еще, — и что вы разговаривали наедине конфиденциальным, как ему показалось, почти тайным образом; и он сделал нелепое заключение, что ты использовал свое влияние, дабы восстановить ее против тебя.
— Свое влияние? Какое такое влияние?
— Он не говорит.
Дарроу обдумал факты, которые она привела ему. Лицо его оставалось серьезным, но без малейшего следа беспокойства.
— А что говорит мисс Вайнер?
— Она говорит, это совершенно естественно, если она иногда разговаривает с моими друзьями, когда она у меня в доме… и отказывается дать ему какие-то иные объяснения.
— По меньшей мере совершенно естественно!
Анна ответила, чувствуя, что краснеет:
— Да… но есть кое-что…
— Кое-что?..
— Должна же быть какая-то причина, почему она вдруг решила расторгнуть помолвку. Я могу понять чувство Оуэна, хотя сожалею о его несдержанности. Девушка должна дать какое-то объяснение, а пока она отказывается от этого, он будет воображать невесть что.
— Несомненно, она все объяснит, если он попросит другим тоном.
— Я не оправдываю тон Оуэна… но она знала об этом до того, как согласилась выйти за него. Она знает, насколько он возбудим и несдержан.
— Ну, она преподала ему маленький урок сдержанности… возможно, это лучшее, что могло случиться. Почему бы не оставить все как есть?
— Оставить Оуэна с мыслью, что ты был причиной расторжения?
Он встретил вопрос легкой улыбкой:
— Что до этого… пусть думает обо мне что хочет! Но во всяком случае оставь его в покое.
— В покое? — удивленно повторила она.
— Просто пусть все идет своим чередом. Ты же сделала для него и мисс Вайнер все, что могла. Если они не поладили, это их дело. Какое у тебя может быть основание вмешиваться сейчас?
Глаза ее расширились от изумления.
— Но… естественно, это то, что он говорит о тебе!
— Меня ничуть не заботит, что он говорит обо мне! В такой ситуации влюбленный мальчишка будет искать самое нелепое объяснение, лишь бы не признавать той унизительной истины, что женщина может просто устать от него.
— Ты не совсем понимаешь Оуэна. Он все переживает глубже и дольше. Много времени ушло на то, чтобы он пришел в себя после прошлой неудачной любви. Он романтик и максималист — он не может жить только на проценты со своих чувств. Он боготворит Софи, и она как будто любит его. Если ее отношение переменилось, то это произошло очень неожиданно. И если они разойдутся вот так, злясь друг на друга и не объяснившись, это ужасно ранит его — ранит саму его душу. Но это, как ты говоришь, сугубо их дело. Беспокоит меня здесь то, что он связывает их ссору с тобой. Оуэн мне как родной сын — если б ты видел его, когда я впервые приехала сюда, ты бы понял почему. Мы были как два узника, которые перестукиваются через стенку. Он это не забыл, я тоже. Разойдется он с Софи или же они помирятся, я не могу позволить ему думать, что ты как-то причастен к этому.
Она умоляюще посмотрела Дарроу в глаза и прочитала в них терпеливое выражение человека, вынужденного обсуждать несуществующую проблему.
— Я сделаю все, что ты хочешь, — сказал он, — но пока не понимаю, что от меня требуется.
Его улыбка, казалось, обвиняет ее в противоречивости, и уязвленная гордость заставила ее продолжить:
— В конце концов, не так уж странно, что Оуэн, зная, что ты и Софи почти незнакомы, заинтересовался, о чем вы разговаривали, когда увидел, как вы беседуете наедине.
Говоря это, она почувствовала дрожь, будто некий инстинкт, более глубокий, чем разум, предостерегал ее. Но лицо Дарроу осталось невозмутимым, кроме промелька слегка удивленной улыбки.
— Что ж, дорогая… а не могла бы ты рассказать ему?
— Я? — пробормотала она, порозовев.
— Ты, наверное, забыла, ты и остальные, в какое положение меня поставила, когда я приехал сюда: и свою просьбу поддержать Оуэна забыла, и как ты обещала ему, что я это сделаю, и попытку мадам де Шантель привлечь меня на свою сторону; и прежде всего, мое собственное ощущение того факта, о котором ты только что мне напомнила: как важно для нас обоих, чтобы я понравился Оуэну. Мне казалось, что первым делом я должен как можно лучше понять всю ситуацию; и очевидным способом сделать это было попытаться лучше узнать мисс Вайнер. Разумеется, я беседовал с ней наедине… беседовал так часто, как мог. Прилагал все усилия, чтобы выяснить, права ли ты, поощряя желание Оуэна жениться на ней.
