Книга Риф, или Там, где разбивается счастье, страница 71. Автор книги Эдит Уортон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Риф, или Там, где разбивается счастье»

Cтраница 71

— Дорогой мой… так ты действительно уезжаешь? — спросила она, на секунду нерешительно задержавшись у порога.

Он придвинул ей кресло, и они сели; каждый ждал, когда другой заговорит. Наконец она задала несколько беспорядочных вопросов о его спутнике, медлительном, стеснительном и задумчивом юноше, которого он раз или два привозил с собою в Живр. Она подумала, что для него было естественным предпочесть этого неразговорчивого друга более бойким знакомым, а вслух сказала:

— Я так рада, что Фред Рэмпсон может поехать с тобой.

Оуэн ответил в том же духе, и несколько минут их разговор тащился по сухой пустыне банальных тем. Анна заметила, что, с готовностью делясь своими планами, Оуэн старательно воздерживался от любых вопросов относительно ее видов на будущее. По его проговоркам было очевидно, что он собирается отсутствовать достаточно долго, и вскоре он попросил ее распорядиться, чтобы упаковали и отправили за ним вдогонку кое-какие зимние вещи, что он оставил в Живре. Это дало ей возможность сказать, что она рассчитывает вернуться через день или два и тогда сразу позаботится об этом. Затем добавила: «Я приехала этим утром с Джорджем, который завтра отправляется в Лондон», назвав Дарроу по имени, чтобы дать Оуэну повод заговорить о ее замужестве. Но тот не воспользовался возможностью, и ей долго слышалось это имя, непривычно звучащее в разговоре с ним.

В комнате было почти темно, и она в конце концов встала со словами: «Я не вижу тебя, дорогой», чтобы поискать выключатель.

— О, не надо — не выношу свет! — воскликнул Оуэн, хватая ее руку и заставляя сесть обратно. Затем нервно рассмеялся и добавил: — Я наполовину ослеп из-за невралгии. Наверное, это все проклятый дождь.

— Да, тебе полезно будет съездить в Испанию.

Она спросила, есть ли у него лекарства, которые прописал врач при предыдущем приступе, и, когда он ответил, что не знает, куда их подевал, она вскочила, предложив сходить к аптекарю. Было облегчением сделать для него что-нибудь, и по его «Ох, спасибо — сходишь?» она поняла, что помогла ему найти предлог не задерживать ее долее. Обычно он немедленно заявил бы, что не нуждается ни в каких лекарствах; молчаливое же согласие показало, насколько глубоко он чувствует, что продолжать разговор бесполезно. Его лицо было сейчас просто белым пятном в сумерках, но она чувствовала его нечеткость, как покров, скрывающий страдальческое выражение. «Он знает… знает», — сказала она себе и задумалась, что помогло ему узнать правду, какой-нибудь неоспоримый факт или чистая интуиция.

Он тоже встал и откровенно ждал, когда она уйдет, тогда она повернулась к двери со словами:

— Я мигом, скоро вернусь.

— О, пожалуйста, не надо! — Смущенно помолчав, объяснил: — Я имел в виду… ты можешь меня не застать здесь. Я должен зайти к Рэмпсону и обсудить кое-какие последние вопросы.

Она с упавшим сердцем остановилась у порога. Он имел в виду, что это их прощальный разговор, — и он даже не спросил, когда у нее свадьба, и не предложил встретиться еще перед тем, как она отправится на другой край земли.

— Оуэн! — крикнула она и повернулась к нему.

Он молча стоял перед ней в сумерках.

— Ты не сказал мне, надолго ли ты уезжаешь.

— Надолго ли? Понимаешь… я это смутно себе представляю… не люблю конкретных дат, ты знаешь…

Он замолчал, и она увидела, что он не собирается помогать ей. Она попыталась сказать: «Ты не будешь на моей свадьбе?» — но не смогла. Вместо этого пробормотала: «Через шесть недель у меня будет…» — и он тут же ответил, словно ждал этого объявления и заранее приготовил ответ:

— О, к тому времени очень возможно…

— В любом случае не прощаемся, — выдавила она, чувствуя под вуалью слезы.

— Нет-нет, это лишнее! — заявил он, но не пошевелился, и она подошла и обняла его.

— Ты напишешь мне, правда?

— Конечно, конечно…

Ее руки скользнули вниз в его ладони, и, с минуту молча постояв в темноте, он неопределенно рассмеялся и сказал:

— Действительно, пора включать свет.

Одной рукой он щелкнул выключателем, а другой отворил дверь, и она вышла, не отваживаясь оглянуться, чтобы в свете, падавшем на его лицо, не увидеть то, что боялась увидеть.

XXXVIII

Анна поехала в аптеку за лекарством для Оуэна. По дороге попросила шофера остановить такси у книжной лавки и вышла оттуда, нагруженная книгами. Она знала, что интересовало Оуэна и что он, скорее всего, уже прочел, и с быстротой опытной читательницы выбрала самое любопытное среди новинок. Но, возвращаясь в отель, она поняла всю иронию добавления умственного лекарства к медицинскому. Было что-то гротескное и почти издевательское в идее предложить определенный набор книг человеку, отправляющемуся в подобное путешествие. «Он знает… знает», — повторяла она про себя и, отдав портье пакет от аптекаря, уехала, не став передавать книги. Она поехала в свою квартиру, куда ранее прибыла служанка. В гостиной уже горел камин, возле него стоял столик, накрытый для чая. В незашторенные окна бился ливень, и она подумала об Оуэне, которому вскоре предстояло ехать на вокзал по такой погоде и наедине со своими горькими мыслями. Она гордилась тем, что в трудные моменты он всегда искал помощи у нее; и вот сейчас, в самый трудный момент, она была единственной, к кому он не мог обратиться. И впредь их будет разделять стена непреодолимого молчания… Она напрягала мучительные мысли, пытаясь предположить, каким образом ему стала известна правда. Может, он виделся с девушкой и та рассказала ему? Анна инстинктивно отвергла такое предположение. Но какая нужда была в прямом объявлении, когда каждый их вдох в последние недели был полон имманентной тайны? Оглядываясь на дни, прошедшие с прибытия Дарроу в Живр, она осознала, что никто из них никогда не говорил ничего умышленно и не проговаривался случайно. Правда вышла на свет под собственным непреодолимым давлением; и понимание этого породило в ней пугающее ощущение тайных сил, хаоса притяжения и отталкивания, лежащего много глубже внешне размеренных взаимоотношений. Она с меланхолической усмешкой вспомнила свое старое представление о жизни как о прекрасно освещенной и элегантной окраине мрачных мест, о которых человеку не нужно знать. Так вот они, эти мрачные места, в ее собственной груди, и отныне ей всегда придется проходить по ним, чтобы постичь тех, кого любит больше всего!

Она еще сидела за столиком, не притронувшись к чаю, когда услышала в прихожей голос Дарроу. Она вскочила, говоря себе: «Я должна сказать ему, что Оуэн знает…» — но, едва открылась дверь и она увидела его лицо, сияющее все той же улыбкой мальчишеского триумфа, она снова почувствовала, что это будет бесполезно… Разве он когда-то предполагал, что Оуэн ничего не узнает? Наверное, с высоты своего громадного опыта он давно видел, что это неизбежно произойдет; во всяком случае ясно, что мысль об этом сейчас его не заботила.

Он был в вечернем костюме и, подходя к ней, сказал:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация