Так вот, нашли эти люди в своих книгах, именуемых «Тикуним»
[81]
, что семьдесят душ, происшедших от чресл Иакова
[82]
, переселяются в тех животных, которые обозначены знаками зодиака, как-то: Лев, Бык, Козерог и другие, и явствует это из того, что праотец Иаков в своем предсмертном благословении уподобил основателей двенадцати колен Израилевых этим животным: Иуду — льву, Иосифа — перворожденному быку и прочее. Отсюда уясняется главная тайна всех перевоплощений: дурные наклонности меняют каждого в соответствии с его поступками — кто становится похож на льва, кто на быка, а кто на козерога. А вот праведники перевоплощаются в рыб. Почему же они перевоплощаются именно в рыб? Потому что у рыб вся жизненная сила — от воды, и, когда их вынимают из воды, жизненная сила из них уходит. А вода — это место очищения, и так же праведники: вся их жизнь — в чистоте. Кроме того, у рыб нет век, и их глаза всегда открыты, и так же у праведника глаза каждую минуту открыты, чтобы следить за своими поступками, и благодаря всем праведникам нашим небесный Глаз тоже взирает на нас с добротой. И еще одно: праведник — он всегда старается не поддаваться греховному искушению, тогда как мы, подобно рыбам, то и дело попадаемся в сети. А также: праведники изливают свое сердце в покаянии перед Господом подобно тому, как изливают воду, ибо сказано о них: «И черпали воду, и проливали пред Господом»
[83]
.
И еще узнали мы из этих книг, в каких именно рыб переселяются души праведников, и какое наказание ожидает тех, кто только притворяются праведными, а в действительности ими не являются, и перевоплощаются ли они тоже в рыб, и какова судьба тех, кого мир считает праведниками, а они вовсе не праведники, но и не злодеи.
Так вот, да будет тебе известно, что это три разные группы. Одна состоит из истинных праведников, другая из тех, которые представляются праведниками, а сами не праведники, но и не злодеи, а третья — это истинные злодеи, которые только представляются праведными людьми. И вот первые перевоплощаются в рыб чистых, то есть кошерных, вторые — в рыб спорной кошерности, которые в одних местах разрешены для еды, а в других абсолютно запрещены, а души третьих переходят в рыб трефных, нечистых, и поскольку эти люди несчетны и размножаются так же, как эти рыбы, то и нечистые рыбы куда многочисленнее, чем рыбы чистые. Все эти злодеи, которые только притворяются праведниками, ведут свой род из компании филистимского идола Дагона, или Рыбона, который от пояса вниз имел вид рыбы, а от пояса вверх — вид человека. Об этой компании говорил Иов, проклиная ночь своего рождения: «Да проклянут ее проклинающие день», то есть заклинатели Божественного света, которые «способны разбудить Левиафана»
[84]
, потому что молятся этому чудовищу вечной тьмы. А Раши
[85]
, благословенной памяти, толкуя эти слова Иова, сказал, что таким людям надлежит «быть бездетными в их компании и отделенными от общества мужей и жен из-за отсутствия детей».
В этих делах есть еще и многие другие поразительные и страшные тайны — скажем, каков скрытый смысл в том, что одни рыбы удостоены того, что их едят по субботам и праздникам, а других — только на Пурим? Или еще: почему одни рыбы поднимаются на столы абсолютных праведников, а другие спускаются в животы абсолютных злодеев? И почему одних варят в уксусе, а других, наоборот, в сахаре? И по какой причине одних рыб едят в первый день праздника, а других — во второй? Все это очень-очень глубокие тайны, и потому я открою тебе лишь немногие из них. Знай же, к примеру, что душа праведника, взошедшего в святую Землю Израиля, удостаивается переселения в рыбу, которую едят в первый день праздника, тогда как праведник, в Землю Израиля не взошедший, перевоплощается в рыбу, которую едят во второй день, и в этом секрет сказанного мудрецами, благословенной памяти, почему второй день любого праздника в сравнении с его первым днем — все равно что будний день в сравнении с субботним.
Заключение
Но почему все они просто не спросили самого реб Фишла, как случилось, что коробочка тфилин для руки оказалась на его руке, а коробочка тфилин для головы — на голове рыбы? Они спросили, но так же, как не могла ответить им рыба, не мог ответить и Фишл, потому что из-за удара у него отнялся язык, не приведи Господь, и он стал немым как рыба.
Не знаю, каков был конец рыбы. Конец же Фишла был таким. С тех пор и далее он все слабел и слабел, пока не умер окончательно. Впрочем, некоторые говорят, будто все было не так и что он выздоровел и даже, напротив, стал сильнее, чем прежде, но однажды в субботу праздника Ханука, которая пришлась на первый день месяца, как раз между одним кугелем и другим, его снова хватил удар и он приказал долго жить. Не знаю, правда, умер он между кугелем по случаю субботы и кугелем по случаю Хануки или же между кугелем по случаю Хануки и кугелем по случаю нового месяца, но чего я не знаю, того не говорю, как тебе уже известно.
После смерти Фишла его дочери поставили на могиле отца большой памятник, исполненный глубокого почтения к тому, кто под ним лежит. И поскольку имя Фишл на языке идиш означает «рыбка», а на святом языке иврит его звали еще Эфраим, в честь того Эфраима, которого праотец Иаков благословил плодиться, подобно рыбам, которые плодятся и размножаются, и дурной глаз не имеет над ними силы, а также поскольку сам Фишл родился в месяце адар, то есть под знаком Рыб, то на его памятнике камнерез вырезал изображение двух рыб. Таких красивых рыб не увидишь ни на памятниках других Фишлов, ни на памятниках иных людей, родившихся в месяце адар, потому что перед тем, как их вырезать, камнерез попросил сироту Бецалеля-Моше нарисовать ему на камне форму этих рыб, как то в обычае у камнерезов, а так как Бецалель-Моше долго смотрел и всматривался в ту рыбу, которую послал с ним Фишл, то он стал специалистом по рыбам и очень красиво изобразил их на этом памятнике.
По прошествии лет памятник постепенно опустился в землю. Не только живые кончают жизнь в земле — мертвые тоже уходят в землю, и памятники, которые ставят в их память, уходят в нее тоже. Иные люди удостаиваются того, что их памятники стоят до второго поколения, у других они стоят даже все два поколения, но в конце концов все они постепенно погружаются в землю, пока не уходят в нее окончательно. И хотя памятник Фишлу Карпу тоже уже погрузился, но верхушка его не исчезла, и на ней еще можно разглядеть эту пару рыб. В другом городе наверняка сказали бы, что тут погребена настоящая рыба, да еще придумали бы какую-нибудь страшную историю — будто, например, приготовили однажды рыбу на субботу, а она подняла голову на столе и призвала: «Помни день субботний, чтобы святить его»
[86]
, — и тут все поняли, что в эту рыбу переселилась душа человека, который хранил святость субботы, и потому местный раввин приказал похоронить ее на городском кладбище. У нас в Бучаче такого не рассказывают. Наш Бучач — город не только набожный, но и разумный, и у нас не любят россказней о чудесах, которым нет примеров в природе. У нас в Бучаче любят вещи, как они есть, и всегда рассказывают обо всем правдиво. Как оно было, так и рассказывают.
