Я получила новый социальный статус, в который, помимо всего прочего, входили материальные блага: новый дом, все роскошества современной цивилизации, включая сюда ноутбук за три тысячи долларов с Интернетом, машину марки «Ягуар», а также номинальную синекуру под теплым крылышком губернаторской администрации.
Все это воплотилось в реальность после того, как мой старый товарищ и шеф Андрей Леонидович Суров возглавил тот самый пресловутый отдел при ФСБ, призванный бороться с оргпреступностью и терроризмом.
Я органично влилась в сеть агентов отдела и тут же получила на свою голову и прочие части тела такой ворох проблем, что все мои предыдущие дела показались мне детскими задачками. Хотя бы в плане интенсивности их решения.
Я была оформлена как юрисконсульт губернатора, и только он сам, да еще члены Совета безопасности области, включая генерала Платонова, знали, что я не выполняю никаких функций по своему номинальному месту деятельности.
Надо сказать, Центром были созданы все условия для того, чтобы я успешно выполняла возложенные на меня поручения и даже порой координировала те или иные операции местного РУБОПа. Можно даже отметить, что я была помещена в условия, максимально приближенные к тем, в которых жили мои потенциальные противники, то бишь криминальные структуры.
Чтобы почувствовала, так сказать, вкус их жизни и рамки их «понятий».
Кроме того, мне был дан фактически карт-бланш на выбор методов действия. Даже из числа тех, что не предусмотрены законом.
Как говорится, с волками жить — по-волчьи выть…
Жила я, конечно, не с волками, но в жилище одного из таких волков.
По всей видимости, тот особняк, в который меня вселили по распоряжению губернатора по указке Москвы, раньше и принадлежал какому-то «волку». То бишь безвременно почившему в бозе «новому русскому». Хозяина убили, дом осиротел, наследничков распугали — и Юля Максимова получила замечательный особняк в удобном месте, на выезде из города. Окруженный высоким забором, снабженный бассейном, джакузи, подземным гаражом и видом на Волгу.
Мои фиктивные тарасовские работодатели и московские руководители искренне полагали, что достойно противостоять преступности может лишь человек с равными или почти равными финансовыми возможностями.
Вероятно, именно поэтому на мое имя был заведен так называемый «открытый счет», своевременно пополняющийся вне зависимости от того, на сколько он «похудел».
Счет был открыт в банке, председателем правления которого, как я уже упоминала, был Борис Евгеньевич Гроссман.
Ныне покойный.
Глава 3 Встреча
Я вышла из здания администрации и решительно направилась к воротам.
Там, в тридцати метрах от ограды, через дорогу, высилось огромное изваяние великого русского писателя.
Я преодолела ворота и, перейдя через проезжую часть, опустилась на лавку, положив на колени ноутбук. Посидеть в одиночестве не пришлось: буквально через пару десятков секунд рядом присел мужчина и, вынув пачку сигарет, произнес:
— Простите, Юлия Сергеевна, прикурить не будет?
Я повернула голову: плотный, аккуратно выбритый мужчина средних лет. Спокойные серые глаза, твердая линия рта, властный, выдающийся вперед подбородок.
— Это что, пароль? — с еле заметной ноткой иронии спросила я.
— Почему пароль? Просто зажигалку куда-то подевал. А курить никак не брошу. Пытался, да вот что-то не удается.
— Значит, это вы?..
— Совершенно верно, — перебил мужчина. — Меня зовут Василий. Я буду с вами работать. Надеюсь, непродолжительное время.
— Сомнительное заявление, — отозвалась я. — Я так не понравилась с первого взгляда?
— Нет, просто наша совместная работа прервется немедленно после того, как мы решим поставленную перед нами задачу. А я хотел бы выполнить это как можно быстрее.
— Понятно, — протянула я. — Так что, Василий, будем сидеть на лавочке или пройдем в более удобное для разговоров место?
— Этот город закреплен за вами, вам виднее, куда идти, — отозвался Василий.
Я иронично улыбнулась:
— Закреплен за мной? Это вы удачно выразились. Нашему губернатору бы понравилось. А еще больше — местным «законным». В смысле — в законе. А что касается зажигалки, то вам могут предложить прикурить там, куда мы сейчас направимся. Приятное место.
— Что за место?
— Клуб «Эльбрус». Время от времени я хожу туда выпить хорошо приготовленного кофе и поиграть в бридж с сильными партнерами.
— С сильными партнерами? Господа из налоговой полиции, из администрации губернатора, банкиры, бензиновые короли и так далее?
— Ну… можно сказать, что и так.
Клуб «Эльбрус», вопреки звучному и ко многому обязывающему названию, снаружи был довольно-таки непрезентабельным заведением. Вернее, он располагался на втором этаже уродливого — красного с желтым — здания близ Дома правительства области.
Ничей посторонний взгляд никогда бы не заподозрил в нем место элитных тусовок политического, культурного и делового бомонда.
Сюда пускали только по клубным картам, и я довольно часто назначала здесь встречи важным людям. Потому что была уверена: конфиденциальность и безопасность, а также высокий сервис обслуживания гарантируются.
Я предъявила клубную карточку, Василий развернул перед здоровенным мрачным охранником с «узи» свою ксиву, и нас пропустили.
Местом разговора я выбрала небольшую комнату с полностью оборудованным баром в торцовой стене. В нее упирался длинный дубовый стол, по обе стороны которого стояли стулья.
Обстановка чрезвычайно дорогостоящая, если учесть, что эта комната так была напичкана сигнализацией, что и муха не проскользнула бы без ведома охраны клуба.
На столе стояли два больших канделябра с горящими свечами и лежали сигары.
— Вот и закурите, — сказала я, кивнув на пламя горящих свечей, и села на стул. — Мы на месте. Что поручил вам Андрей Леонидович?
— Нам. Нам поручил Андрей Леонидович.
— Ну да.
Василий взял со стола сигару, и в тот же момент бесшумно отворилась дверь, и вошел высокий мужчина в темном костюме и белой рубашке.
Василий поморщился:
— Вы же говорили, что здесь нас никто не побеспокоит, Юля.
— Это служитель клуба. Добрый день, Михаил.
— Здравствуйте, Юлия Сергеевна. Что желаете?
— Принесите нам два кофе. Вы какой кофе предпочитаете, Василий?
— Горячий, — отозвался он.
— Значит, приготовьте как обычно, Михаил.
После того как кофе был подан, мы возобновили разговор. Василий долго нюхал сигару, потом заявил, что она превосходна, и затем произнес:
