– Кого не слушай? Кто это тут еще полоумный? – не сдержала своего возмущения Нужняк.
– Не шуми, Дарья. Я не под своей фамилией ложилась в роддом. Не хотела огласки и скандала. Вот муж меня под Лошадкиной и записал. Теперь ты понимаешь, что она моя дочь?
Царькова обняла счастливую Марию, которая, к огромному неудовольствию Митрофановны, поспешила прильнуть к груди своей матери.
«Теперь я понимаю только одно – что тут целая банда работает. Все о Царьковой разнюхали… Ну да ладно, милуйтесь, дочки-матери. А я тут недалёко сбегаю. В отделение полиции, прямиком. Уж они-то разберутся, кто здесь кто. А если воровка уже умотает, пока я бегать буду? Надо бы её как-нибудь задержать. И сын, как всегда, где-то шатается, нет чтобы матери помочь!»
— Ладно, бабы, надо всё спокойно за чайком обсудить. – Хитрая пенсионерка притворилась, что готова пойти на мировую. – Я в булочную сбегаю, тортик или какие конфетки принесу. Вы уж меня дождитесь.
– Можешь на этот счёт не волноваться, – заверила свою работницу Зинаида Фёдоровна, утопая в объятиях дочери. – Теперь мы уже никогда не расстанемся. Правда, Машенька?
– Конечно, моя родная, – погладила Мария седую голову своей матери.
Дарья Митрофановна добежала до отделения полиции в считанные минуты. Так быстро она не передвигалась, наверное, с тех давних времён, когда, будучи комсомолкой, сдавала нормы ГТО. Вся мокрая от пота и растрёпанная, словно за ней гналась банда преступников, она ввалилась в здание полиции, чем переполошила стоящего у входа автоматчика. Затем она долго стояла перед дежурным, не в состоянии отдышаться и ответить на его вопросы. Наконец он понял, что она пришла заявить на совершаемое преступление, и направил её в кабинет к нужному оперативнику.
В кабинете сидели два сотрудника полиции, один из которых, более молодой, что-то неумело печатал левой рукой на компьютере. Второй, постарше, узнав, что её направили из дежурки, предложил присесть к его столу.
«Лет сорок, виски с сединой. Сразу видно, что опытный сыскарь. Такой сразу выведет эту жучку на чистую воду», – с удовлетворением отметила Митрофановна. Она была довольна, что не села к этому молодому «однорукому» неумехе.
Пожилая женщина начала торопливо и сбивчиво рассказывать полицейскому о происходящем в их квартире преступлении. Всё по порядку, начиная с того момента, когда она впервые услышала от олимпийской чемпионки о пришедшей к ней домой патронажной сестре из благотворительной организации.
– Как называется благотворительная организация? – моментально отреагировал Грачёв, видя прямую связь с мошенничеством против ветерана войны.
– А фиг её знает, мне ни к чему было запоминать, – пожала плечами пожилая заявительница, продолжая свой рассказ. – А теперь и вовсе оказалось, что она её дочка. Я сегодня пришла к Царьковой, а та, медсестра которая, на её кровати развалилась. Дескать, к маме под бочок легла. А та, дура старая, совсем выжила из ума. Поверила этой воровке и квартиру ей отписать теперь может. Стоит только той обманщице захотеть. А я между тем по устному договору и на полном доверии более двух лет за олимпийской чемпионкой хожу. Убираю, есть готовлю. Был момент – и подгузники меняла. Да и сейчас нет-нет да и подпустит немного… И всё бесплатно, то есть за квартиру. Как обещала ей уход до самой смерти.
Егор слушал и не слушал эту простую и не на шутку встревоженную женщину. Сосредоточить своё внимание на словах потерпевшей мешала охватившая его радость. Наконец-то удача плыла ему прямо в руки, и он теперь сможет, как и обещал начальнику, раскрыть квартирные мошенничества, которые наверняка проворачивала одна и та же банда.
– Так вот же она! Мошенница! – неожиданно вскрикнула Митрофановна, тыча пальцем на составленный недавно фоторобот, который оперативник положил под стекло своего стола.
– Похожа? Очень? – уточнил оперативник, радуясь, что так вовремя составил портрет предполагаемой преступницы.
– Вылитая! – уверенно подтвердила заявительница. – Вот эта преступная физия сейчас лежит с беспомощной старухой. Между прочим, олимпийской чемпионкой. Кто знает, что она с Царьковой сотворит.
– Повезло тебе, Грачёв, – подал голос Власов. – Может, и меня возьмёшь на задержание? Мне бы тоже денежная премия сейчас не помешала. Теперь на одни только мази сколько денег уйдёт.
Для пущей убедительности коллега вытянул вперёд свою руку, напоминая капитану о нанесённой ему травме.
– А что, за преступников деньги положены? – моментально подхватила Митрофановна. – А я и не знала. Вот и замечательно, меня тоже за помощь милиции не забудьте премировать.
– Хватит делить шкуру неубитого зверя, – вставая со стула, напомнил народную мудрость Грачёв.
Поправив пустую пистолетную кобуру, он вспомнил, что лишён начальником своего табельного оружия, но это обстоятельство никак не могло повлиять на его планы по задержанию преступницы.
«Всё же женщину задержать не так опасно. Зачем мне оружие? Она и сопротивления мне никакого не сможет оказать».
* * *
Сын Митрофановны был разбужен пинком полицейского. Ошалело вращая глазами по интерьеру обезьянника, он никак не мог вспомнить, как здесь оказался. Последнее, что он помнил, это как, преодолевая «землетрясение», упорно шёл к Моне Лизе, чтобы в очередной раз попытаться разгадать её загадочную улыбку. Потом в памяти мелькнула сама улыбка, рассыпанная у прилавка металлическая сдача, скамейка… и темнота.
Краем своего сознания перед самой темнотой он ещё помнил, что разгадал секрет её улыбки, и, помнится, даже смеялся над этим курьёзом, но пинок мента, видимо, выбил из его головы остаток памяти вчерашнего дня окончательно и бесповоротно. Не беда! Пробелы в памяти ему быстро восстановили в дежурной части. Недостающие пазлы быстро нарисовали полную картину распития спиртного в общественном месте и скотское, оскорбляющее человеческое достоинство состояние задержанного Нужняка А.С. Расписавшись в административном протоколе, он получил свой ремень и шнурки и вышел из дежурной части.
Небо встретило его ясной погодой и приветливым солнечным светом. Он посмотрел на солнце, в носу защекотало, и он с удовольствием чихнул, выгоняя из своего организма последний негатив от пребывания в отделении. Однако полностью расслабиться и насладиться полученной свободой ему не удалось, поскольку его глаза увидели вдалеке знакомый женский силуэт, который по мере приближения к отделению полиции обрастал все более пугающими деталями. Андрей присмотрелся и почувствовал, как внутри ослабленного организма всё обрывается и сжимается от страха. Это была его мать! Она мчалась на всех парах прямиком ему навстречу!
«Видимо, узнала, что я задержан милицией, и бежит выручать. Опять по голове получу», – обречённо констатировал его мозг, которому предстояло в очередной раз познакомиться с тяжёлой оплеухой Митрофановны. Чтобы оттянуть эти неприятные минуты, он спрятался за припаркованный милицейский уазик и подождал, пока его мать не войдёт в здание полиции.
