– А кто он у тебя по профессии был? – закончив молиться, поинтересовалась женщина.
– Учёным он был. – Водка помогла мужчине соврать не моргнув глазом. – Животных любил, птиц даже ещё больше. Он редкие породы разводил, голубей там разных. Он этим, мичуринцем, нет, орнитологом был! Учёный человек, одним словом, папка был.
– А отчего умер? Болел перед смертью или сердце подвело? – продолжала допытываться молодая женщина, проникшаяся сыновним горем.
– Сердце у него больное было. – Выпитая водка разбудила фантазию мужчины. – А тут ему академик один Сука… Сукалин по фамилии… мг… сказал, что его голубятню… то есть лабораторию закрывают. Отец пошел в лабораторию к своим птицам любимым и прям там на месте и помер. Задохнулся от гнева. Асфиксия, как потом сказал участковый… это по-научному значит так…
– Надо же, какой человек, – зашмыгала носом Лошадкина.
Андрея уже сильно развезло на «старые дрожжи», поэтому он неуверенной походкой сделал несколько шагов к женщине, протягивая свой сомнительной чистоты носовой платок.
– Ну вот, уже и глаза на мокром месте. – Нужняк стал покровительственным тоном успокаивать понравившуюся ему молодую женщину, решив предупредить о грозящей ей опасности. – Жалко мне тебя. Уж не знаю, дочь ты или артистка криминальных жанров, но глянулась ты мне. Мать-то моя не в булочную пошла, а в милицию, видел, как она в отделение заходила. Так что скоро принесет она вам чего-то другого вместо пряников. Не отдаст она никому эту квартиру, уже скоро и нотариус, вызванный матерью, придёт. Пора будить старуху.
Мария, видя, как его развезло, смотрела на него с жалостью, как на человека, плохо понимающего, о чём говорит. Однако в подтверждение сказанного в квартире раздался звонок в дверь.
– А я о чём говорил?! – встрепенулся сын Митрофановны. – Пойду открою дверь.
– Кто там, дочка? – раздался голос разбуженной Зинаиды Фёдоровны.
– Не знаю, Андрей пошёл открывать, – пожала плечами молодая женщина – Говорил, что это, может, нотариус пришёл.
Царькова встревоженно привстала на локте, внимательно всматриваясь в появляющихся людей. Она уже слышала голоса Митрофановны и Андрея. Но был кто-то ещё, к которому они обращались, разрешая не церемониться с обувью и проходить как есть. В комнату вошли Нужняки и незнакомец средних лет, с резко очерченными мужскими чертами лица, с налётом первой седины в волосах и хищным взглядом. Митрофановна забежала вперёд незнакомца, театрально обводя комнату рукой.
– Пусть теперь милиция разберётся, кто есть кто, – произнесла как-то безадресно, словно всем и никому.
Однако Царькова сразу поняла, что это было сказано ей. И этот чужой человек – сотрудник полиции, которого привела к ней её работница.
– Ху ис ху, – вторил дворничихе её пьяненький сынок, словно извиняясь за свою мать, «повесив» на лицо маску вселенской скорби.
– Будешь материться – сдам на пятнадцать суток, – замахнулась на сына Митрофановна, явно не нуждаясь в услугах переводчика.
Дарья Митрофановна явно получала моральное удовлетворение за своё недавнее унижение. Она, торжествующе обвела взглядом мать и дочь и отошла в сторону, предоставляя работнику уголовного розыска начинать действовать по своему усмотрению.
– Вот, товарищ капитан, квартирная мошенница, – указала на преступницу Митрофановна, поставив в конце своего выступления обвинительный акцент.
Словно передала с рук на руки.
«Может, и правда денег каких от полиции за помощь в раскрытии преступления получу», – приятной эмоцией мелькнула мысль в голове старой женщины.
– Оперуполномоченный уголовного розыска капитан милиции Грачёв, прошу предъявить документы… – автоматически представился Егор, предъявляя служебное удостоверение подозреваемой мошеннице.
– У меня нет с собой паспорта, – раздался спокойный женский голос.
Она стояла спиной к расшторенному окну, к нему лицом. Яркий солнечный свет слепил ему глаза, и он подслеповато щурился на тёмное пятно её лица, пытаясь увидеть и понять реакцию подозреваемой. Наконец он сделал шаг в сторону, уйдя от встречного света в тень, и… увидел её лицо! Это была его жена Светлана! Мать Насти! Та, которая исчезла два года назад, уйдя, а точнее – убежав от мужа с дочерью и пропав на два долгих года.
Сказать, что это был шок, значит ничего не сказать. Егор испытал полную парализацию сознания и воли. Выключился из происходящего, не понимая, что говорить, о чём. И нужно ли вообще что-то говорить и делать. Он пришёл в себя, почувствовав, что его правая рука с удостоверением уже десятый раз промахивается мимо кармана, пытаясь туда его положить. На её лице не отразилось никакой эмоции. Она была спокойна, словно увидела совершенно незнакомого человека. Ни один мускул на её лице не дрогнул. В глазах лишь немного ожидания и любопытства. Не более.
«Смотрит как на чужого. Словно не узнаёт. Или впрямь не узнает? Нет, такое не сыграть. Она меня не узнаёт. Почему??? Может, болела? Попала в аварию? Да! Скорее всего, а затем потеряла память? За два года могло разное случиться. Или это не она? А просто похожая на неё женщина? Да нет, она – Светка! Светлячок мой! Те же тёмно-русые волосы, синие глаза… Ничуть не изменилась, даже стала ещё краше».
— Ты?! Такого не может быть. Как ты здесь оказалась? – вырвалось у Егора. Ответом ему была растерянная улыбка молодой женщины, сбитой с толку таким обращением.
Она огляделась по сторонам в поисках разъяснений и, не найдя, пристально посмотрела на Грачёва.
– Это вы мне? – переспросила, ощупывая его чужим, холодным взглядом, словно впервые его видя.
«Она сказала, что у неё нет с собой паспорта. Конечно, ведь она, когда убегала, оставила паспорт на подоконнике. Там её фотография. Надо его сюда немедленно принести, иначе всё может выглядеть ужасно глупо. Выяснение отношений перед этими чужими людьми».
— Прошу никуда не уходить, я скоро вернусь. – Егор выскочил и, забыв про лифт, побежал вниз по лестнице.
«Я знал, что увижу её снова. Несмотря ни на что. Мы многое пережили вместе. Переживём и это. Где же она была эти два года? С кем жила?»
Грачёв почувствовал, как внутри поднимается волна ревности. За два прошедших года совершенно забытое чувство. Такой эмоциональной наполненности организма он давно не мог припомнить. Хотелось бежать, говорить, обниматься, любить, драться, ругаться, жалеть, терпеть, ненавидеть… В памяти стали мелькать яркие эпизоды их прошлой жизни.
Они познакомились, когда он был молодым лейтенантом милиции. Обычная встреча на дискотеке, с той только разницей, что он туда пришёл по служебной необходимости. В увеселительном заведении проходил милицейский рейд по наркотикам, и молодой Грачёв осматривал сумочки посетителей…
– Девушка, а ваша сумочка где? – поинтересовался он у очередной красотки, стремящейся поскорее выйти на улицу. – Вам придётся предъявить её для осмотра.
