Книга Шерлок Холмс. Смерть на коне бледном, страница 21. Автор книги Дональд Томас

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Шерлок Холмс. Смерть на коне бледном»

Cтраница 21

В тот день, когда я впервые увидел его в химической лаборатории, пальцы великого сыщика покрывали пятна от едких кислот и чего-то еще, похожего на обыкновенные чернила. Среди полок, где поблескивали бесчисленные бутыли и пузырьки, и низких столов, уставленных ретортами, пробирками и бунзеновскими горелками с трепещущими язычками синего пламени, он чувствовал себя в своей стихии. Стэмфорд быстро представил нас друг другу, но Холмс был так взволнован удачно проведенным опытом, что почти сразу же позабыл обо мне и принялся объяснять нашему общему приятелю суть своего открытия. Он поведал нам, что обнаружил реактив, который осаждается только гемоглобином, и ничем другим. Иными словами, благодаря этому веществу можно было безошибочно определять кровавые пятна, даже если кровь уже успела высохнуть.

Более не буду распространяться здесь о той встрече, ведь я подробно описал ее в другом рассказе. Позвольте лишь добавить несколько штрихов для тех, кто лично не знаком с Шерлоком Холмсом. Жизнь моего друга состояла из моментов яростного интеллектуального напряжения, сменявшихся спокойными периодами раздумья. К сожалению, невозможно постоянно находиться на пике умственной деятельности, даже у людей самых активных профессий случаются дни или даже целые недели, заполненные лишь монотонной скукой. Кто-то во время подобного мрачного затишья обращается к вину или женщинам, Шерлок Холмс же предпочитал более простые успокоительные средства: музыку или кокаин. Я осуждал его привычку к наркотику, но со временем понял, что он не был истинным пристрастием моего друга, а служил лишь временной заменой главному возбудителю — очередному интересному делу. Когда таковое подворачивалось, Холмсу не требовалось ничего иного, кроме любимой трубки.

Холмс отлично знал химию, неплохо разбирался в анатомии, имел практические знания в области английского криминального права и в психопатологии, особенно в той ее части, которая касалась умственного расстройства. Он штудировал труды Крафт-Эбинга и Шарко столь же часто, сколь обычные люди читают утренние газеты. Не пренебрегал и литературными описаниями темной стороны человеческой натуры, принадлежавшими перу Эдгара Аллана По, Шарля Бодлера или Роберта Браунинга.

Пожалуй, самым потрясающим его даром я назвал бы умение овладевать новыми знаниями в огромном объеме буквально в считаные дни или даже часы. Холмс мог ничего не знать об астрологии, устройстве акционерных обществ или же о воздействии, оказываемом на огнестрельную рану амбритом, но был способен досконально изучить вопрос всего за неделю.

Мой друг тренировал свой мозг, как иные развивают мускулы с помощью эспандера или гантелей. К примеру, занимал себя неразрешимыми математическими задачами вроде теоремы Фермá или проблемы Гольдбаха. И хотя он так и не отыскал для них решения, но, полагаю, разбирался в природе этих парадоксов гораздо лучше прочих.

При первой же встрече меня поразили его невероятная проницательность и ясность ума, сочетавшиеся со способностями к логике и дедукции. Отчетливо помню, как сыщик продемонстрировал свои умения в лаборатории. Когда Стэмфорд познакомил нас и мы пожали друг другу руки, Холмс почти сразу же сказал: «Я вижу, вы служили в Афганистане. Несмотря на ранение, вам повезло остаться в живых в битве при Майванде».

А ведь он видел меня впервые! За две минуты до этого разговора Холмс вообще не знал о моем существовании. Как же, черт подери, сумел он выяснить, что я был в Афганистане, не говоря уж о моем участии в битве при Майванде? О ней я не рассказывал даже Стэмфорду. Именно это я и заявил Холмсу. Он рассмеялся, но в тот раз не стал ничего объяснять. Чуть позже Стэмфорд заметил, что его приятель любит озадачивать собеседников такими вот неожиданными «догадками». И похоже, практически никогда не ошибается. Я решил, что это какой-то трюк. А как же иначе? И мне стало очень любопытно, как же Холмс его проделывает.

Но вернемся к нашей истории. Мой новый знакомый нашел квартиру на Бейкер-стрит, от нее было рукой подать до центра Лондона и станции метро и довольно близко до Риджентс-парка. Комнаты идеально подходили для двух съемщиков, а вот для одного были дороговаты. В тот вечер мы вместе поужинали в заведении у Эванса и договорились назавтра посмотреть наши апартаменты.

За столом Холмс рассказал мне о себе. Первое свое жилье (кабинет консультанта, как он его величал) он снимал на Ламбет-Палас-роуд, к югу от Вестминстерского моста. Тогда мой будущий друг еще только учился, а эта квартира располагалась недалеко от больницы Святого Томаса. Холмс не был студентом, но ему дозволялось заниматься в тамошней химической лаборатории. Это право оговаривало завещание, оставленное его родственником, который был каким-то образом связан с попечителями больницы. Как и почему Холмс перебрался в госпиталь Святого Варфоломея, я тогда не узнал.

Пару лет молодой исследователь днем трудился в больнице Святого Томаса, а вечером возвращался на Ламбет-Палас-роуд с ее тенистыми аллеями, которую давно облюбовали студенты-медики. Именно там он успешно раскрыл свое первое преступление — дело алчного и распутного доктора Уильяма Сметхёрста. Его богатая невеста умерла при загадочных обстоятельствах, при вскрытии в ее теле обнаружили мышьяк, а доктор был единственным, кто общался с женщиной перед ее кончиной. Его судили, приговорили и должны были повесить через несколько дней. Решено было обратиться к Шерлоку Холмсу, начинающему детективу-консультанту. И тот сумел прийти к невероятному заключению. Он великолепно справился с задачей и доказал, что Уильям Сметхёрст, премерзкий во всех отношениях субъект, был абсолютно неповинен в убийстве. Мышьяк случайно попал в исследуемый образец, взятый при вскрытии трупа, причиной послужило использование специального оборудования [3] .

С того момента путь Холмса определился. Быть может, попечители больницы Святого Томаса беспокоились из-за его зловещих экспериментов и потому решили отказать ему в лаборатории. Но даже если и так, сыщика это не остановило. Он, например, признался, что незадолго до нашего со Стэмфордом визита колотил дубинкой труп, чтобы выяснить, могут ли после смерти появиться синяки!

Но хватит о прошлом Холмса. Следующим утром мы с ним съездили в квартиру на Бейкер-стрит и осмотрели предлагаемые комнаты на первом этаже — две удобные спальни и просторную светлую гостиную. К тому же разрешалось пользоваться кладовкой на чердаке. Хозяйкой была приятная дама, разговаривавшая весьма тихим голосом, шотландка. Ее звали миссис Хадсон.

Бейкер-стрит, конечно, расположена далеко от знаменитого Стрэнда, но я чрезвычайно обрадовался тому, что плата за квартиру, поделенная на двоих, оказалась гораздо меньше, чем за так называемый частный пансион. Мы тут же договорились о найме, и я в тот же день перевез из гостиницы свои пожитки, а наутро прибыл Шерлок Холмс.

Я воспользовался первым же случаем, чтобы спросить у нового знакомого, как он догадался о моей службе в Афганистане и даже об участии в битве при Майванде. За завтраком я предположил, что кто-то сообщил ему эти подробности. Холмс покачал головой:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация