Мы обменялись обычными любезностями. Он провел в Индии одиннадцать лет, по большей части в районе Хайдарабада. Паства его состояла из простых солдат, а еще тех, кому не повезло оказаться в тюрьме военной полиции. Сейчас преподобный проводил отпуск в Лондоне и, как он не преминул снова заметить, посещал курсы в лондонской школе при миссии, надеясь получить диплом помощника врача.
Неудивительно, что мистер Дордона знал капитана Кэри: в Хайдарабаде проживало не так много англичан, а в церковном справочнике Крокфорда мы сегодня утром как раз вычитали, что отец покойного капитана был священником англиканской церкви и интересовался евангелизмом. Родители даже выбрали сыну имя из Ветхого Завета. Иахлеилу наверняка с детства прививали добродетельность и богобоязненность.
Холмс слушал гостя предельно внимательно, нахмурив брови, а когда тот замолк, живо поднял голову.
— Прекрасно, мистер Дордона. Но я не очень понимаю, какой помощи вы ждете от моего коллеги, доктора Ватсона, или от меня. Почему пришли именно к нам? Отчего же в Скотленд-Ярде не поверят столь честному и прямому человеку? Неужели они решат, что вы приехали в Англию, чтобы кого-нибудь убить?
Губы Холмса изгибались в чуть презрительной усмешке. Неудачная шутка? Или же мой друг решил проверить одну из своих блестящих догадок и вывести нашего свидетеля на чистую воду? Собеседники внимательно смотрели друг на друга, но никто из них даже бровью не повел. По всей видимости, детектив иронизировал.
Широкий неудобный воротничок гостя был накрахмален до такой степени, что блестел, словно эмалированный. Теперь же мистер Дордона весьма решительно выставил вперед подбородок поверх жесткой колоратки.
— Мистер Холмс, я не ищу личной выгоды и лишь несу послание, переданное покойным капитаном Кэри всем тем, кто готов выслушать его. Скотленд-Ярд его слушать не будет, и военное министерство тоже.
— А мы с доктором Ватсоном будем?
— Судите сами, сэр. Я был с капитаном Кэри в его последние часы. Накануне в воскресенье приехал из Лахора на службу в гарнизонную церковь Хайдарабада: тамошние солдаты отправлялись в Кветту, их ждала битва. И не сразу вернулся в Лахор.
Сэмюэль Дордона на мгновение умолк, словно желая показать Холмсу: он сам решит, как и что говорить. А потом поведал нам свою историю. Создавалось впечатление, что он репетировал этот рассказ и не единожды мысленно прокручивал его в голове по пути из Индии, боясь забыть подробности.
— Мы с капитаном Кэри знали друг друга. Я весьма его уважал. В тот вторник его жена прислала мне записку с просьбой немедля явиться к ним в бунгало. В газетах писали о наряде, ответственном за уборку палаток, в которых жила вторая рота.
— Мы читали репортажи о расследовании гибели капитана.
— Свидетели утверждали, что солдаты подняли деревянный настил палатки, один из них поскользнулся на грязной земле и выпустил свою ношу. Об этом тоже упоминалось в газетах?
— Да, но про грязную землю не было ни слова, насколько я помню.
— Я сходил на это место следующим же вечером. Совершенно сухо, сэр. Дожди не шли более месяца. Никакой грязи. Просто не на чем было поскальзываться ни в тот день, ни накануне.
— Мистер Дордона, споткнуться можно где угодно. Но умоляю, продолжайте.
— Вы много знаете о тамошних армейских обычаях, — решил я подбодрить своего клиента. — Подобные происшествия случались раньше?
— Никогда, сэр, — покачал головой Дордона. — Конечно же, когда имеешь дело с ломовыми лошадьми, их ни в коем случае нельзя пугать.
— Но вас на месте происшествия не было? — уточнил Холмс. — То есть вы не видели, как капитан Кэри упал?
— Мистер Холмс, я беседовал с двумя людьми, которые присутствовали при этом. Они рассказали мне ту же историю. Когда я пришел в бунгало, моего друга уже осмотрел полковой хирург. О характере повреждений оставалось лишь гадать. Мы не знали, насколько задеты внутренние органы. Врач надеялся, что в кишечнике нет разрывов.
— Не могли бы вы, — вдруг, будто между делом, попросил Холмс, — сделать нам одолжение и записать имя хирурга? А лучше имена всех свидетелей. Полагаю, понадобится полный список действующих лиц.
Меня неприятно удивил тон моего друга — скептический и отчасти даже грубый.
— Имена? Но я не думаю…
Неожиданное предложение сыщика явно расстроило гостя.
— Будьте любезны! — еще раз попросил Холмс едва ли не с усталым вздохом.
— Я сам все запишу. Рассказывайте, мистер Дордона, — вмешался я, взяв в руки карандаш и блокнот.
Что, черт возьми, замыслил мой коллега?
— Хирург, майор Каллахан, — продиктовал преподобный, не отрывая глаз от карандаша. — Миссис Кэри, я о ней уже упоминал.
— Врач оставался у постели раненого? — уточнил я.
— Сначала он дежурил в бунгало, но потом ему пришлось уйти, его ждали другие больные. Я и Энни Кэри просидели с капитаном всю ночь. Он то приходил в себя, то снова впадал в забытье. Однако в минуты просветления его речь была отчетливой, он не бредил, хотя расследование указывает на это. Неправда, Кэри был в здравом рассудке и понимал, что говорит, так же как вы или я.
— Вы, сэр, — холодно сказал Холмс после небольшой паузы, — священник из иностранной медицинской миссии. Но, если верить вашему утверждению, вы не медик? Или как?
Меня снова удивил его тон. Мистер Дордона, казалось, окаменел, сидя на краешке кресла — прямой как палка, руки стиснуты, темные глаза не отрываясь смотрят на Холмса. «Глиняная черепица» на его голове выглядела нелепо.
— Сэр, я решил посвятить отпуск учебе и получить диплом помощника врача. Надеюсь научиться оказывать первую помощь и тем самым помогать своей пастве по возвращении в Индию. Только и всего.
— Специальная офицерская комиссия не вызывала вас в связи с этим делом? — спросил я.
Мистер Дордона переводил взгляд с меня на Холмса, будто бы решая, кому же из нас можно довериться.
— Комиссию собрали уже после расследования. Я в то время находился на пути в Англию. Да меня и не стали бы вызывать. Какие улики мог я предоставить? Как вы отметили, на месте происшествия я не был. То, что поведал на смертном одре капитан Кэри, невозможно подтвердить, да и, пожалуй, не следовало предавать огласке. К сожалению, хирург заявил, что пострадавший находился в полубессознательном состоянии. Иначе говоря, бредил. Опять это ужасное слово! Что мог я возразить? Поэтому и пришел со своей историей к вам, джентльмены.
— Какие прогнозы делал врач? — спросил я. — Полагаете, капитан Кэри знал, что умирает? С точки зрения закона это очень важно и может существенно повлиять на то, как будут расценены его последние слова, даже если их нельзя проверить.
— Думаю, он понял это не сразу. Майор Каллахан сперва полагал, что больной выкарабкается, так ему и сказал. Оставалась надежда, что кишечник не порван. Хирург велел делать горячие припарки, чтобы приглушить боль. Но ничего более не предпринимать.
