Полина сморщилась, понимая, что последние фразы были сказаны только для нее, и повернулась на бок, поджав коленки к груди. В спальне воцарилась тишина, сказавшая о том, что она осталась одна, так как Майкл пошел проводить Сару до двери. Из гостиной послышался тихий голос Тони, разговаривавшей с кем-то по телефону. Беседа шла на русском, говорила она о Полине, следовательно, собеседником ее был либо Марк, либо близкий друг, возможно, Зина или Мануэль. Другим она не выдала бы секретные сведения о мадам Матуа, которую, наконец, привели в чувство. После дверь в спальню открылась, и Полина почувствовала, что на кровать кто-то присел. Едва потянув ноздрями, она уловила парфюм Майкла и глубоко вздохнула, не в силах пошевелиться.
– Полечка, – брат прилег рядом и поцеловал в засаленные волосы, не знавшие шампуня уже много дней.
Стало неприятно, что он учует запах ее грязного тела. Полина нервно вздрогнула, натянув капельницу, все еще подающую «живительный раствор» в ее вену, и застонала от боли, пронзившую руку.
– Все в порядке, – послышался за спиной голос Майкла, который обнял ее, нежно притянув к себе. – Успокойся.
Звуки тихо растворялись в воздухе. С необъяснимым спокойствием, окружившим ее после разговора с Сарой, Полина прикрыла глаза, чувствуя, что проваливается в сон. Часы пролетели, как минуты, и когда она очнулась, была уже ночь, вернее поздний вечер.
На маленьком диванчике в углу спал Майкл, смешно открыв рот и легко похрапывая. Полина осторожно вытащила иглу, отодвинула стойку с капельницей в сторону и поднялась. Неслышно подошла к брату и долго смотрела на его лицо, которое даже во сне выглядело измученным. Сначала показалось, что брат сильно постарел: морщинок прибавилось, щеки опали, седина появилась на висках. Потом Полина с облегчением поняла, что это игра воображения и неровно падающий из окна свет превратили Майкла в старика. Она подавила желание прикоснуться к его лицу и, бесшумно пройдя мимо дивана, настороженно выглянула из комнаты.
В гостиной тускло горел светильник, освещая лишь часть большого помещения. На диване с одной стороны спала Тоня, прикрывшись теплым пледом, с другой шумно дышал рыжий Томас. Эта громадина практически заняла собой весь диван, раскинув ноги и руки в разные стороны, но Тоне тем не менее спать не мешала, хотя и находилась в опасной близости. Полина быстро осмотрела комнату и поняла, что Робби и Дина скорее всего отпустили домой.
Она тихо вернулась в спальню, на мгновение почувствовала головокружение и прислонилась к стене. Потом несколько раз глубоко вздохнула, подошла к шкафу, вытащив из него первые попавшиеся под руку брюки и джемпер. Пальто достать не удалось, потому что дверцу заклинило, а двигать ее, создавая ненужный шум, не хотелось. С трудом натянув на себя брюки, Полина поняла, что потеряет их при ходьбе, настолько велики они оказались в талии и на бедрах. Пришлось подвернуть их в поясе, так как ремня поблизости не оказалось. Осторожно она открыла верхний ящик комода и рукой нащупала бумажник, затем тихо вышла из комнаты, но снова вернулась за обувью.
Аккуратно ступая по мягкому ковру, Полина прошла к креслу, на котором лежало пальто Тони, взяла его и, как воришка, выскочила из номера. Замерла на несколько секунд, прислушиваясь, не раздастся ли за дверью шум, после шагом, настолько быстрым, насколько это было возможно в ее состоянии, направилась к лифтам. Стараясь не попасться на глаза портье и другим служащим отеля, Полина вышла на улицу и едва не упала на тротуар от свежего воздуха, ударившего в лицо.
– Ох, ты ж мать твою, – выругалась она, схватившись за низкий фонарный столбик, отдышалась и оглянулась в поисках такси.
Остановив машину, со стоном упала на заднее сиденье и назвала адрес кладбища, где похоронили Алекса.
– Мэм? – проговорил водитель, опасливо рассматривая ее в зеркало заднего вида.
Полина протянула две сотни фунтов.
– Чаевые, – сказала она. – Не волнуйтесь, это обычная деловая поездка.
– Уже поздно, мэм, – ответил водитель, не решаясь взять деньги. – Вряд ли вам откроют.
– Сэр, – вежливо обратилась к нему Полина, – пожалуйста, отвезите меня. Поверьте, я не причиню вам неприятностей, – она беспомощно откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. – Просто отвезите и оставьте там.
Сердце тревожно стучало в груди, глухо отзываясь в висках и затылке. К горлу подкатывала тошнота, с которой она пыталась справиться всю дорогу. Полина несказанно обрадовалась, когда машина остановилась у главных ворот, и вылетела на улицу, сплюнув горькую слюну в траву.
– А это за проезд, – протянула она еще одну сотню.
– Мне вас подождать? – неожиданно забеспокоился водитель.
– Нет, – покачала она головой. – Спасибо, – и проводила благодарным взглядом исчезающие вдали красные огоньки.
Как и предсказывал водитель, главные ворота были закрыты на замок, а где находился другой вход, Полина не знала. Она обреченно огляделась и прислушалась к тишине, которая абсолютно не пугала ее. В душе не было страха. Он приходит лишь к тем, кто боится потерять что-то важное и значимое. Полине было нечего терять, кроме жизни, а в эту минуту она меньше всего ею дорожила.
Она подошла к ограде и вгляделась в темноту ночи, потом вдруг улыбнулась, осознав, что легко сможет протиснуться сквозь кованые прутья, так как они располагались на таком расстоянии, что вполне могли пропустить какую-нибудь худенькую фигуру. Решив проверить, верны ли ее предположения, Полина сняла пальто, чтобы оно не затрудняло движений, и просунула сквозь прутья. После осторожно и без особых усилий, настолько оказалась тощей, пролезла на территорию кладбища. Снова надела пальто и осмотрелась. Не зная, в какую сторону двигаться и где именно находится склеп Хейзов, она бесцельно побрела по дорожке. Через двести метров замерла, увидев огромного пса, преградившего ей путь. Черный мастифф беззлобно уставился на нее, но Полина не обольщалась, зная, насколько опасными могут быть эти «добрые» ребята. Один из таких красавцев без предупреждения щелкнул челюстью и «отхватил» два пальца на руке давнего приятеля Майкла. Пальцы пришили, но собаку пришлось усыпить, так как она нарушила главное условие: не нападать на своего хозяина. Если тот пес не пожалел человека, который каждый день кормил его и водил на прогулку, то что же с незнакомкой, без разрешения разгуливающей по его территории, может сделать этот?
– Бар! Сидеть! – послышался строгий голос, и Полина с облегчением выдохнула, когда пес выполнил приказ. – Мэм? Все в порядке?
– Все хорошо, сэр. Простите, что нарушила ваш покой, – сказала Полина, все еще не видя, с кем говорит.
– Решили прогуляться в столь поздний час? – улыбнулся мужчина, вышедший из-за ее спины.
Это был невысокий старик с «веселыми» кустистыми бровями и длинной бородой, кончик которой он задумчиво теребил пальцами, рассматривая гостью. Сгорбленный, в длинном, почти до пят, пальто, с теплым шарфом на шее, дед выглядел, как пенек, на который положили много одежды. От старика пахло сладким табаком и исходило странное спокойствие, что, впрочем, было не удивительно, учитывая род его деятельности. Смотрителем кладбища, по мнению Полины, мог быть либо сумасшедший, либо человек, душа которого всегда пребывала в равновесии.
