– Любишь? – спросил Майкл, отодвинулся и с нежностью заглянул Полине в глаза. – Ты это хотела сказать? – он убрал волосы с ее лба и поцеловал.
– Не люблю, – Полина едва заметно улыбнулась. – Но почему-то без него мне плохо. Впрочем, и с ним не очень хорошо. Он пугает меня, бесит, раздражает. Я не верю ему, но он единственный, о ком я сейчас думаю. Пожалуйста, отдай мне телефон, хочу услышать его голос. А еще лучше отпусти, я съезжу к нему.
– Иди, – Майкл указал подбородком на дверь, заставив Полину нахмуриться.
– Играешь со мной?
– Даю свободу. Я действительно слишком «прижал» тебя, постоянно одергиваю и не желаю прислушиваться к твоему мнению. Иди к своему Сафонову. Ты уже большая девочка и сумеешь сделать правильный выбор.
Он еще раз поцеловал Полину, которая в замешательстве топталась на месте, не зная, как поступить: воспользоваться разрешением встретиться с Романом или же остаться. Майкл умел смущать своей внезапной «добротой». Еще в юности он научился пользоваться этой уловкой: сначала говорил «нет», приводил сотни аргументов в пользу своей правоты, а после снисходительно разрешал брату и сестре, а также другим людям, которые доказывали «взрослость и самостоятельность», поступать так, как они желают. Чаще всего случалось, что человек, который боролся за свободу, оказывался смущенным, когда ему предлагали воспользоваться желанной независимостью, и не был готов к ней. Люди с упоением бросались в омут вольной жизни, а после возвращались к Майклу, прося совет, как исправить последствия своих слишком напористых и необдуманных попыток изменить жизнь. Примеры не нужно было далеко искать, самым главным из них являлась его вечно мятущаяся сестра. Полина рьяно противостояла любым запретам, полагаясь лишь на свои чувства и желания, которые приносили хлопоты и разочарования. Так, она категорически отвергла совет Майкла тщательно подумать над предложением Люка Матуа стать его женой. Да и первое ее замужество было слишком поспешным. Импульсивная, непримиримая, Полина раздражалась, когда ее лишали возможности выбора и поступала наперекор близким, желающим защитить ее, самую ранимую и эмоциональную из всей семьи. Загнанная в угол «заботой» братьев, она начинала совершать глупости, потому что руководствовалась только обидой и упрямством, однако когда получала свободу, в ней вдруг просыпались разум и расчетливость.
– Я ухожу, – улыбнулась Полина, с легкостью и искренностью, которая разозлила Майкла, осознавшего свой проигрыш в этой «борьбе интересов».
Сафонов не нравился ему, впрочем, то же он мог сказать и о других мужчинах, которые появлялись в жизни сестры. Все они пользовались Полиной, либо ее чувствами, либо положением в обществе и возможностями. Каждый пытался что-то взять, она же, будучи «слепой» и щедрой, всегда делилась, а после оставалась ни с чем. Сафонов, пожалуй, был самым большим разочарованием сестры: она и любила его слишком самоотверженно, и столь же сильно ненавидела, когда он уходил от нее. Майкл хорошо помнил ее переживания и не хотел, чтобы это повторилось снова.
Полина заглянула брату в глаза, продемонстрировав полную уверенность в том, что делает, поцеловала его и, подхватив пальто, как юная девчонка, спешащая на первое свидание, побежала к двери. В холле отеля она поняла, что забыла телефон в номере, замялась на мгновение, похлопала по карманам и, нащупав бумажник, решила не возвращаться. Полина, выйдя на улицу, прошла вперед в поисках свободного такси.
Странное ощущение преследования охватило ее, словно кто-то спешил следом, буравил спину пристальным взглядом и вот-вот схватит за плечо. Полина обернулась и внимательно всмотрелась в лица прохожих. Сердце учащенно забилось, когда она увидела мужчину, с которым едва не столкнулась в холле отеля. Тогда она сделала крутой вираж, ловко обогнув его грузную фигуру, а сейчас он стремительно приближался к ней, отчего все внутри похолодело. Увидев проезжающее мимо такси, Полина взмахнула рукой и быстро скрылась внутри. Она назвала адрес и приникла к окну. Толстого белобрысого мужика уже не было видно, она с облегчением вздохнула, посмеявшись над своей впечатлительностью, которая часто играла с ней злые шутки, делая глупые фантазии слишком реальными и пугающими.
Всю дорогу до дома, где жил Роман, Полина находилась в предвкушении встречи и была очень разочарована, когда заметила, как он садится в свою машину. Она выскочила из такси, но «Порше» Романа отъехал уже далеко, поэтому он не увидел ее, машущую руками и громко зовущую его, в надежде привлечь внимание. В эту минуту Полина пожалела о том, что поленилась вернуться в номер за мобильным, тем самым лишив себя возможности позвонить Роману. Выхода было два: либо остаться ждать его на ступеньках дома, либо отправиться в отель. Полина выбрала первый вариант, так как не хотела снова видеть самодовольное лицо брата, который непременно посмеется над ее неудачным «путешествием», и задумчивый взгляд Тони, раздражающей своим непривычно тихим и вместе с тем взволнованным поведением.
С грустью оглядев пустую улицу, Полина медленно побрела к дому Романа, вздрагивая от порывов ветра, который неприятно обдавал лицо холодом и мелкой моросью. Она уже намеревалась присесть на ступени, когда рядом с лестницей остановились две машины и из первой вышел высокий лысый мужчина с цепким взглядом и бескровными тонкими губами.
– Мадам, – обратился он к ней, указал рукой на вторую машину, задняя дверца которой со стороны тротуара приоткрылась, – прошу вас, садитесь.
Полина с тревогой посмотрела в его «кирпичное» лицо и сделала шаг назад. Взгляд его не изменился, остался таким же невозмутимым. Мужчина был уверен в своем физическом превосходстве и явно догнал бы Полину, если бы она попыталась бежать. Полина огляделась, отметив, что прохожих вокруг не было, поэтому крики о помощи остались бы незамеченными. Затем она перевела взгляд на свои полусапожки на низком ходу, словно примерялась, как далеко сможет убежать, и вздохнула, увидев, что из первой машины вышли еще двое. Мужчины быстро приближались к ней, а лысый, пригласивший «покататься», уже утратил невозмутимость и лукаво улыбнулся.
Бросив тоскливый взгляд на окна квартиры Романа, Полина медленно направилась к машине с открытой дверцей. Она вдруг поняла, что ей вовсе не страшно и удивилась своему спокойствию. Сердце не дрожало внутри, хотя руки были холодными. Мысли поражали ясностью, а предчувствие подсказывало, что ей нечего бояться. Лысый пристроился к ее шагам, легко притронулся ладонью к спине, но вперед не подталкивал, просто контролировал движения. У машины он остановился, почтительно подал руку, помогая устроиться внутри, затем захлопнул дверцу и направился к стоящей впереди машине. Спокойствие было мгновенно утрачено, когда Полина увидела рядом с собой грузного мужчину с круглыми щеками, обросшими белесой щетиной. Именно с ним она едва не столкнулась в отеле, и он же следовал за ней по улице.
– За вами нелегко угнаться, мадам Матуа, – по-дружески тепло прозвучал его голос. – Я – Патон, – представился он. – Шеф охраны мистера Абакяна. И сейчас мы едем к нему.
– На казнь? – вырвалось у Полины.
Она заметила, как в приступе смеха плавно заколыхался живот Патона, и округлила глаза. В ее представлении шеф безопасности должен обладать спортивной фигурой. Так, например, Жак Руа, глава охраны Люка, был настолько великолепно сложен, что Полине порой приходилось заставлять себя отвести взгляд от его рельефной груди и упругого зада. Да и фигуры подчиненных Руа вызывали не меньшее восхищение. Этот же «шеф» имел дряблые щеки, тройной подбородок и пивной живот. К тому же одежда его в отличие от элегантных и строгих костюмов Руа выглядела неаккуратной: воротничок рубашки потемнел от пота, пиджак измялся в сгибах локтей, а брюки казались вытянутыми на коленях. Полина скептично повела бровями, осмотрев «шефа», что еще больше развеселило его.
