Этот дом, этот лес, это волшебное место было ее единственным надежным пристанищем, где ее всегда примут и поймут.
– Ну-ну, успокойся, моя хорошая, проходи… Тебя всю трясет! Что случилось?
В доме все было без изменений. Чисто, тихо, под потолком в кухне сушились охапки целебных трав и цветов, на столе стояла банка с молоком, едва заметно трепетала на окне белая кружевная занавеска. Пройдет еще пять лет, и это молоко всегда будет оставаться свежим. И занавеска не запылится. Все кровати в доме будут так же аккуратно застелены шерстяными клетчатыми пледами, а в кресле будет спать нестареющий толстый кот Серафим.
Тогда почему всегда, когда Гера видит этот покой, этот порядок, в ее душе начинает клубиться хаос из мыслей и чувств, почему единственным выходом из своего психологического тупика она видит смерть?
Если она спросит об этом Эмму, то получит исчерпывающий и простой ответ:
– Это ассоциации, Гера. Эту картинку – мой дом, этот вид из окна на лес, даже Серафим в кресле – ты видела в то время, когда тебе было очень тяжело. Когда ты находилась на грани жизни и смерти. Но, поверь мне, пройдет время, и все позабудется.
Она была права. Многое позабылось, и в свой последний тайный приезд, когда она навестила Эмму накануне Рождества, когда приехала к ней с подарками, счастливая, вся эта обстановка, с поправками на зиму (огонь в газовой печке, убеленные снегом окна, особая, зимняя тишина в доме), нисколько не повлияла на ее настроение, и она радовалась встрече как ребенок, в памяти которого были только счастье и безмятежность.
Сейчас все воспринималось ею по-другому. Возможно, причиной была эта долгая дорога к Эмме, этот лес, запахи хвои и пыли, свежий воздух и пение птиц, как тогда, тогда…
– Эмма, он вернулся! – Память и боль сжали ее горло так, что она чуть не задохнулась. – Рыбин!!!
– Куда вернулся? Откуда? – Эмма усадила рыдающую Геру на диван и взяла ее за руку. – Но сначала успокойся…
– Я же тебе рассказывала еще зимой, что видела его по телевизору, там был один репортаж об Африке, показывали русских, живущих в Намибии…
– Конечно, я все помню. В одном из русских ты узнала его, в то время как мы все думали, что он живет с братом в Сибири. Помнится, я сказала еще тогда тебе, что ты скорее всего обозналась.
– Да, он загорел, это же Африка, он сильно изменился, но это он, точно он! И он был в Намибии! Эмма, я не знаю, как это вообще могло произойти, но судьба сама свела нас снова, говорю же, судьба словно нарочно вела Рыбина навстречу моему Леве. Они встретились, стали партнерами по бизнесу. Рыбин сам рассказал ему, что неплохо заработал в Намибии, что они с братом каким-то хитрым образом застолбили участок и добывали золото…
– Бред!
– Да! Но когда Лева рассказывал мне о своем новом партнере, он сказал, что скорее всего Рыбин сделал деньги на алмазах, может, вывозил нелегально из Намибии или вообще связался с людьми, которые законно добывают алмазы, и проворачивал с ними делишки… Но главное заключается в том, что Рыбин накопил деньги и приехал к нам сюда, их кто-то познакомил, на какой-то тусовке, они с Левой нашли общий язык и договорились работать вместе. И вот когда все документы были уже подписаны, когда перед Левой замаячили новые, выгодные перспективы, он и решил устроить ужин у нас дома, по-семейному. Но перед этим он познакомил нас, мы виделись мельком, но я же не могла не узнать его! Ты же понимаешь!
– А он? Он узнал тебя?
– Когда Лева навал мое имя, Рыбин как-то странно посмотрел на меня и сказал фразу… Эмма, он произнес фразу, как и тогда… «Гера? – спросил он. – Странное имя для женщины. Так звали моего брата».
– Он сказал: звали? Или зовут?
– Звали. Да. Ты не ошиблась. Герман погиб. Так сказал Рыбин. Погиб в Намибии, как я понимаю. Но, может, он и убил его, знаешь, как это бывает, когда речь идет о больших деньгах, золоте, алмазах… С него станется. Брат слишком много знал о нем. Может, поначалу он и был нужен Рыбину, на первых порах, а потом стал мешать.
– Это ты сама все придумала?
– Да, – призналась Гера. – Просто он не человек, а настоящий дьявол!
– Что было потом? Он что-то сказал тебе? Дал тебе понять, что узнал тебя?
– Нет, но это неважно. Все равно он узнал бы, все вспомнил. Тем более что я мало изменилась. Прошло всего несколько лет.
– Вы устроили ужин? Он был у вас? Или в ресторане?
– Лева попросил меня приготовить этот самый злополучный ужин, я и продукты купила, но потом… потом, как представила, что из этого выйдет и чем все это может закончиться, поняла, что никакого ужина не будет. Что я не допущу этого позора. Лева не заслуживает того, чтобы с его жизнью так обошлись. Вот поэтому я решила действовать, причем немедленно. Я должна от него избавиться. От Рыбина. Я позвонила Наташе…
– В Испанию?
– Да.
– Но зачем ее приплетать к этому?
– Понимаешь, я была в таком состоянии, и совсем одна… Словом, я позвонила ей и рассказала. И она сказала, что приедет. Чтобы поддержать меня.
– Думаешь, она испугалась за свою жизнь?
– Нет, не думаю. Все-таки она живет в Испании, и вряд ли Рыбин мог ей навредить.
– У тебя хорошая подруга.
– Да. Вы обе для меня много значите. Эмма, ты поможешь мне?
– Ты хочешь совершить убийство. Я, конечно, не криминалист, не эксперт, и хотя я живу в лесу, все равно у меня есть телевизор, Интернет, я смотрю все, чем нас потчуют информационные службы, не брезгую и детективами. Гера, совершить идеальное убийство, чтобы не оставить следов, чтобы тебя не заподозрили, – очень трудно, а для обыкновенного, неискушенного человека – так просто невозможно.
– Но почему должны будут заподозрить именно меня?
– Кто-нибудь знает о том, где ты сейчас? Мне почему-то думается, что ты снова приехала сюда втайне от мужа.
– Не то слово… – вздохнула Гера и рассказала о своем бегстве, о том, при каких обстоятельствах уехала, где и с кем оставила детей.
– Надеюсь, мне не надо объяснять тебе, что сейчас происходит в твоей семье? Тебя же все ищут! Возможно, твоими поисками занимается полиция! Где ты оставила свою машину?
– На стоянке в аэропорту. Почему-то подумалось, что там ее никто не станет искать.
– И что дальше, Гера?
– У меня есть оружие.
– Оружие? Но откуда?
– Мне дал его один хороший друг.
– Ты уже доверилась кому-то?
– Ему – можно. Он мой друг детства.
– Значит, местный?
– Эмма!
– Хорошо, не буду больше расспрашивать. Пусть у тебя оружие, и? Ты же не умеешь им пользоваться!
– Я потренируюсь немного здесь, в лесу, потом вернусь, вернее, вернемся в город, Наташа обеспечит мне в городе алиби, мы что-нибудь с ней придумаем, а потом я поеду к нему и выстрелю ему прямо в сердце.
