— Я уверен, что они искали Риту-Мей, — сказал он как бы между прочим. — Она была весьма популярна.
— Не похоже.
— У нее течка?
— Нет. Но очень скоро начнется у ее дочери.
— Ну вот. А как ваша беременная?
— Она… детеныш погиб.
— У нее возобновится цикл, — он задумался. — Как зовут вашего альфа-самца?
— Кловис.
— Ему будет чем заняться. — Ян понимающе ухмыльнулся. В такие моменты он вызывал неприязнь. Я сменила тему.
— Есть у вас фотографии ваших шимпи?
— Анфас и в профиль, как в полиции? Есть, сколько угодно.
Мы сидели на скале, освещенные послеполуденным солнцем. Перед нами группка шимпанзе топталась среди группки деревьев в поисках термитников. Я отмахнулась от пары вившихся вокруг меня мух и немного подумала о том, не рассказать ли Вайлю, как умер Бобо. В конце концов я решила, что не стоит — из-за Роберты и ее отношений с Маллабаром.
Обезьяны были заняты поисками пищи, Вайль разглядывал их в бинокль. На нем была рубашка цвета хаки, шорты и замшевые ботинки до щиколоток. Ноги у него были загорелые, пыльные, в мелких царапинах. Голени и даже колени покрыты светлой шерстью. Может, все-таки рассказать, подумала я снова. В конце концов, нужен же мне союзник. Но вспомнила, о чем он меня однажды предупредил.
— Слышно что-нибудь о новой книге Юджина? — спросила я.
— О да. Роберта сейчас читает корректуру. Книга огромная.
— Надо же. И как называется?
— «Приматы: сообщество крупных обезьян», — сказал он торжественно, с подчеркнутым американским акцентом.
— Значит, дошло до гранок… И когда же она выйдет?
— Через четыре месяца. Или через пять. — Он повернулся ко мне, саркастически улыбнулся. — Так что мы все теперь можем складывать вещи и сматываться. Это же его «последнее слово», понимаете, о чем речь? — Он наклонил голову, скинул с шеи ремень бинокля. — Придется теперь поискать другие темы для статей. — Он встал. — Кстати, чем вы занимались, пока не впутались в эти игры?
— Датировала живые изгороди.
— Вот как?
— Только не говорите, что вас это живо интересует.
Мы уже возвращались к «лендроверу». Я решила еще немного прощупать почву.
— Ян, как вы считаете… Я хочу спросить, в какой мере агрессивны эти шимпи? То есть, если под агрессией понимать насилие?
Он остановился и пристально, озадаченно посмотрел на меня. Он явно старался понять, что стоит за моим вопросом.
— Не знаю, — сказал он. — Чтобы по-настоящему агрессивны — не думаю. Не более, чем вы или я.
— Меня этот вопрос тревожит.
— Что вы хотите сказать?
— Пока ничего определенного, но скажу, если что-то прояснится.
Мы еще трижды наблюдали за рейдами северян. Они пересекали Дунай практически в одном и том же месте и каждый раз все дальше заходили на южную территорию. Благодаря взятым у Яна фотографиям я опознала основных участников рейдов и выучила их имена. Группу всегда возглавлял Дарий, в нее входило несколько подростков (их я различала плохо) и обычно — трое остальных взрослых северных самцов: Гаспар, Пулул и Америко. Случалось, их сопровождал старый самец по кличке Себестиан. Эта пятерка составляла основное ядро десантников.
Пересекая Дунай, они переставали вести себя шумно, как это свойственно шимпанзе. Они шли напряженные, настороженные и почти не издавали звуков. С каждым разом они все глубже проникали на южную территорию и все дольше на ней задерживались. Они часто останавливались, взбирались на деревья, смотрели по сторонам и ждали. Мне было ясно, что они ищут моих шимпанзе.
Наша вахта на Дунае и наблюдение за десантниками привели к тому, что я потеряла из виду моих южан. И в один прекрасный день я послала Джоао и Алду их разыскивать. Теперь, зная, где северяне обычно пересекают Дунай, я могла достаточно успешно следить за ними одна.
На этот раз они появились в четыре часа дня. Я услышала их прежде, чем заметила — они неистово барабанили по стволам деревьев. Потом я увидела Дария, шерсть дыбом, настроение агрессивное: он тряс ветки, испускал пронзительные крики. К нему присоединились другие шимпанзе они перекликались, орали, сбрасывали крупные камни в Дунай. Потом они пересекли реку и смолкли. Дарий шел во главе, за ним цепочкой — Пулул, Каспар, Себестиан, Америко и подросток, которого я не смогла опознать. Я с трудом за ними поспевала. Разумеется, они меня видели, но они вполне привыкли к присутствию наблюдателей. Тем не менее, я благоразумно держалась в сорока или пятидесяти ярдах от них.
На протяжении часа они осторожно продвигались на юг. Потом заняли наблюдательную позицию на краю небольшого скального обрыва и стали ждать. В этот момент по рации ко мне с трудом пробился Джоао — он был на краю зоны слышимости, а я установила малую громкость — и сообщил, что видел Кловиса, Риту-Мей, Лестера и Риту-Лу. Маффин, Мистер Джеб, Конрад и Лена не показывались.
Я достала фотоаппарат и несколько раз щелкнула шимпанзе, сидевших на скалах. Вид у них был очень сосредоточенный. Вблизи от них на кустах чавелхо висели плоды, но обезьяны не проявляли интереса к пище. Они караулили. Принюхивались. Вслушивались.
Потом я заметила, что Дарий сосредоточил внимание на небольшом островке финиковых пальм примерно в пятистах ярдах от него. Я вызвала по рации Джоао.
— Где вы?
— Далеко на юге, мэм. Возле бамбука.
— А Рита-Мей и Рита-Лу?
— Они здесь, я их вижу.
У меня немного отлегло от сердца. Если Ян Вайль прав и цель у этих рейдов — сексуального свойства, то сейчас северяне от нее очень далеки.
Вдруг Дарий коротко заворчал, соскочил со своей скалы, устремился вниз по почти вертикальному откосу и исчез в подлеске. Остальные тотчас сорвались и помчались за ним. Я не сразу нашла место, где могла без риска спуститься с обрыва, и когда оказалась внизу, шимпанзе уже исчезли из вида. Впереди я слышала треск: это они ломились через заросли. Я увидела тропу, которая вела к пальмовой рощице, и побежала по ней.
Я была примерно в ста ярдах от пальм, когда услышала предупреждающее уханье какого-то южного шимпи. Потом услышала, как ему ответил второй. Я споткнулась о корень и упала, сильно рассадив колено. Встала и, хромая, поспешно заковыляла туда, откуда доносился шум. В мгновение ока он превратился в дикую какофонию, в разноголосицу визга, лая и пронзительных криков, резких и хриплых, в паническое, истерическое крещендо драки. Оказавшись у первых пальм, я заметила шимпанзе, который, перемахивая с ветки на ветку, удирал прыжками сквозь крону громадной альфонсии. Насколько я успела разглядеть, это был Конрад.
Я осторожно продвигалась вперед. В просветах между пальмовыми стволами передо мной мелькали возбужденно размахивающие руками шимпанзе. Потом я увидела Мистера Джеба в кольце северян. Он, приняв низкую стойку, скалился и пронзительно вскрикивал. Самцы-северяне, шерсть дыбом, стоя вокруг него, яростно вскидывались, исполненные бравурной агрессии. В руке у Дария был сухой пальмовый лист, которым он лупил о землю и с придыханием, прерывисто, утробно рычал на Мистера Джеба. Реакция Мистера Джеба была слабой и жалостной. Он отчаянно трясся всем телом, вертясь из стороны в сторону, его сухая рука беспомощно болталась. Лысина и всклокоченная козлиная бородка делали его угрожающие жесты смешными и неубедительными. Но он рычал так смело, как только мог, поднимал верхнюю губу, обнажая старческие стертые зубы, и швырял здоровой рукой камешки в надвигавшуюся на него шайку захватчиков-северян.
